безностью среди Стаи — ждать, пока оба могут крепко стоять на ногах прежде, чем будет брошен вызов. Это вопрос чести. Если собираешься занять место другого, то должен выиграть это достойно. Вы не оказали моей подруге такой любезности.
— Она убила мою сестру! — Закричала Дженнифер.
Ладно, давайте разберемся и с этим. Решим все раз и навсегда.
— Верно, твоя сестра превратилась в люпуса и напала на нее. Но Кейт не была причиной этого и убила того, кто это сделал. Твой гнев неуместен. По правде говоря, она оказала тебе услугу. Являясь, так называемой, альфой, ты должна знать, что убить сестру — твоя ответственность. Это твое бремя, как ближайшего родственника.
Дженнифер стиснула зубы. Я тщательно подбирал каждое слово. Я не мог бросить ей вызов, потому что вызов должен исходить от оборотня с низшем рангом в Стае к высшему. Но если я скажу достаточно, она сама могла бы сделать это.
— Моя подруга взяла на себя твою ношу, но вместо того, чтобы выразить ей благодарность, ты ненавидишь ее. Она — постоянное напоминание о твоей слабости. Ты хочешь сразиться с ней, но не можешь. Вместо этого ты подстрекаешь других делать то, на что сама не решаешься. Это твоя самая большая ошибка. Однако, поскольку я милосерден и справедлив, я даю тебе шанс искупить вину.
— Я не стану извиняться или кланяться перед ней. Я лучше умру. — Дженнифер рявкнула в воздух, как бешеная собака.
Отлично, тогда давай взглянем на это.
— Опять же, ты снова неправильно все поняла. Я предлагаю шанс отомстить, но на этот раз как следует. Брось нам вызов. Пара на пару, как и должно быть. — Я посмотрел на собравшихся предупреждающим взглядом. — Никто не станет вмешиваться. Только вы двое против нас двоих.
Кейт рядом со мной напряглась. Под столом я нежно сжал ее руку, чтобы заверить, что это просто блеф, и все будет в порядке. Ну, хорошо, не совсем блеф, но я был уверен, что даже в нашем состоянии мы смогли бы одолеть их и всех остальных, если потребуется. Пока они думают, что мы можем это сделать, нам не придется это доказывать на деле.
Дженнифер уже начала вставать, она действительно была или глупой, или сумасшедшей, но Даниэль схватил ее за руку, слишком быстро, чтобы кто-либо заметил, и дернул ее назад. Тяжело приземлившись на стул, она хотела что-то сказать, но он пристально посмотрел на нее, пока она не закрыла рот и не опустила взгляд. Ее лицо покраснело.
Видимо, он не хотел позволять ей загубить их жизни. Даниэль слегка кивнул.
— Клан волков умоляет Консорта о прощении. Мы искренне сожалеем о любом оскорблении, которое могли нанести. Мы желаем выразить нашу неизменную преданность и повиновение Царю Зверей и его Подруге.
Хорошо сказано. Возможно, на него все-ещё есть надежда.
— Что насчёт остальных? — Мой взгляд на мгновение задержался на альфах клана крыс. Томас и Роберт Лонеско одновременно покачали головами.
Томас, старший и более крупный из них, заговорил:
— У нас не было никакого злого умысла. — Он немного улыбнулся, обнажив очень ровные белые зубы. — Мы не голосовали за нее, потому что мало знали о ней.
Кейт наклонилась и прошептала мне:
— После того, как я убила шакалов, они прислали мне шоколад.
Хорошо, по правде говоря, они оба мне нравились, и я бы пожалел об их убийстве. Я перевел взгляд на уже упомянутые замены шакалов.
Женщина, Трейси, заговорила.
— У нас нет проблем с Консортом. Мы обязаны ей нашим нынешним положением.
Я ожидал этого. Все, что осталось, это клан проворных и клан тяжеловесных Мэхона. Со старым медведем, я буду иметь дело наедине. А вот клан проворных был своего рода аномалией среди оборотней. Его альфы, азиатская пара в возрасте, правили не потому, что они были самыми сильными, а потому, что их возраст и мудрость высоко ценились их подчиненными. Конечно, было не лишним и то, что их преданные бета-версии были суровой парой, которую боялась остальная часть клана и многие в Стае. Они уберегали своих старших от угрозы, и было очевидно, что они сами займут место альф, когда придет время.
Альфа клана проворных встал, выпрямился в полный рост и затем низко поклонился, не отрывая от меня взгляда. Какое-то мгновение он замер в поклоне, а затем выпрямился и очень формальным тоном объявил:
— Клан проворных не забыл о понимании, которое Его Величество проявил к нам, и никогда не опозорит себя, отплатив за эту доброту изменой или предательством. Консорт превосходно сражалась и заслужила почетное место возле нашего Господина.
Ладно, простого «мы тебя прикроем» было бы достаточно, но если он чувствует себя более комфортно с этими формальностями, то пусть так.
— Мы высоко ценим клан проворных и дорожим нашей дружбой. — Я обратился к нему. Он едва улыбнулся, еще раз поклонился и снова сел.
Почти закончили.
— Итак, мы разобрались. Если вам больше нечего добавить, можете спокойно покинуть нас. Мэхон, останься. — Скомандовал я.
Остальные удалились так быстро, как могли, сохраняя при этом видимость достоинства.
Кейт повернулась ко мне. Ее глаза спросили меня:
«Хочешь, чтобы я осталась?»
Я молча покачал головой.
«Нет, ты бы не хотела быть здесь в следующие минуты.»
Я наблюдал, как Совет Стаи выбегает из комнаты, поджав хвосты. Один за другим они удалялись, стараясь не смотреть на меня или медведя. Наконец в дверном проеме исчезли последние оборотни. Нас осталось только двое.
Я смотрел на Мэхона, как альфа, столкнувшийся с непослушанием.
Мэхон скрестил свои массивные руки:
— Дело доходит до этого.
Я не ответил.
— Значит, пора. Я ждал этого, мальчик. С этим нужно разобраться.
Хорошо, мы поняли друг друга.
— Ты хочешь уладить это здесь, старик, или ты подумываешь о другом месте?
Мэхон долго обдумывал это.
— Нам понадобится пространство. Здесь мало места.
— Тогда поднимайся на открытую площадку четвертого этажа.
Балкон, плоская вершина одной из меньших башен, представлял собой каменный прямоугольник, примерно двадцать на пятьдесят ярдов. Весной и летом мы использовали его для обедов и посиделок на свежем воздухе, но зимой он пустовал. Это предоставило бы нам необходимое пространство и скрыло от любопытных глаз.
Дело касалось только меня и Мэхона, и ни к чему было выставлять это напоказ. Я не собирался устраивать из этого смертельный бой, но если кто-то из Стаи станет свидетелем, то это может превратиться в один из таких. В этом случае мне придется убить Мэхона, а я не хотел бы этого делать. Он не был моим отцом, но я был для него сыном.
Этот спор — между нами двумя, и когда все закончится, мы, наконец, выясним, раз и навсегда, кто сильнее.
Я вошел в дверной проем. Он направился за мной. Когда мы вышли из комнаты, Дерек, увидев меня, отошёл от стены. Я взглянул на него и сказал, чтобы тот следовал за мной. Нам понадобится охрана, чтобы остальная часть Стаи не сунула носы туда, куда им не следует, и тем более нас не должны увидеть Джим или Кейт. Джим был моим лучшим другом. Он решит вмешиваться. А Кейт… Это было одной из тех вещей, которые я не хотел, чтобы она увидела. Дерек будет делать то, что ему велят, и не подпустит остальных.
Мы втроем прошли на четвертый этаж. Прочная деревянная дверь преграждала путь на балкон.
Я серьезно посмотрел на волчонка.
— Стой здесь. Никто не должен пройти по ту сторону двери. — Я задержал на нем взгляд на еще один долгий момент, чтобы убедиться, что я привлёк его внимание. — Абсолютно никто.
— Да, Милорд
Я открыл дверь, и мы с Мэхоном вышли наружу. Ледяной воздух ударил в легкие.
Дверь за нами захлопнулась.
Наступила темнота. Небо было черным и бескрайним, маленькие огоньки звезд пронизывали его холодным светом. Позади нас серые башни Крепости закрывали луну, но она все же была там, проливая свет на заснеженную поляну вокруг замка. За ним возвышался мрачный темный лес.
Перед нами раскинулся балкон, покрытый нетронутым белым снегом. Ему суждено стать окрашенным кровью, прежде чем все это закончится.
— Как ты хочешь, чтобы все происходило? — спросил Мэхон.
— Без разницы, твоя полуформа — отстой. — Ответил я ему. — Я хочу, чтобы ты бился в полную силу. Тебе лучше выпустить своего медведя наружу.
— В таком случае, тебе лучше противостоять мне в форме воина. Это даст тебе больше шансов.
— Нет необходимости, — ответил я.
Он положил руку мне на плечо и тихо сказал:
— Сынок, если ты будешь колебаться или сдерживаться, я сломаю тебя.
А ты попробуй.
— Больше никаких разговоров.
Я высвободил своего внутреннего зверя. Тепло затопило мое тело. Сильный нарастающий жар и огонь внутри. Это было все равно что, если бы меня растянули на вешалке во время пожара. Затем все начало вытягиваться: кости, сухожилия, мышцы, кожа, все напряжённо до предела. Мутная пелена, которую я ощущал, спала, и внезапно мир стал кристально ясным. Я чувствовал каждую деталь: ветер с ледяного неба, намек на дым из кухни замка, твердость сухого камня, чистоту снега и шерсть гигантского медведя, готового проломить мне хребет.
Медведь. Знакомый запах. Чувство безопасности. Тот же запах, что я ощущал много лет назад, когда мне некуда было пойти, и Мэхон сказал, что теперь у меня может быть дом. Он был тогда огромным, большим и грубым, выше меня на фут. «Оставайся здесь, мальчик. Мы будем относиться к тебе, как к родному. Тебе не обязательно называть меня отцом. Можно просто Мэхон».
Кадьяк на другом конце балкона покачал головой. Он был громаден, почти двенадцать футов ростом и весил почти тонну.
О том, чтобы сойтись с ним лицом к лицу, не могло быть и речи. Я встряхнулся, проверяя форму. Все было в порядке. Я не был в своей полной мощи, но это ничего. Я был слишком зол, чтобы много раздумывать над этим боем.
Лохматый гигантский зверь встал на задние лапы и зарычал на меня.
Правильно, открой для меня это большое мягкое брюхо. Я разинул пасть и зарычал в ответ, заглушив его. Выкуси, толстячок.