Спустя неделю отряд кораблей под командой капитана 2-го ранга Сорокина вышел в Бриндизи.
Вслед за Сорокиным командующий направил для блокады Анконы эскадру вице-адмирала Пустошкина. Ушаков хорошо понимал замысел Суворова. Начав итальянский поход в апреле 1799 года, суворовские войска освободили к середине мая всю Ломбардию. Это вынудило французов снять войска из Южной и Центральной Италии, оставив там несколько гарнизонов. Тем временем корабли капитана 2-го ранга Сорокина успешно действовали на восточном побережье Апеннин. Заняв Бриндизи еще в апреле, Сорокин, не дожидаясь разрешения Ушакова, высадил 4 мая десант в 600 человек и двинул его в Манфредонию. В конце мая этот отряд прошел через весь Апеннинский полуостров, освободив большинство провинций. Неаполитанский военный министр Мишеру сопровождал отряд и был восхищен русскими матросами, о чем не преминул сообщить в Петербург. «Итак, только 550 человеками российских войск удалось в двадцать дней подчинить опять королевской власти большую часть провинции и наконец всю землю, даже до стен столицы».
В начале июня отряд соединился с восьмитысячной так называемой «армией веры» клерикалов кардинала Руффо. Что это была за «армия», наши матросы убедились на следующий же день. Рано утром отряд повстанцев в тысячу человек погнал эту «армию», и кардинал Руффо запросил помощи у русских. Рота матросов опрокинула неприятеля за один час…
Наступая, русский отряд стремительной атакой отбросил противника и ворвался в Неаполь. 8 июня Неаполь был очищен от французов и их пособников. Лишь в нескольких замках они продолжали сопротивляться, но к вечеру капитулировали. Насколько отважны были русские моряки в сражении, настолько и милосердны к побежденным. Они видели, как клерикалы Руффо, едва появившись в Неаполе, начали чинить кровавую расправу над якобинцами. Потому-то командир отряда моряков заставил кардинала Руффо включить в условия капитуляции право свободного выхода и отправку на судах французов и их сторонников с семьями. Скрепя сердце кардинал согласился, и капитуляцию заверил своей подписью и представитель Нельсона, капитан Фут. Русские моряки выпустили из осажденных замков французов и якобинцев, их посадили на суда, как и было оговорено в капитуляции, и отправили в Тулон.
Однако, едва суда вышли из залива, им преградила путь эскадра Нельсона.
На шканцах флагманского корабля англичан под большим зонтом отдыхали после обеда в плетеных креслах Вильям Гамильтон и его супруга. За спиной Эммы стоял Нельсон и пристально рассматривал вход в Неаполитанский залив.
— Из залива выходят транспорты под французскими флагами, сэр, — доложил капитан.
— Поднимите сигнал, — не оборачиваясь, приказал Нельсон. — «Остановить движение и стать на якорь», продублируйте сигнал пушкой. Выясните, кто, куда и зачем выпустил транспорты неприятеля из бухты.
Контр-адмирал досадовал: «Кто здесь, черт возьми, хозяин? »
— Прикажите немедля спустить эти шутовские флаги на судах.
Спустя полчаса адъютант доложил, что на судах находятся пленные французские солдаты и неаполитанские якобинцы с семьями.
Нельсон сжал губы: «Ну это уж слишком!»
— Передайте на фрегаты: «Подойти к транспортам, арестовать их, и чтобы ни одна душа не ускользнула на берег». Он покажет этим республиканцам, кто здесь истинный повелитель.
— Разыщите на берегу и срочно направьте ко мне капитана Фута.
Корабль слегка вздрогнул, с бака полетел и плюхнулся в воду огромный якорь. Адмирал пригласил чету Гамильтон к столу.
В адмиральском салоне было прохладно, зашторенные окна почти не пропускали солнечные лучи.
Гамильтон во всем разделял мнение адмирала — надобно французских якобинцев и мятежников наказать по всей строгости законов военного времени, а король Фердинанд и его супруга должны получить полное отмщение за причиненные их величествам беспокойства.
Нельсон пообещал, что ни один преступник не уйдет от кары, независимо от возраста, пола и заслуг в прошлом.
К вечеру на флагманский корабль прибыл капитан Фут. Нельсон, не поздоровавшись, спросил, кто посмел выпустить из Неаполя французов и их сообщников?
— Сэр, в соответствии с договором о капитуляции крепости Кастелламера, — хладнокровно пояснил капитан Фут.
— Кто подписал договор? — раздраженно перебил Нельсон.
— Кардинал Руффо, сэр, офицер адмирала Ушакова…
— Какой офицер?! — «Опять Ушаков опередил меня». Нельсон в гневе схватил трость и ударил ею по спинке кресла.
— Капитан-лейтенант Белли, сэр. Русские штурмовали крепость пять дней тому назад. — Фут все больше недоумевал.
Тем временем раздражение Нельсона усиливалось. Ушаков перехватил у него Ионические острова и теперь распоряжается здесь, в Неаполе. Под самым носом британской эскадры.
— Кто этот офицер? Англичанин?
— Да, сэр, на русской службе.
Капитан Фут, стараясь уменьшить ярость своего адмирала, пытался растолковать Нельсону, что русские матросы прошли маршем все Апеннины от Бриндизи до Неаполя за две недели. Договор о капитуляции составлял кардинал Руффо. Он тоже не хотел выпускать из Неаполя французов и мятежников. Но без помощи русских кардинал не овладел бы провинциями и не вошел бы в Неаполь, а русские требовали у него отпустить пленных.
— Я ненавижу русских. — Нельсон возбужденно метался по каюте, пустой рукав выскочил из перевязи, но он не замечал этого. — Вы подписали договор? — набросился он на Фута.
— Моя подпись стоит под капитуляцией, сэр…
— К черту все договоры! Они недействительны, потому что заключены до прихода сюда эскадры его величества. — Нельсон постепенно остывал. — Всех преступников будет судить военный суд. Надеюсь, вы не упустили этого мерзавца, адмирала Карачиолло?
— Нет, сэр, он находится на транспорте, под арестом.
— Не сомневаюсь, британский суд воздаст ему должное за преступления против короля, а впрочем, — злая усмешка перекосила припухлые губы Нельсона, — на рее он не будет скучать в одиночестве.
— Сэр, — необычайно бледное лицо Фута напряглось до предела, — в таком случае я вынужден подать в отставку.
— Капитан Фут, считайте, что она принята, вы свободны. — Нельсон надменно кивнул на дверь.
Вечером с эскадры Нельсона высадились три тысячи англичан. Они спешили сделаться хозяевами положения в уже поверженном Неаполе. Нельсон пытался натянуть на себя лавровый венок победителя. По его приказанию отменили все статьи договора о капитуляции, которая гарантировала жизнь всем сдавшимся в плен. Три дня спустя военный суд приговорил командующего флотом республиканцев Франческо Карачиолло к пожизненному заключению. Нельсон отменил приговор.
— Адмиралу-бунтовщику место на рее, — Нельсон размашисто, наискосок перечеркнул приговор. — Приговор привести в исполнение сегодня. Он, кажется, раньше командовал «Минервой»? — спросил Нельсон у капитан-командора. — Вот и прекрасно, поставьте этот фрегат напротив «Фудроянта». Я хочу видеть последние минуты жизни этого негодяя, поднявшего руку на королевскую династию.
Капитан-командор знал, что Нельсон многое не договаривает. Вчера Эмма Гамильтон настоятельно уговаривала Горацио, чтобы не отнимал у нее возможности любоваться таким редким зрелищем, как казнь старого адмирала.
— Всем этим мятежникам необходим нравственный пример.
Полностью освободив руки грязной толпе монархистов, Нельсон развязал в Неаполе кровавую бойню. Королевские судилища соперничали с военными судами в неистовой жестокости приговоров. Пытки и казни не прекращались даже ночами.
В этом бушующем море насилия и безумства одни русские оставались верными своему слову и чести.
В квартале, где разместился русский отряд, негде было яблоку упасть. Все дворы были забиты мужчинами и женщинами, спасавшимися от разъяренных роялистов и английских штыков.
Только что во двор протиснулся в одном нижнем белье перепуганный итальянец с женой и ребенком. Видимо, они пытались скрыться от погони. Часовой, матрос Болотов, благодушно отвел ружье в сторону.
Так и есть, в конце переулка замелькали факелы, послышался топот и крики приближающейся толпы. Болотов засвистел в дудку, решительно выставил ружье. Из домика выбегали матросы и солдаты с примк-нутыми штыками.
Три дня тому назад мичман Никифоров с группой матросов вырвали из подземелья композитора Чимаро-зе, сочинителя гимна республики. Его уже были готовы растерзать маньяки кардинала. Спасло композитора знание русского языка. В свое время он провел три года в Петербурге и сохранил светлые воспоминания о русских людях. Прибежавшая к Никифорову жена Чимарозе в слезах на коленях умоляла, коверкая русские слова, спасти ее мужа от расправы.
Дважды у ворот собиралась толпа клерикалов и требовала выдать им Чимарозе. Сегодня во главе толпы стоял подвыпивший лейтенант с эскадры Нельсона. Несмотря на увещевания, толпа не расходилась. Никифоров укоризненно показал лейтенанту на эполеты, но тот и не подумал убрать шпагу.
— Видимо, господин лейтенант имеет превратное понятие о чести и честности.
Никифоров по-английски еще раз обратился к нему, но стоящая за его спиной толпа продолжала неистовствовать.
Через минуту солдаты и матросы направили штуцера в сторону толпы.
— Господин лейтенант, — Никифоров подошел к англичанину, — передайте сим безумцам, ежели не отойдут, палить будем из ружей.
— Пли! — громыхнули выстрелы, матросы дали залп в воздух.
Чертыхаясь, сбивая друг друга с ног, погромщики бросились наутек. Белый китель англичанина последним скрылся за крайним домом.
В Неаполе русские матросы спасали невинных людей, а на севере гренадеры Суворова гнали французов.
Армия Суворова в Северной Италии одерживала одну победу за другой. Вся Ломбардия была освобождена. В те же дни, когда был занят Неаполь, на севере войска Суворова овладели крепостью Александрия, нанесли решительное поражение французской армии Макдо-нальда на реке Треббия. Где-то недалеко, в одном-двух переходах за горизонтом, лежала Генуя, плескалось лазурное море.