Вот я захожу в шалаш лэрда, а он, посмотрев на мои ноги, просит сначала снять обувь, потом раздеться, а потом… ложится на спину, прямо на пол, и говорит мне… а я…
Так противно!
И следом перед глазами мелькнула другая картинка — как я бегу от него, а он… ему даже бежать не надо, чтобы догнать, всего один шаг, и я…
Нет, пожалуйста, не могу!
— Керрая… — почувствовав прикосновение к щекам, открыла глаза и удивленно моргнула, увидев лицо лэрда так близко.
Тонкие губы были сжаты, светлые брови недовольно хмурились, от чего казались едва ли не сросшимися, глаза не серые, а замерзшей воды, отражающей небо. Красиво, но холодно.
Поежившись под понимающим взглядом, глянула в сторону, качнула головой, перевела взгляд вправо.
Вздохнула и вынужденно признала, что это не сон — я неуклюже сидела на земле, рядом валялся таз, а надо мной склонился лэрд, а не мой страх. Я даже чувствовала, как шевелит ветер его косички, заплетенные у висков, и щекочет ими мое лицо.
— Простите, — пробормотала я и попыталась подняться.
Но лэрд был так близко, и я замерла в неуклюжей позе, уткнувшись взглядом в его широкую грудь.
Стоять так было неудобно, но если бы я попыталась подняться дальше, мое платье непременно скользнуло бы по его одежде. Платье у меня летнее, легкое, и я наверняка почувствую его тело, а меня мутило от одного предположения, что такое возможно.
Я не могу… это не для меня…
— Дальше тянуть некуда, — лэрд отошел от меня, ожидая, когда я встану.
Колени под пристальным взглядом пытались выдать меня и подогнуться, но я старалась не показать, как сильно на меня давит присутствие этого оборотня.
— Сама придумала — сама поверила, — обвинил меня лэрд. — Керрая, иди смени обувь, если тебе неудобно в этих туфлях. Занеси домой таз, чтобы его снова никто не похитил, и зайди ко мне.
— А…
— Если хочешь, переоденься, — ответил он на вопрос, который я даже не успела озвучить. — Мне все равно. Делай, как удобней тебе. Я тебя не на свидание приглашаю.
— Нет? — я воспрянула духом и улыбнулась.
Но улыбка замерзла под холодным взглядом мужчины.
Лэрд устало выдохнул, качнул головой и терпеливо пояснил, чтобы развеять все отголоски моих опасений.
— Начнем работать с твоими страхами. Давай, поторопись, Керрая, у меня сегодня еще не было дневного сна.
Удивившись последнему заявлению еще больше, чем тому, что он не забыл и собирается избавить меня от страха мужчин, я кивнула и, подхватив таз, юркнула в домик.
Сменила влажные туфельки на другие, а платье оставила — удобное, оно надежно закрывало ноги, и если от сиденья на полу останутся пятна, они будут не очень заметны.
Впрочем, когда я, предварительно уточнив у лэрда можно ли, вошла в его жилище, поняла, что на полу сидеть не придется. И на деревяшке, на которой сидел тогда папа, тоже. Мне было предложено разместиться на одной из пушистых шкур темно-коричневого цвета, на второй уже сидел лэрд.
Странно было видеть хищника, восседающим на хищнике (а уж что под нами был не кролик, даже мне понятно), но я не стала задавать лишних вопросов. Лэрд не выспался, и чем раньше мы начнем, тем раньше закончим.
— Вряд ли мы уложимся в один раз, — наблюдая за мной, прокомментировал лэрд. — Поэтому если у тебя есть вопросы, задавай сразу, сейчас. Я сам решу — лишние они или нет.
— Вы читаете мысли? — озвучила я тот вопрос, который немедленно закрутился в мыслях, и тут же прикусила язык. — Простите, просто мне показалось…
— Я много чего умею, Керрая, — то ли поверив, что я раскаиваюсь, то ли устав от гнетущей тишины, которая повисла в домике, ответил лэрд. — Но сейчас у тебя все было написано на лице. Оно у тебя очень живое, ты пока не умеешь прятать эмоции.
— А надо?
— Все этому учатся, — усмехнулся он.
— В смысле, умнеют? — поникла я духом.
— В смысле, взрослеют. Хватит себя накручивать. Я не считаю тебя глупой, Керрая. С твоими страхами точно так же — ты накрутила себя до такой степени, что теперь тебе трудно избавиться от них самой. Они стали живыми. А на самом деле живая ты, а не они. И раз у тебя больше вопросов нет…
— Ой, — всполошилась я, сообразив, что предложение лэрда — просто удача, когда никто не хочет ничего объяснять. — У меня есть вопросы!
Лэрд длинно вздохнул и приподнял бровь, предлагая задать их.
— А… вы знаете, где мама и папа?
Бровь лэрда разочарованно опустилась.
— У меня есть и другие вопросы, — поспешно заверила я. — Просто мне интересно — вы ведь вместе обедали, а потом…
— А потом у меня наметились личные дела, как ты знаешь, — это был намек на мое невольное подслушивание, — а твоим родителям так не терпится улучшить жилищные условия для любимой дочери, что они не стали ждать, когда переварится пища, и в сопровождении одного из членов клана вернулись в жилую зону.
Было очень интересно побольше узнать о жилой зоне, но я рассудила, что скоро увижу ее, и это куда лучше, чем подробный рассказ. А вот шанс задать другие вопросы, может больше и не представиться.
Видимо, утомившись ждать или догадавшись, что быстро я не отстану, лэрд лег на бок, подперев голову рукой.
Я невольно засмотрелась на длинные пряди его волос, так удивительно, в домик проникал только неровный свет, прямых солнечных лучей не было и в помине, а мне казалось, что я вижу яркие искорки в его волосах.
Так и хотелось прикоснуться к ним, поймать, зажать в ладони, и…
Испуганно глянув в лицо лэрда, заметила, что он не только сменил позу, но и закрыл глаза. Мой взгляд уже спокойней переместился с его длинных волос на ухоженные короткие ногти, перешел на мои, вызвав тягостный вздох, а когда вернулся к лицу мужчины, я заметила, что лэрд на меня пристально смотрит, и стушевалась.
— Ждешь, когда я усну? — поинтересовался мужчина, намекая на отсутствие тех самых вопросов, на которые сама же выпросила дать фору.
— Нет, — я постаралась скрыть невольное смущение от пристального взгляда мужчины. — Я бы хотела узнать о цветах, тех, которые кто-то посадил у моего домика. Я так поняла, что они — знак… ну, что это кто-то пытается ухаживать за мной, да?
— Ты это не сама поняла, — усмехнулся лэрд, и холод его глаз на секунду стал мягче, теплее. — Ты это подслушала.
— Случайно.
— Согласен. А что ты еще успела подслушать? Скажи, чтобы я не повторялся.
— Ну… — я начала чертить пальцем непонятный узор на шкуре животного, — что два цветка — это не обязательно значит два зятя. Я правильно поняла?
— Ты услышала правильно, — поправил он с той же усмешкой. — А чтобы ты именно поняла, думаю, надо тебе кое-что объяснить про цветы.
— Хотелось бы, — согласилась я. — А то я пыталась порасспрашивать, но мне почему-то никто ничего не захотел рассказывать.
— Понятно. Цветы, которые посадили у твоего жилища — знак симпатии. Два цветка в данном случае означают, что ты нравишься сразу двум парням. Выбрали они этот сорт не случайно — он запоминает отпечаток ауры того, кто его посадил, и более чем ясно дает понять другим оборотням, чтобы не думали дурачить тебе голову, потому что за тебя есть кому заступиться. Негласно ты под их опекой. Здесь ясно?
Я кивнула.
Нет, мне, конечно, было удивительно, что кто-то собирался заступаться за меня, и еще более удивительно — что никто из моих заявленных опекунов сегодня не проявился, хотя от дружеской поддержки я бы не отказалась.
Но мало ли, какие у них причины оставаться в тени? Может, они передумали или пожалели о своем поступке, что же теперь, цветы вырывать? Не пришли, и все. Кстати…
— То есть, все оборотни знают, кто их посадил? — уточнила я.
— Да.
— А почему они не сказали мне, когда я спросила?
— Видишь ли, по традициям нашего клана, если парень сажает цветок у жилища девушки — он не только объявляет остальным, что она под его защитой, но и открыто показывает свою симпатию к ней. В свою очередь, он ждет реакции от девушки. Если девушка оставляет цветок и после так же открыто подходит к парню и благодарит его (здесь разные способы, на усмотрение), она тем самым подтверждает, что симпатия взаимна.
— Но я…
— Да. Ты не знала, кто это был, — согласился лэрд. — Ты человек, и не могла этого понять по одному виду цветов. И хотя раньше у нас в клане людей не было, традиции — есть традиции. Тебя взяли под опеку, выразили симпатию, но если ты оставила цветы, но не подошла, чтобы поблагодарить, значит, дарителю рассчитывать не на что. Его симпатия не взаимна. Подсказывать никто из клана не мог, это было бы рассчитано как давление на тебя. К тому же, думаю, в твоем случае рассудили так: если подойдешь к тем, кто посадил цветы, значит, симпатия взаимна, вопреки тому, что вы разной расы. А если нет, какой смысл дарителю открывать свое имя? Ему и без того сейчас не слишком приятно.
— Но я ведь не знала о традициях!
— Это не значит, что их нет или что для тебя их поменяют, Керрая.
— И… что теперь?
— Да ничего. Защита остается, потому что ты понятия не имеешь, кому отказать, цветы — тоже, они ведь тебе понравились. Только не дыши ими долго, как в прошлый раз. Твои дарители немного не рассчитали, выбрав этот магический сорт. Он действует на оборотней-соперников как легкое внушение «не тронь, иначе…», тут троеточие, потому что последствия бывают разными. А вот то, что цветы одурманивают человека, никто не знал.
— А я могу их забрать с собой?
— Куда?
— Хочу посадить их у нового дома.
— Зачем?
Впервые я видела, как лэрд удивился: глаза немного расширились, рот слегка приоткрылся, показав острые белые зубы, а брови взлетели вверх.
— Ну… — начала мямлить я, а потом взяла себя в руки и нормальным тоном пояснила. — Мне нравятся эти цветы, и я была бы рада, если бы они росли у нашего домика. Если, конечно, это не будет обидно дарителям, которых я не узнала. И если наш новый дом не очень близко от вашего! — добавила я, вспомнив, как лэрд высказывался по поводу их "аромата".