Осмотрелась — с плеча на колени упала сухая шишка. Прислушалась — птица гаркнула справа и довольно далеко от меня. Наверное, я думала о ней, вот и приснилась. Во сне и не такое привидится. Этой ночью моя фантазия так разгулялась, что до сих пор вспоминать стыдно.
И раз уж я проснулась, птица не унималась и не позволяла опять окунуться в сон, а за мной так никто и не пришел, надо было подсуетиться и подумать о себе. С трудом поднявшись, я доковыляла до дерева напротив, и со стоном наслаждения, только отряхнув их от сухих травинок, принялась за грибы. Никогда не ела ничего более вкусного! Куда там шашлыкам!
Грибы были уничтожены за пару минут, и мой жадный взгляд остановился на красных рассыпанных ягодах. Взяла несколько штук, полюбовалась, как они алеют на ладони и положила обратно. Голод не утолят, а неприятностей могут принести много, тем более что оборотни, как оказалось, бывают нерасторопны.
Так, попить бы, и надо решать вопрос с жильем.
О том, что место испытания — именно поляна, сказано не было, поэтому я, захватив забытый оборотнями бурдюк, побрела к ручью. Остановят — так остановят, заберут бурдюк — заберут. Как таз, который после внезапного полета исчез в неизвестном направлении.
Не остановили и не забрали.
Дорогу я запомнила, поэтому довольно быстро вышла к ручью, где вчера купалась. Наклонилась к воде, умылась, вымыла ноги, поцарапанные руки, затекшую после сна под деревом шею. Купаться не стала — не было ни банных принадлежностей, ни во что переодеться. Вдоволь напившись, почувствовала себя почти счастливой и здоровой, набрала в бурдюк воду и двинулась в обратный путь. Проходя мимо, махнула рукой приютившему меня домику, прошла через поляну, через густые заросли, и вышла к жилищу лэрда.
Пока шла, осматривалась, но ничего не указывало на то, что поблизости кто-то есть. В жилище, сколько я ни вслушивалась, стоя у входа, тоже никого не было.
Войти или нет?
Это хижина лэрда, он обидчив и мстителен, я не знала порядков в клане и могла невольно опять что-то нарушить. Последствия могут быть какими угодно. Это с одной стороны. А с другой — ночь настигнет тогда, когда я меньше всего буду готова к ней. Что толку бродить под деревом с домиком? Я не умею прыгать так высоко, а по голому стволу не взберусь, к тому же, у меня начала подниматься температура и все немного плыло перед глазами. Просто ходить по лесу, надеясь, что мне повезет? Тоже не вариант. Я скоро свалюсь, и стану легкой добычей даже для крохотных перклов, которые предпочитают охотиться стаями на мелких зверьков.
Вроде бы все логично, надо зайти в хижину, тем более что никто не против, но… что-то меня не пускало, что-то не позволяло этого сделать. И я продолжала стоять у входа, раскачиваясь от слабости и с трудом соображая, как поступить.
Итак, все-таки войти или нет?
Меня словно дернуло что-то назад.
Нет!
Сделав шаг, я мысленно кричала себе, что надо войти — там удобней и проще, там я могу прилечь и хотя бы какое-то время ни о чем не думать, но…
Я сделала еще один шаг назад, закусив ладонь, чтобы не застонать от обиды. На кого обижалась? На себя, конечно. Потому что не могла понять, что именно не пускает в шалаш — гордость, глупость или упрямство, в то время как меня уже покачивало от усталости и простуды. Бой с собой — самый трудный, но мне удалось не поддаться.
Отвернулась от шалаша. Сделала глубокий вдох. Глянула на ладонь со следами от своих зубов, и как-то мимолетно подумалось, что, наверное, я могла тогда так сильно укусить Кайла-извращенца, потому что вот, и себя не пожалела, а боли не почувствовала. Но даже если и так, я жалела только о том, что ему мало досталось.
Еще один глубокий вдох. Осмотрелась, сама не зная, что ищу и что пытаюсь увидеть. Села под деревом — платью уже не повредит, а ногам стало легче, да и голова не так сильно кружилась. Итак, расставим все по полочкам. Несмотря на то, что меня выманили из домика, испытание продолжается. Никто и не подумал вмешаться, когда я собиралась войти в шалаш лэрда.
Подвох или можно?
Не знаю, но что-то мне нашептывало, что я поступила правильно. Понятия не имею почему, но правильно.
Так, дальше. Чувствую я себя все хуже, значит, надо найти место, где можно отлежаться. Деревья не для меня, простая земля тоже, но я могу их совместить. Пока это единственный вариант, который пришел в голову.
Не отходя далеко, я присмотрела несколько сухих ветвей, отломала их — и лесу польза, и мне; набросала напротив шалаша лэрда, присела. Не мягко, но уже не чувствуется влажность земли. Вздохнув, сделала еще рывок, с сожалением оборвала несколько пушистых веток с кустарников, тем самым их проредив — пахли они умопомрачительно, перекрывая уже ненавистный запах жареного мяса. Расстелила — это, конечно сказано громко, скорее набросала пушистых веток поверх сухих, огляделась и, никого не заметив, легла. Положила голову на бурдюк с водой и бесстрашно закрыла глаза.
Это у здорового человека много страхов. А вдруг? А если? А что будет? Сейчас я чувствовала себя так плохо, что пугать себя не было сил. Наоборот, я пыталась найти позитив хоть в чем-то, и, что удивительно, находила. У меня была вода и какое-никакое ложе — не так мало в данных условиях.
Я слышала шорох в кустах, мне даже казалось, что кто-то бродит и смотрит на меня, но сил открыть глаза не было. Да и зачем? В первый день и в хорошем самочувствии я боялась диких животных, а сейчас нет. Это территория оборотней, в человеческой сущности ничего подобного за ними не замечала, но в звериной они наверняка источают специфический запах, который отпугивает хищников. И тем паче, на территории лэрда.
Вот потому-то я и пристроилась рядом с его жилищем, а не из-за того, что мне леса мало.
Уснула я крепко. Помню, пару раз открывала глаза, но голова раскалывалась, и я, сделав несколько глотков воды, опять засыпала. Для меня день сменился вечером незаметно, да и ночь наступила за пару минут. Все это воспринималось урывками, в виде странной мозаики, иногда казалось, что я не сплю, а смотрю в глаза Кайла-оборотня так же пристально, как он смотрит в мои.
— Одни несчастья, — бурчит он и заставляет пить какую-то гадость.
А я вместо смеха отвечаю ему затяжным кашлем, и после строгого взгляда и приказа вести себя нормально, устало делаю несколько глотков, и опять засыпаю.
В следующий раз мне снилось, будто этой же гадостью меня поит Этан, но так как я узнаю вкус и признаю чашку, пытаюсь уклониться.
— Надо, Керрая, — говорит он, удерживая мою голову. — Надо.
— Вот от тебя этого не ожидала, — ворчу я, и слышу в ответ смех и странное:
— Очень похожи.
Хочу уточнить, кто именно и на кого похож, но снова окунаюсь в сон, пустой, черничный, в котором я лежу, всматриваясь в темноту, и жду. Кого или чего — не знаю, но на душе так тоскливо, что я не выдерживаю и начинаю стонать вслух.
Тут же чувствую, как меня обнимают горячие руки, и несмотря на то, что мне и так жарко, вырываться не хочется.
Открыть глаза не могу — нет сил, даже когда эти руки поворачивают меня к себе, прижимают к сильному телу. Хочу увидеть его, но сон сильнее.
Тяжелый сон, в котором мне так плохо, что хочется сорвать с себя платье, вырваться из душного кокона. Горячие руки не позволяют, голос шепчет что-то неразборчивое, и я утихаю. На время. Как и мой кашель.
А потом все повторяется. Я снова пью что-то мерзкое, уже неосознанно, с закрытыми глазами, но эту гадость узнаю уже не только по вкусу, но и запаху. Не хочу, но пью.
А он меня держит, и…
Хочу посмотреть на него, но сон запрещает, забирая к себе, и я успеваю только шепнуть:
— Спасибо.
Казалось, прошла секунда, но когда внезапный рев животного заставил меня подскочить, я поняла, что, во-первых, уже утро, а, во-вторых, чувствую я себя достаточно хорошо, чтобы не стать легкой добычей.
Судя по реву, животное двигалось быстро, и на беду — в моем направлении. Времени спрятаться не было, и я заставила себя замереть. Большие животные редко без причины нападают на человека, а вот если начать бежать — нападение практически неизбежно, включится охотничий азарт. К тому же, если это «мамочка», я случайно могу выбрать не ту сторону для побега и нарваться на ее малыша. Детеныш мне вряд ли навредит, а вот мать расценит это как нападение и нападет.
Глубокий вдох, медленный выдох.
Я полностью положилась на удачу и папины наставления, когда мы первый раз ночевали в лесу. Хищника можно отпугнуть громким, но уверенным голосом. Не кричать. Не бежать. По возможности не дрожать. Собственно, не так сложно и довольно хорошие шансы, что обойдется.
Мелькнула мысль свистнуть, чтобы позвать на помощь, но я отбросила ее, как ненадежную. Мелькнула еще одна мысль, что никакого зверя нет, и это проверка, но она тут же улетучилась, когда на поляну, важно перекатываясь с лапы на лапу, вышел огромный скалго.
Мохнатый зверь принюхался, дернул мордой, остановил на мне любопытный взгляд темных глаз и двинулся в мою сторону.
— Стой! — не сильно надеясь, что зверь послушается, но как можно уверенней и спокойней сказала я.
Вопреки моим опасениям, скалго остановился. Интересно, у меня верная тактика или он разумен?
— Уходи! — отдала очередной приказ зверю, и мы оба замерли в напряжении и глубоких раздумьях.
Зверь дернул узкой мордой, оглянулся, и когда я уже понадеялась, что мне повезло, снова принюхался и, высунув синий язык, продолжил медленно приближаться.
Что делать?
Поднесла пальцы ко рту, чтобы все-таки свистнуть, и опустила руки.
— Стой! — Животное, недовольно рыкнув, остановилось в нескольких шагах от меня. — Ты сейчас развернешься и уйдешь с моей территории.
Скалго, как мне показалось, удивленно моргнул.
— Это моя территория, — повторила с нажимом. — Моя!
Скалго задумался. Не приближался ко мне, но и не уходил. Смотрел, щурясь, в глаза, и чего-то ждал.
— Уходи, — внушала уверенным голосом. — Это моя территория!