Кивнула, потому что в эти суматошные два дня я думала о птицах, исчезающих тазах, о скалго — да о чем угодно, но все это было мимолетным и неважным. По крайней мере, сейчас.
— Никто из этих мужчин, — легкий кивок в сторону, как намек на оборотней, — не почувствовал ни в тебе, ни в твоей маме пару, — отец, казалось, даже в эту минуту немного переживал, что могло быть иначе. — Вот за что я спокоен, Керрая. Значит, никто из них вас и пальцем не тронет.
У меня едва не сорвалось с языка: «Ну да, а Кайл?», но я только попыхтела и промолчала. По сути, Кайл меня не трогал — тот случай у ручья, когда он схватил меня за полотенце, я попыталась вычеркнуть из памяти и перенести в разряд «никогда не было».
К тому же, я тогда не была членом клана, а так, под ногами путалась. Этан же мне говорил, что ни один оборотень клана не тронет девушку без ее согласия. Так что повторения эпизода с полотенцем я могу не опасаться, потому что согласие Кайлу прикоснуться к себе точно не дам.
— «Никто» — звучит хорошо! — согласилась я с папой, и вечер показался мне еще приятней, чем был изначально.
Но вдруг по ушам неприятно ударил звон, заставив нас с родителями удивленно оглянуться на оборотня, сжимавшего в руках яркий диск цвета солнца и фигурную палку, которой он снова ударил по диску. Не успели мы отойти уши от шока, как к этому оборотню подошел другой, с такой огромной трубой, что если бы он направил ее в нашу сторону, то дунул бы мне прямо в лицо.
К счастью, он повернул трубу в сторону, и стоило его губам к ней прижаться, поляну сотряс оглушительный рев, напоминающий редкие и крайне раздражительные песнопения скалго.
Едва рев стих, со всех сторон раздались громкие аплодисменты и радостные крики. Мы не остались в стороне: я вяло хлопала в ладоши, а мама с папой кричали что-то вроде «Ура! Да-да! Ура». Выходило у них дружно и комично, и я открыто посмеивалась. Спустя пару минут лэрд плавно поднял руку, и все стихло.
— Сегодня в клане двойной праздник, — сказал он. — Мы принимаем в нашу семью Керраю.
Все взгляды устремились на меня, но я смотрела только в серые глаза и еще на две косички лэрда, которые, несмотря на откровенные ласки его любовницы, по-прежнему были безупречно заплетены. Альва, к слову, выглядела немного потрепанной, хотя и пыталась придать хоть какой-то вид поникшей прическе.
— А еще сегодня день рождения моего любимого племянника, Кайла, — в словах лэрда прозвучала откровенная гордость. — Я рад, что в этот день собралось так много его друзей.
На этих словах я не удержалась и хмыкнула. Взгляд, которым наградил меня именинник, дружелюбным отнюдь не казался.
Он услышал, он точно услышал!
Но или не захотел, или не успел ничего сказать, потому как к нему обратился лэрд.
— Кайл, — голос вожака заставил парня встать с земли и почтительно склонить голову, — я горд, что из тебя получился хороший воин и защитник.
Я снова не удержалась, и фыркнула, но притворилась, что чихнула, когда Кайл и другие оборотни наградили меня раздраженными взглядами. Просто в моем представлении «защитник» никак не ассоциировался с Кайлом. Но я напомнила себе, что мало его знаю и у него вообще-то день рождения. Более внушительным был, конечно, второй аргумент.
— Я хочу сделать тебе подарок, — лэрд грациозно поднялся.
Выглядело эффектно и необычно — практически неуловимое движение. А еще при моей слабости к красивым волосам, впечатляюще — его длинные светлые волосы беспечно и смело развивал ветер.
Оставив Альву, лэрд подошел к племяннику и что-то повесил ему на шею. Широкая спина лэрда загораживала обзор, но когда он отошел, я увидела у Кайла длинную цепочку с двумя кольцами, похожими на серебряные.
— Издавна они передавались в нашем роду от отца — старшему сыну, чтобы облегчить ему поиск пары, а его паре облегчить то время, когда придет пора подарить миру первого сына. Оба эти кольца принадлежали твоему отцу, Кайл, пока одно из них он не подарил твоей матери.
Слова лэрда больше не передавали эмоций — не было в них ни гордости, которую он показал ранее, ни грусти. И хотя я понятия не имела, что стало с обладателями этих колец, но догадалась, что их больше нет, раз кольца были у лэрда.
— Это единственное, что мне удалось сохранить о них, кроме памяти. Теперь они твои, Кайл. Твой отец тоже получил их на свой восемнадцатый день рождения.
Я думала: Кайл постарше, хотя теперь становились понятны его детские выходки — задеть, обидеть. Правда, сейчас, надо признать, он выглядел серьезным и преисполненным гордости. Он вежливо поблагодарил за подарок, обменялся с дядей порывистыми объятиями, и лэрд, развернувшись ко всем лицом, объявил:
— В этот час он родился. Можете поздравить именинника, и начнем праздник!
Лэрд глянул на потемневшее небо, словно сверяя время, а у меня потемнело в глазах, когда я увидела, как к Кайлу потянулась вереница с подарками.
— Керрая, — позвала мама, — пойдем, тоже поздравим Кайла и покажем ему, что ты для него приготовила.
— Я не… — начала я, но ощутив странное жжение на щеке, повернулась, чтобы встретиться с насмешливым взглядом Кайла.
Скорее всего, он все слышал, и теперь ожидал: осмелюсь подойти к нему или нет? Я же, заметив, какие дорогие подарки ему несли — в основном украшения и оружие, волновалась: как решиться отдать ему подарок? Как, если подарок очень простой и дешевый?!
К сожалению, ничего другого и более подходящего не было, а подарить оборотню одну из своих сверкающих и новых заколок я не могла. Но и оставить родителей в неловкой ситуации я не могла тоже, поэтому поднялась и следом за ними направилась к имениннику.
Будь что будет. Высмеет — так высмеет, хотя, может, при стольких свидетелях ограничится издевкой в глазах?
— А давай именно ты отдашь подарок? — шепнула мама, пока мы стояли в очереди на поздравление. — Думаю, так будет правильней, ты же сама его сделала.
— Мама… — я попыталась отбиться от этой чести, но потом со вздохом кивнула.
Если кому и позориться, то мне. Сама сделала — сама отвечай, и пустяк, что я не планировала это отдавать.
Подарок перешел из рук мамы в мои, и я с силой сжала ладонь, заметив насмешливый взгляд Кайла. Перед нами была очередь, именинник отвечал на поздравления, принимал подарки, улыбался, что выглядело нелепо на его вечно угрюмом лице, и в то же время, умудрялся следить за нами и нагло подслушивать!
Не удивлюсь, если он успел увидеть подарок, когда мама вкладывала его в мою ладонь, и теперь…
А впрочем, какая разница? Другого нет.
Настала наша очередь приблизиться к имениннику. Отец от имени семьи начал перечислять, что и в каком количестве мы ему желаем, мама добавляла яркие поздравительные вставки, а я неотрывно смотрела на шею Кайла и сильнее сжимала ладонь. Когда мы только обговаривали, что бы такое подарить, когда по сути дарить нечего, мелькнула даже надежда, что подарок понравится, но…
Ему столько всего подарили, и эти кольца, которые, он, наверняка, будет носить, не снимая, и клыки у него на веревочке… слишком много, чтобы еще и это…
Папа с мамой закончили вступительную часть, и, чтобы не привлекать лишнего внимания, я набралась храбрости и сделала шаг вперед.
— Поздравляю, — посмотрела на шею Кайла, но не решилась поступить, как лэрд, и протянула раскрытую ладонь.
Именинник не торопился забирать подарок, и мы застыли в неловкой паузе напротив друг друга.
Я знала, что он сейчас видит — непримечательный кожаный шнурок с двойным переплетением, черные полудрагоценные камни и с фиолетовым отливом, вот и все. Ждала смешка, издевки, как вариант — лицемерного восхищения, ждала чего угодно, потому что молчание затягивалось, и на нас стали поглядывать даже те, кто был чем-то занят.
Но Кайл все так же смотрел на мою ладонь и молчал.
Как и я.
— Керрая сама сделала этот чокер, — начала говорить мама, видя, что я не в силах ни сказать что-либо, ни сделать. — В нем нет драгоценных камней, но все камни, что есть, сильные. Они подарят владельцу защиту от больших неприятностей, дурного глаза, помогут лучше разбираться, кто есть кто, а еще обязательно подарят любовь.
— Звучит многообещающе, — пробормотал оборотень.
Выйдя из оцепенения, Кайл подошел так близко, что почти уткнулся босыми стопами в носки моих новых туфель, склонил голову и, насмешливо сверкнув глазами, не сказал, а дал позволение:
— Дари!
Вымучив улыбку, я встала на цыпочки и надела на шею именинника чокер.
Два месяца у меня ушло, чтобы научиться их делать, и почти полгода, чтобы правильно подбирать камни. Можно ведь такие камни вставить, что и о цели в жизни не вспомнишь, просто поплывешь по течению, а эти светлые, к тому же, украшение сделано от души.
Застегнув застежку, я шагнула назад, чтобы полюбоваться своей работой, и вынужденно признала, что на оборотне чокер смотрелся великолепно. Это мой «первенец», и для себя я не угадала с размером, поэтому очень берегла украшение, но не носить не могла.
А вот на Кайле чокер смотрелся как родной: не сильно обхватывал шею, гармонировал с другими его украшениями и при этом оттенял серые глаза, делая их более насыщенными и… хищными.
— Тебе идет, — не удержалась я от восторга.
— Спасибо, — парень потрогал украшение, как бы пытаясь привыкнуть к нему. — Себе-то оставила?
— Что оставила?
— Такой же чокер.
— Себе еще сделаю, — отмахнулась я.
Он хмыкнул, прошелся по мне внимательным взглядом и выдал странный совет:
— Не опоздай.
— Успею, — на этот раз я улыбнулась искренне, довольная, как все-таки красиво у меня получилось, и что у этой красоты теперь есть владелец.
— А если уведут? — не отставал оборотень со своими вопросами.
— Что уведут? — не поняла я.
— Твою любовь, — пояснил он с кривоватой ухмылкой. — Пока ты будешь делать новый чокер, ее уведут.
Я рассмеялась, понимая, что вряд ли он поверил в силу этих камней, просто снова не удержался от подтрунивания.