Шепот и шепот, какая разница? Но нет, я напрягалась, вспоминая: для меня было важно узнать его. Мелькнули воспоминания, как я лежу в лесном домике, голова кружится, мысли путаются от того, что простыла, а тихий шепот ворчливо уговаривает пить что-то противное, и даже когда я послушно выпиваю отвар, он все равно ворчит. А когда я требую, чтобы он ушел, если я ему так не нравлюсь, он говорит, что нравлюсь, в этом-то и проблема, и исчезает, захватив с собой хворь…
Мне кажется, этот шепот оттуда, и именно поэтому когда мужские пальцы прикасаются к губам, качаю головой и шепчу ему:
— Йаго…
Имея в виду, что это не он. Не тигр, с которым было так уютно и так спокойно. Но тот, кто пришел в мой сон, понимает по-своему, и приглушенно рычит, приближая свои губы к моим:
— Нет, не Йаго, сейчас ты сравнишь. Я хочу, чтобы ты поняла разницу.
И, дыхнув в мои губы, целует.
А я действительно чувствую разницу. Те поцелуи, что были с Йаго, жаркие, заманивающие в свой жар нежностью, легким касанием, были переплетены с солнечным светом, а эти напоминали темную пропасть, в которую хотелось падать до бесконечности.
И я падала.
С тихим стоном, с тяжелым дыханием и с поцелуями россыпью по всему лицу, чтобы могла отдышаться, и с моим именем на мужских устах.
Я тянулась за голосом, отзывалась на прикосновения, дрожала под умелыми пальцами, которые скользили по моим оголенным ногам, раздвигая их, заставляя открыться. Не могла, не хотела вырываться из этого сна, наслаждаясь первым прикосновением, от которого стыдно и сладко одновременно. Это ведь сон, и мне не было страшно, несмотря на то, что я видела только тень вместо мужской фигуры, и когда он попросил меня не зажиматься, я послушно расслабилась, и ласка усилилась. И только когда стало особенно остро, я испугалась и прошептала, перехватив мужскую ладонь:
— Это ведь сон?
— Да, — услышала шепот.
— Поклянись!
— Пока сон, — мужская ладонь и не думала вырываться, пальцам было удобно и так, и они заскользили вновь, найдя точку, от которой у меня снова перехватило дыхание. — Пока только сон, но так будет, Керрая. Слышишь? Так будет!
Я не спорила. Не могла говорить от нахлынувших ощущений, только качнулась навстречу, вызвав знакомый смешок.
— Вот твои желания, Керрая. Вот твои чувства. Днем ты прячешься, притворяешься, но ночью я в твоих мыслях.
— Не надейся! — пытаюсь свести бедра, но он не разрешает, разводит еще сильнее, ложась между ними, и я нервно дрожу от дыхания, которое окутывает меня… там…
— Я не надеюсь. Я знаю, — он прокладывает дорожку по внутренней стороне, приближаясь к бугорку, который массирует его палец. — Если бы ты не позволила, я бы не смог прийти к тебе в сон, даже с моими магическими талантами.
— Но я не…
— Ты не просто думала обо мне, — его палец соскальзывает, но едва я перевожу дыхание, чтобы собраться с мыслями и поспорить, чувствую на себе язык. Он кружит, он трогает, он неутомимо ласкает, заставляя забыть обо всем, и я не сразу понимаю, к чему следующие слова. — Ты об этом мечтала.
Хочу отдышаться, хочу остановиться, хочу спросить, что он имеет в виду, но не успеваю. Язык начинает скользить так быстро, что я теряюсь, я забываю саму себя, и хочу кричать, но пока держусь.
— Кричи для меня, — требует мужской голос.
Мотаю головой по подушке, сжимаю пальцами простынь, пытаюсь сжать ноги, потому что так хорошо, что почти больно.
— Кричи для меня! — в голосе прорезается рычание, к языку присоединяется не только рот, но и подушечка большого пальца, и, выгнувшись дугой, я исполняю приказ.
Громкий стон разрывает тишину моей комнаты, и я мгновенно сжимаясь, понимаю, что если войдут родители, а я здесь… и…
— Это сон, — шепчет мужской голос, а язык дарит напоследок ленивую ласку, успокаивая меня. — Это действительно только сон. Но ты его не забудешь. И завтра, когда ты увидишь меня, ты будешь помнить, что я делал с тобой. Ты снова попытаешься спрятаться, но не выйдет. Потому что я тоже ничего не забуду.
Его язык скользит по моим губам, и я скорее ощущаю, чем слышу его усмешку, когда он отстраняется с тяжелым вздохом.
— Отдыхай, завтра тяжелый день.
— Почему? — ворчу я, пытаясь открыть глаза, но они непослушны.
— Потому что завтра я хочу получить то, что давно мое, а ты будешь сопротивляться.
— Завтра… — шепчу я, нахмурившись, и вдруг вспоминаю. — А что тебе подарить? Я пока ничего не нашла…
— Подари мне себя, Карамелька, — говорит он, и я подскакиваю, как от удара в живот.
Осмотрелась по сторонам — темно, не считая лунного света, и пусто, не считая мирно сопящих зверьков и отдыхающих светлячков. Облегченно выдохнув, легла обратно и постаралась выбросить из головы странный сон. Я бы еще поняла, приснись мне такое с Йаго, но Кайл…
А завтра еще его день рождения… Так, спать, спать, чтобы приснилось что-то другое, и об этом забыть…
Но только, казалось, успокоилась и уснула, как детский крик за окном заставил открыть глаза.
— Керрая! — позвали снова, и видя, что я не спешу, добавили гораздо требовательней. — Керрая!!!
Перевернувшись на другую сторону, я все же открыла глаза, недоуменно посмотрела на сумерки за окном, пока сообразила, что это рассвет, а не вечер, а на улице кто-то начал терять терпение:
— Кер-р-ра-а-а-я!!! Ну для кого я вскочил в такую рань-то? Давай, выходи! Дело есть!
Смирившись, что это не слуховые галлюцинации, я поднялась, накинула поверх ночной сорочки халат и выглянула в окно. Сэм, восседая на гнедом жеребце, нетерпеливо замахал руками, намекая подойти ближе, и вообще поторопиться. Чтобы не будить родителей, я осторожно выпрыгнула в окно и, зевая, подошла к мальчику.
— Привет, — сказала ему, — как тебя сюда занесло?
— Как-как, — буркнул тот, — на лошади, сама видишь. Ты лучше спроси: зачем я здесь? А нет, тоже не спрашивай, дураку ясно, что я здесь из-за тебя. Ты это…
— Что?
— Ладно, расслабься, сам скажу, но с тебя бусы, мы так и не научились их делать.
— Идет, — улыбнулась я. — Только, может, зайдем в дом? Лошадь привяжем, сомневаюсь, что ее украдут, все спят, а сами попьем чайку?
— Э, нет, — отмахнулся мальчик, — чай ты не умеешь готовить, ты все норовишь выпить той отравы в пакетиках. Да и твоих разбудим, магический сон никто не наводил, я только свой голос для других приглушил, ну чтобы тебя дозваться. Я-то пришел по секрету, нельзя светиться, никто не знает, что я здесь.
— А твоя мама?
— Ты что?! — поразился он. — Она бы мне в первую очередь запретила лезть, сказала бы, что еще рано, еще не пришло мое время, но я не собираюсь сидеть и ждать, тем более что за мной должок.
— Какой?
— Ну, про девочек, помнишь? Мы договаривались. Ты мне рассказываешь, как вести себя с девочками, а с меня подсказка. Ты, конечно, свою часть выполнить не успела, ничего мне толком не рассказала, но ничего, у нас еще много времени вместе. Ты меня еще и бусы делать не научила…
— Ты хочешь, чтобы мы начали плести их сейчас?!
— Вот делать мне больше нечего! — возмутился мальчик. — Сейчас я не меньше тебя хочу спать. Ты, кстати, чего-то совсем невыспавшаяся…
— Да так… — думала отмахнуться, стыдно же рассказывать, тем более мальчику, а потом меня осенило. — Сэм, а ты умеешь магически перемещаться?
— Умею, — он поскреб макушку, не желая признаваться, — пока с огрехами, иногда могу промахнуться. А что?
— Может, перенесемся в мою комнату? Тогда никого не разбудим.
Он посмотрел на окна моей комнаты, а я притаилась, ожидая ответа.
— У тебя защита на комнате, — он внимательно посмотрел на меня, и я заметила, как в серых глазах мелькнула обида. — И ты прекрасно об этом знаешь! Я тут спешу к ней, хочу вернуть долг, хотя, напоминаю, со своей стороны ты еще ничего не сделала, а ты мне проверки устраиваешь! Эх, ты…
Он так проникновенно вздохнул, что я почувствовала себя как минимум чудовищем.
— Сэм, — он демонстративно отвернулся, глядя вдаль, туда, где намечался рассвет, а я взяла его прохладную ладошку в свою, отогревая и пытаясь замять вину. — Сэм, прости.
Он в раздумьях качнул головой.
— Ты прав, — продолжила я, — я знала, что у меня на комнате была установлена магическая защита, но… Мне нужно было убедиться, что она все еще там.
— А куда бы она, по-твоему, делась? — все еще глядя в сторону, едко спросил мальчик.
— На мне ведь тоже была защита, ты говорил, что троих, помнишь?
— Я молодой, на память не жалуюсь.
— Так вот, вчера один маг сказал, что теперь в мою защиту внесены коррективы. — Я не стала уточнять какие, и без того как-то неловко. — И мне было важно узнать: не внесены ли какие-то коррективы и в защитную магию комнаты, понимаешь?
— Коррективы? — Сэм нехотя посмотрел на меня, пройдясь взглядом от макушки до стоп, потом посмотрел в глаза. — Да, есть. — Он уже более внимательно глянул на окна моей комнаты, и выдал вердикт. — А там все по-прежнему. С чего переполох-то?
— Приснилось… кое-что… как по-настоящему…
— Угу, — он понятливо кивнул. — Ты мне, кстати, потом расскажешь, хорошо это или не очень, когда парень приходит в таких снах к девушке, которая ему небезразлична.
— Да я тебе и сейчас могу сказать! — горячо заверила я.
— Сейчас не надо, — усмехнулся он, — ты еще сама не поняла и не оценила. Давай лучше я тебе скажу, зачем приехал, а то если твои соседи начнут просыпаться и высовываться в окна, представляю, какие слухи поползут. Ты, я, твой халат и моя лошадь… Еще подумают, что это связано с одним древним обычаем, а у меня другая невеста будет. Но это я уже говорил. Теперь давай с тобой разбираться.
— Давай, — покладисто согласилась я, а внутри все перевернулось, вдруг снова нахлынули вчерашние ощущения, и отмахнуться бы, забыть, но не вышло.
Теперь я словно увидела отражение своих страхов в серых глаза мальчика-оборотня. Сначала подумала, что он тоже почувствовал, но потом поняла, что нет. Он не полагался на ощущения, как я, не списывал на интуицию. Он сильный маг. И он просто знал.