Я покраснела. Не потому, что вдруг поверила, что он перебросится и накинется на меня. Да, Кайл мне не нравился, и я его в каком-то смысле опасалась, но…
Меня смутили другие его слова, и я, чтобы он не заметил мои стремительно покрасневшие щеки, препираться больше не стала. Юркнула в дом, оставила книги в комнате, сообщила родителям, что ненадолго прогуляюсь, и вышла на крыльцо. Светляки летели следом за мной.
— Отлично. Идем? — глянув на меня, Кайл обратился к зверькам. — Фрукты и овощи не обещаю, но вкусные листья я вам обеспечу.
И, кажется, в эту минуту он окончательно покорил сердце дикобраза и заставил ежика относиться к себе чуточку благосклонней. Все-таки ежик был верным, и не собирался быстро менять свои симпатии к Этану.
Впрочем, как и я.
Так как некоторым были обещаны листики, они целеустремленно побежали в сторону леса. Мы же с Кайлом медленно двинулись следом. Медленно и молча.
Изредка я поглядывала на своего спутника, но совершенно не представляла, о чем мне с ним говорить и зачем вообще эта прогулка?
— Спасибо за книги, — наконец, нашла тему для разговора.
— Скажешь это, когда прочтешь, — отмахнулся Кайл, и разговор на этом закончился.
Поначалу меня напрягало молчание, все-таки странная у нас выходила прогулка, но потом я глянула на веселящихся ежика с дикобразом, и решила вести себя, как они. Экзамены были сложными, так что последние две недели я все вечера проводила за учебниками, это, можно сказать, был первый свободный вечер, и я полной грудью вдохнула в себя запах ближнего леса, свободы, правда, с примесью, шишек и мяты из-за близости Кайла.
У кромки леса мы остановились, и я, посмотрев на закатное солнце, зажмурилась. Тепло. Уютно. Мне казалось, что в эту минуту я отпускаю от себя суматошный день, обиду на решение лэрда и легкую тревогу о завтрашнем дне, а втягиваю в себя уверенность, что все будет хорошо, обязательно, без вариантов…
Распахнув глаза, я посмотрела на Кайла.
Он стоял в нескольких шагах от меня, прислонившись к дереву. В нескольких шагах… Так странно… Я готова была поклясться, что секунду назад ощутила его дыхание…
Или это был ветер?
Я не знала, что сказать, и на этот раз молчание меня напрягало. Кайл как будто чувствовал это, но не торопился или не желал исправлять.
Он просто молча смотрел на меня. Долго смотрел.
Зверьки уже успели порезвиться по лесу, обвешать себя найденными листиками, погрызть веточки, справить другие свои дела и вернуться, а мы по-прежнему стояли напротив друг друга и молчали.
Мелькнула мысль спросить у него об Этане — да, я уже поняла, что он не в городе, иначе, конечно, пришел бы, и я хотела узнать: почему он там, а Кайл здесь. Это было бы прекрасной темой для разговора на обратном пути, и не пришлось бы мысленно считать наши шаги, чтобы хоть как-то разбавить молчание, но…
Я не спросила.
Сам Кайл сегодня был удивительно молчалив. Больше ни единой колкой реплики, и даже ни одной многозначительной.
Еще больше он удивил меня, когда мы подошли к дому, и я неловко застыла. Светлячки приглушенно замерли у меня на плече, зверьки нетерпеливо топтались рядом, мол, ну что, вам не надоело еще пялиться друг на друга?! Пойдем, есть пора! Впереди длинная ночь, а листики и веточки — это весело, но не еда!
Недовольно покосившись на них, я перевела взгляд на Кайла, и с удивлением заметила, что он улыбается.
— Они правы, — сказал парень.
— Что?
Не знаю, что поразило меня больше — улыбка на его губах, казавшаяся случайной гостьей, или то, что он впервые за прогулку заговорил.
— Они правы, — повторил Кайл, — этим прожорливым шарикам пора снова толстеть, а тебе… Судя по фигуре, на ночь ты не ешь, так что… Спокойной ночи, Керрая.
И прежде чем я успела переварить полученную информацию, Кайл исчез.
Ежик и дикобраз фыркнули, и я медленно обернулась к ним, потому что явно поняла, что это фырканье — ничто иное, как возмущение, и…
Сопоставив свои ощущения со словами парня, поняла так же, что все это время не додумывала диалог за этих двоих, а действительно их понимала!
Глава 22
Впрочем, после некоторых раздумий это предположение показалось маловероятным. Я решила его проверить, и уже через час похвалила сама себя, что не побежала к родителям хвастаться, потому что… хвастаться было не чем.
Я пыталась уловить хоть какие-то эмоции от зверьков, но их не было. Ни единой эмоции. За целый час.
Ни праведного возмущения, когда по возвращении в дом я предложила ежику и дикобразу вместо вкусного молока обычной воды. Ни уместного негодования, когда, зайдя к себе в комнату, я подхватила ежика и закрыла дверь перед носом дикобраза. Ни облегчения, когда спустя пару секунд я открыла дверь и позволила дикобразу все-таки зайти в комнату.
Дикобраз зашел с таким видом, словно ему все равно, где спать и не он некогда зубами отстаивал права на проживание именно в этой комнате. Ни радости, когда я принесла двум зверькам красивую фруктовую нарезку. Так, поели, будто одолжение сделали. А потом, даже не поластившись, как обычно, прыгнули в тумбочку, и утомленно закрыли глаза.
Ни сопения, ни фырканья. Ничего. Тихо. Как будто зверьков подменили. И вот именно этот факт, несмотря на все старания подопытных, подтвердил, что они понимают даже гораздо больше, чем я полагала. К тому же, эмоции, связанные с усталостью, я от них уловила.
— Бедняги, — присев возле тумбочки, посочувствовала им. Глаза зверьков дернулись, но не открылись. — Как же трудно вам притворяться.
А вот на этот раз на меня посмотрели. Переглянулись между собой и посмотрели снова. Чуть виновато, но в большей степени — с любопытством и настороженностью: а что теперь? Когда тайна раскрылась? Теперь между нами что-нибудь изменилось?
— А теперь, — аккуратно погладив одного и второго по носику, сказала я, — спокойной ночи.
После облегченного вздоха, зверьки закрыли глаза и действительно уснули, а я еще долго читала одну из книг, которую принес Кайл. Интересная книга, и, несмотря на древность, написана внятным и увлекательным языком. В ней довольно просто рассказывалось о многих нюансах оборотней, в частности, о лишенцах. Несмотря на то, что эта глава была примерно пятидесятой, я начала книгу с нее.
Как выяснилось, лишенцы бывают не только среди оборотней, а и среди других рас, которым интуитивно свойственно найти свою пару. В частности, такое понятие не чуждо драконам, но на них внимание не заострялось. Лишенцами называли тех, кто с первого обращения в животную сущность или со временем, в силу определенных причин, утрачивал способность чувствовать свою пару.
Считалось, что первым повезло больше, потому что первый оборот оборотни проходят примерно в три года, и в силу возраста еще не понимают, чего, собственно, лишены. Конечно, потом они вырастут и осознают, но все равно полностью не прочувствуют, так как легче терять то, чего у тебя не было.
К тому же, считается, что если оборотень — лишенец с первого обращения, то пары для него изначально нет, иначе это было бы слишком жестоко. А раз нет, такому оборотню гораздо проще принять этот факт и создать союз с кем угодно.
Намного хуже дело обстоит с теми оборотнями, которые стали лишенцами спустя время. Они изначально были настроены на то, чтобы найти свою пару, а потом…
Ломку, которая следовала за лишением, было перенести тяжело, не все оборотни выдерживали ее морально, некоторые теряли смысл дальнейшего существования, хотя до неприятного события вполне могли жить счастливо с кем-то другим или пребывать в истинном союзе.
Приводился случай, когда после смерти сына лишенцем стала женщина-оборотень, до этого счастливо живущая в истинной паре. Смерть сына настолько ее потрясла, что она утратила способность чувствовать пару, а со временем утратила и малейший интерес к мужу, и несмотря на то, что он продолжал любить ее и считать своей, ведь он-то оставался прежним, женщина от него ушла.
Что стало с мужем, не упоминалось, но так как его отношение к женщине не изменилось, полагаю, перенес он расставание сложно. И да, я очень сильно надеялась, что он расставание все-таки перенес, и старательно пропустила мимо ушей приводимые примеры, когда подобные случаи заканчивались плачевно.
Затронул меня чем-то этот оборотень, и просто по-человечески хотелось, чтобы у него все было хорошо.
Так же в книге упоминалось, что некоторые лишенцы, несмотря на то, что в клане к ним отношение не менялось, все равно уходили в поселения таких же, как они, или образовывали новые. Морально там им было проще, несмотря на то, что в таких поселениях часто собиралась довольно разношерстная компании, и ничего удивительно, если среди оборотней-тигров, к примеру, приживался оборотень-барсук или оборотень-дикобраз.
Прочитав последнее, я покосилась на тумбочку, в которой спал упомянутый зверек, но… тут же отбросила мелькнувшую мысль. Вряд ли оборотень предпочтет свободе проживание в довольно стесненных условиях.
Это я уже из личных наблюдений усвоила, что, несмотря на человеческую сущность, оборотни любят простор и природу, и вполне могут обходиться без домов и прочих благ. Некоторые неженатые оборотни отказываются от своего жилища, пока не обзаведутся парой. Это потом они стараются обеспечить своим половинкам и детенышам комфорт, а для себя им зачастую и леса хватает.
Так что мой дикобраз — хоть и магически модифицированный, но только дикобраз, и сменить может разве что иголки. Да, он, как и ежик, оказался с секретом, но это мы ведь уже выяснили и даже простили. Не знаю, почему они скрывались, но худого в том я лично ничего не видела.
И потом, другие оборотни прекрасно чувствуют друг друга, а с учетом, что зверьки часто следуют за мной, уже давно бы кто-нибудь поинтересовался: зачем я выгуливаю их сородичей? Ну, в том случае, если бы дикобраз и ежик оказались оборотнями.
Да и Этан не позволил бы двум оборотням-мужчинам проживать со мной в одной комнате, он бы…