— Гэбриел! Впусти меня!
Никто не отвечает. Свет внутри горит, но никого нет. Я бы посмеялась, если бы за мной по пятам не гнался Фредди Крюгер. Я снова стучу, дверь наконец распахивается, и я вваливаюсь в прихожую в ту самую секунду, когда загадочный преследователь делает бросок.
И начинает облизывать мое лицо.
Погодите, здесь что-то не так. А где же острый нож, чтобы разделать меня, как рыбу? Может, я напутала?
Приоткрыв один глаз, я храбро смотрю в лицо врагу.
Это той-пудель.
Конечно, я выпила, но мне уж точно не мерещится. Я лежу на пороге загородной виллы Гэбриела Уинтерса, и меня энергично лижет пушистый белый пудель.
— Привет, Кэти. — Гэбриел спускается по лестнице в халате. Золотые кудри, еще мокрые после душа, подпрыгивают, словно пружинки. — О, ты познакомилась с Пушком.
— Пушок?..
— Моя собака, — объясняет Гэбриел. — Он вышел погулять и никак не хотел возвращаться. Что будешь пить?
Может, я ударилась головой и сейчас лежу без сознания в лесу?
— Кэти, хочешь чего-нибудь выпить? — повторяет Гэбриел.
— О… Я?
— Конечно, ты. По-твоему, собаки пьют шампанское?
Я вообще-то знаю одного пса, который любит пиво… Нет, я не думаю об Олли и Саше. Я наедине с Гэбриелом Уинтерсом, тот совершенно голый под своим халатом. Если не ошибаюсь, именно это называется «мечта». «Давай, Кэти. Посмотри, какие у него золотисто-загорелые ноги и мускулистые голени. Вспомни сцену с мокрыми брюками. Стащи с Гэбриела халат и потрогай мощный торс. Что стряслось с твоим либидо?»
Видимо, оно куда-то подевалось.
Как обычно.
Я иду вслед за Гэбриелом на кухню. Хотя он утверждает, что в разгаре ремонт, все блистает чистотой и новизной. Сосновый стол аккуратно накрыт, романтически поблескивают свечи.
— А ты рано. — Гэбриел ставит Пушка наземь и роется в шкафу. — Я еще не все приготовил.
— Совсем не рано, — удивляюсь я. — Ты сказал — в семь. И потом, у Меня был безумный день.
Я рассказываю о журналистах и о поспешном бегстве из Трегоуэна. Тем временем Гэбриел наливает вина и что-то помешивает на сковороде. Кажется, он не очень обеспокоен; видимо, общение с прессой — рутина для знаменитостей. Лишь когда я упоминаю злополучный жакет от «Прада», Гэбриел слегка тревожится.
— Анжела Эндрюс? — Он поднимает безупречно выщипанную бровь. Даже не помню, когда я в последний раз сама пользовалась услугами косметолога. Украдкой щупаю собственные брови. Вот черт. Они похожи на рыжих гусениц.
— Она правда работает в «Дейли даггер»?
— Я знаю, кто она такая. — Гэбриел явно обеспокоен. — На редкость вредное создание. У нее прозвище Ротвейлер с Флит-стрит. Если Анжеле удастся пронюхать о чем-нибудь интересном, она в жизни не отстанет.
— Но на сей раз ничего интересного нет.
Честное слово, не вижу проблемы. Я забралась в эти дебри лишь потому, что не хочу раздражать Ричарда свыше необходимого.
— Нужно просто объявить, что это недоразумение. Когда Анжела поймет, что скандалом здесь не пахнет, то быстро отстанет.
— По-моему, она уже напала на след. Прелестная мисс Эндрюс выслеживала меня несколько недель. Поэтому я подумал, что ты не откажешься оказать услугу. Это может быть выгодно для нас обоих.
— Э?..
— Я могу предложить тебе работу, — говорит Гэбриел. — И буду хорошо платить.
— Мне действительно нужна работа, — оживляюсь я, вспомнив о полутора тысячах, которые должна Олли, не говоря уже о долге перед тетушкой Джуэл. — Что нужно? Убирать дом? Гулять с собакой?
Честное слово, я не прочь выгуливать пуделя по кличке Пушок, если это сулит избавление от Мэдс, эротических игрушек и пугающе длинного списка местных холостяков.
— Не совсем. — Гэбриел закуривает, затягивается и выпускает дым через нос. — Я подумал… может быть, ты не откажешься стать моей официальной подружкой?
— Что?!
Несомненно, я лежу без сознания в лесу. Вот-вот мимо пробежит белый кролик и спросит, который час.
— Не по-настоящему, разумеется, — уточняет Гэбриел — чересчур поспешно. — Я готов нанять тебя, чтобы ты играла роль моей подружки. Пусть пресса отвяжется.
Ты понятия не имеешь, как неприятно, когда тебя все время расспрашивают о личной жизни и постоянно нужно таскать с собой какую-нибудь безмозглую красотку, просто чтобы доставить удовольствие моему менеджеру. Если мы скажем, что ты — моя постоянная девушка и живешь в Корнуолле, расспросам конец.
Я молча смотрю на него.
— Ты можешь жить у меня! — восклицает Гэбриел. — Бесплатно! Просто назови цену, Кэти. Будешь спокойно писать роман и не беспокоиться о работе. Все, что требуется — время от времени показываться на людях. Ну, может, придется дать несколько интервью. И все. Ты сказала, у тебя нет парня, значит, никто не возразит, если ты притворишься моей возлюбленной.
— Но зачем тебе поддельная подружка? — Я смущена и далеко не так польщена, как кажется Гэбриелу. — Ты можешь встречаться с кем угодно. Журнал «Хит» назвал тебя «красавцем недели».
Гэбриел тяжело вздыхает.
— Можно открыть секрет?
— Конечно, — отвечаю я.
Он щурит красивые синие глаза.
— Это тайна, которую ты не должна разглашать. Никогда.
Я замираю.
— Тайна?
Гэбриел гладит Пушка.
— А ты не догадываешься?
— У тебя тайная возлюбленная? Знаменитая… и замужняя?
— Холодно.
Я мучительно думаю. Понятия не имею, зачем такому красивому и успешному мужчине, как Гэбриел Уинтерс, фиктивная подружка. Судя по тому, что я видела в журналах — тайком, потому что учительница английского языка должна читать достойные издания, например, «Литературное приложение», — у меня сложилось впечатление, что красотки должны выстраиваться в очередь.
Зачем ему притворяться?
Я окидываю взглядом кухню, на тот случай, если где-то здесь кроется подсказка. Грязная тарелка и стакан в раковине, розовые ковбойские сапоги у двери — и больше ничего. Я улыбаюсь. Точно такие же есть у Фрэнки — он чуть нас с ума не свел, когда купил их. Наверное, не стоит говорить Гэбриелу, что он носит такую же обувь, как и один мой знакомый гей. Его имидж от этого вряд ли улучшится.
Погодите. По-моему, я напала на след.
Красавец мужчина, по сравнению с которым Брэд Питт покажется заурядным, заводит фиктивную подружку лишь в том случае, если он не нуждается в настоящей.
Если… если…
Если его не интересуют женщины.
Я указываю на сапоги:
— Я уже такие видела.
Гэбриел молчит.
— Здесь кто-то есть, да? — медленно спрашиваю я. — Не хочешь, чтобы другие узнали? Вот почему ты не успел приготовиться, вот почему собака выскочила из дома, а ты не заметил… — Я оглядываюсь, как будто из-под раковины вот-вот выскочит какой-нибудь музыкант из «Воплей королевы». — Поэтому я тебе и нужна, да? Чтобы отвлечь внимание?
— Не совсем. Хотя я действительно не один, — уклончиво отвечает Гэбриел. — Мы лишь недавно начали встречаться, и отношения довольно непростые. Мне продолжать?
Я перевожу взгляд с розовых сапог на покрасневшего актера.
Эти сапоги принадлежат Фрэнки. Тому самому Фрэнки, который сейчас виновато, бочком, входит в кухню. Он только что усложнил мою жизнь в миллион раз.
Убью гада.
Глава 15
Я крепко сжимаю кружку и смотрю на двух смущенных мужчин.
— Кто-нибудь объяснит, что происходит?
Гэбриел и Фрэнки обмениваются взглядами.
— Вы, ребята, ведь не только что познакомились?
— Нет. Два месяца назад, на вечеринке после концерта, — признает Фрэнки. — У Гейба был пропуск в VIP-зал, а я прошел, потому что Ники, мой басист, знаком с одним из членов группы. И Гейб…
— …предложил тебе канапе, — вспоминаю я. — Ты сто раз мне рассказывал.
Гэбриел краснеет.
— Правда?
Я киваю.
— Новость изрядно устарела.
— Мы немного поболтали, а потом я оставил Гэбриелу телефон, — продолжает Фрэнки. — Сунул бумажку в карман, и он обещал позвонить.
— Как ты понял, что понравился ему? — вырывается у меня. — Ведь Гэбриел держит свою ориентацию в секрете.
Фрэнки ухмыляется:
— У меня отличная интуиция, детка.
— Я потерял его телефон, — морщится Гэбриел. — И не мог с ним связаться, даже если бы очень захотел.
— Менеджер Гэбриела не пропустил бы ни одного из моих звонков и не дал бы никаких координат, поэтому я разочаровался. Думал, ничего мне не светит. А сегодня утром открыл газету — и ура! Ты разыскала его для меня. — Фрэнки сияет. — Я понятия не имел, где ты сейчас живешь. Олли уехал, поэтому я помчался в Хемпстед и спросил у Джуэл. Она не прочь была встряхнуться, и мы рванули в Корнуолл.
— Но почему ты не сказал? — спрашиваю я. — Зачем притворяться, что это было мимолетное увлечение? Я бы никому не разболтала.
— Не мог. — Фрэнки крутит чашку в руках и грустно улыбается. — Никому не мог сказать. Ничего личного.
— Не понимаю. — Я обращаюсь к Гэбриелу: — По-моему, никого в наши дни не волнует, если мужчина — гей. Я думала, шоу-бизнес в этом смысле тем более открыт.
Гэбриел смеется:
— Ну конечно. И многих голливудских актеров ты можешь назвать, про которых точно известно, что они геи?
Я задумываюсь.
— Руперт Эверетт?
— А еще? — настаивает Гэбриел, сажая Пушка на колени и задумчиво гладя собачку. — Знаешь кого-нибудь еще?
— Странно… но я больше никого не могу вспомнить.
— Вот именно, — говорит Гэбриел. — Никого. Как думаешь, стали бы Брюс Уиллис, Арни и Брэд Питт звездами и кумирами аудитории, если бы все знали, что они геи?
У меня отвисает челюсть.
— Брэд Питт — гей?..
— Нет! И вообще речь не о нем. Думаешь, они бы сделали такую блистательную карьеру, если бы были открытыми геями? Или, скорее, их оттеснили бы на второй план и постепенно забыли? Подумай хорошенько, Кэти. Многих ли успешных геев ты видишь на экране?
Я пытаюсь вспомнить:
— Пол О'Грейди? Грэм Нортон? Тот толстяк из «Маленькой Британии»?