Он оглядывает нас с головы до ног и поднимает бровь.
— Как любопытно…
— Даю пять секунд, чтобы отвалить, — предупреждает Фрэнки напряженным голосом. — Иначе я тебя так вздую, что будешь зубы с земли собирать.
— Чем ты меня вздуешь? — фыркает Джеймс. — Сумочкой?
— Он того не стоит, — говорю я. — Успокойся.
— Успокоиться? — Фрэнки, судя по всему, накалился так, что может дать фору Везувию. — Этот гад шпионит и подслушивает! И я должен его простить? После всего, что он тебе сделал?
Он шагает вперед, и Джеймс торопливо отскакивает в сторону, путаясь в своем черном одеянии.
— Кэти тут ни при чем, — быстро произносит он. — Но вот твое признание, Фрэнки, весьма любопытно. Кто бы подумал, что Гэбриел Уинтерс — гомик? Явно не тот имидж, который он стремится создать…
— О да, — рычит Фрэнки, — не тот…
Джеймс вдруг летит в траву, и из носа у него капает кровь.
— Фрэнки! Ты его ударил! — взвизгиваю я.
— Блин, больно. — Фрэнки удивленно трясет рукой. — Надеюсь, не сломал…
Джеймс вытирает нос рукавом.
— Ты пожалеешь, — предупреждает он. — Только что ты повысил цену за молчание…
Я вздыхаю.
— Я уже сказала, Джеймс. У меня нет денег. Зря ты в это впутался, я ничем не смогу тебе помочь.
— У тебя, может, и нет. А у Гэбриела Уинтерса наверняка есть. И он наверняка охотно заплатит, чтобы я молчал о нем и его любовнике, не так ли?
— Ты не посмеешь! — Я в ужасе. Зачем мы принялись обсуждать секрет Гэбриела в столь людном месте? Почему, о почему я не родилась на свет немой?..
— Увидишь. — Джеймс ухмыляется. — Если только мне не заплатят.
Я в шоке смотрю на него — отвратительного незнакомца. Почему я сделала такой ужасный выбор?
Честно говоря, лучше не пытаться ответить на этот вопрос.
— Шантажист, — уныло говорит Фрэнки.
Джеймс делает серьезное лицо.
— Ну, извините. Впрочем, Пышка, я дам время подумать, — он смотрит на часы — точнее, туда, где некогда были часы, и это несколько портит эффект. — Скажем, полчаса. Вполне достаточно, чтобы пойти и попросить деньжат у доброй тетушки. Я согласен на полмиллиона.
— Полмиллиона! — Фрэнки смеется. — Да ты спятил. У нее нет таких денег.
— Проверь — и убедишься, что есть, — отвечает Джеймс. — Я кое-что разведал. У тетушки Джуэл больное сердце. Просто удивительно, что люди оставляют валяться где попало такие важные документы. До чего неразумно…
У меня нет слов.
— Значит, полчаса. — Джеймс улыбается — во всяком случае, тонкие губы дергаются. — Дай знать, если захочешь, чтобы я вышел к прессе или побеседовал с Гэбриелом о его личной жизни… И не надейся, что я буду молчать. Эта дамочка, Анжела, жаждет сенсации. Она, несомненно, заплатит целое состояние за те сведения, которые вы только что выболтали.
Мне вновь становится дурно. Каким образом лучший вечер в моей жизни превратился в худший?
— Фрэнки! Кэти! — дверь распахивается, и в сад выглядывает Джуэл, щурясь впотьмах. — Ах, шалунишки, вы перемешали пары. Что Олли делает с той вульгарной блондинкой?
Надеюсь, ничего.
Тетушка смотрит на нас.
— Поживей, я хочу кое о чем объявить…
Фрэнки стискивает мою кисть так, что пальцы хрустят.
Джуэл хлопает в ладоши.
— Все в дом! Веселье только начинается!
— Это уж точно, — говорит Джеймс. Он хватает меня за руку и притягивает к себе.
— Я не шучу. Так или иначе, но я получу деньги.
Мерзавец идет впереди, в развевающемся черном одеянии. Удивительно, что не слышно мрачных звуков «Имперского марша» и не видно штурмовиков.
Он блефует? — спрашивает Фрэнки, бледный от волнения.
— Вряд ли. У него серьезные финансовые проблемы. Какие-то нелегальные торговые операции… Эд Гренвилл сказал, что Джеймс задолжал уйму денег и в любой момент от него могут потребовать уплаты.
— О Господи… — Фрэнки свистит. — Это серьезно. Он же может сесть в тюрьму.
Джеймс отчаялся. Если мы не найдем деньги, он все расскажет прессе.
— Ни за что! Иначе Гейбу придет конец. Он никогда не простит, если я погублю его карьеру. Он живет ради того, чтобы быть актером.
Когда мы входим в зал, Гэбриел улыбается и болтает на лестнице с восхищенными поклонниками, не зная, что секрет вот-вот раскроется.
— Никаких шансов сказать правду? — уточняю я.
— Ни за что! Он в жизни не согласится — скорее уж порвет со мной. Не раскрывай нашу тайну, Кэти.
Заметив меня, Гэбриел отходит от своих почитателей и торопливо шагает через толпу.
— Слушайте! — Он повышает голос совсем чуть-чуть, но все внимание мгновенно сосредоточивается на нем. — Вы все знаете мою подружку Кэти Картер, необыкновенную девушку…
Гости утвердительно кивают. Джеймс стоит чуть в стороне, скрестив руки на груди, с насмешливой улыбкой.
— Кэти дала мне настоящее счастье, — хвастает ни о чем не подозревающий Гэбриел. — И я хочу отплатить тем же. Я долго думал, как бы ее отблагодарить, и однажды вечером меня осенило… — Он делает паузу. Все взгляды устремлены на него. — Кэти пишет книги, и она очень талантлива.
Что Гэбриел знает о литературе? Он читает лишь статьи о собственных выходах в свет.
Она недавно закончила великолепный роман, продолжает он, убедившись, что окружающие внимательно слушают. — «Сердце разбойника». Мой агент прочел его, после чего показал группе сценаристов, которые охотно согласились снять по нему фильм. — Гэбриел заключает меня в объятия и целует в губы. — Я буду играть главную роль. Поздравляю, милая. Тебя ждет успех.
В зале гремят аплодисменты. Я не верю собственным ушам.
Как он посмел?
Как Гэбриел посмел присвоить Джейка и Миландру, не спросив разрешения? С чего он решил, что должен играть Джейка? Они совершенно непохожи. Джейк не стал бы проводить три часа у парикмахера или пользоваться услугами стилиста. Ни за что.
Я сама виновата, что оставила рукопись на столике. Неудивительно, что Себ сунул туда нос. Когда речь о пиаре, он — сущая ищейка.
— Да! — Гэбриел смеется, отвечая на чей-то вопрос. — Разумеется, ей заплатят. Кругленькую сумму.
Блин. Блин. Этот вопрос задал Джеймс.
Он оборачивается ко мне:
— Отличные новости. У тебя будет много денег, Кэти.
Я открываю рот, но слов нет. Я должна бы прыгать от радости, но вместо этого чувствую себя так, словно меня силком запихнули в машину и похитили. Кто-то сует в руку бокал шампанского, вокруг спрашивают, что я думаю, поздравляют.
— Отлично, — негромко говорит Джеймс, проплывая мимо в своем черном одеянии. — По крайней мере кому-то понравилась твоя дурацкая писанина. По-моему, все наши проблемы разрешены…
Интересно, удастся ли избавиться от Джеймса, если пожертвовать Джейком и Миландрой? Я, конечно, всегда хотела писать романтические повести и уж как-нибудь выдержу зрелище Гэбриела в трико.
Оглядываюсь в поисках Олли. Вот он, возле двери. Как жаль, что Гэбриел облапил меня и не собирается отпускать.
— Ты рада, Кэти? — спрашивает Анжела Эндрюс.
— Ну конечно, — отвечает Гэбриел. — Разве ты не мечтала об этом, детка?
— Да, — слабо отзываюсь я. В кошмарном сне.
— Впереди еще много радостей, — продолжает Гэбриел, буквально не давая мне вздохнуть. Я пытаюсь двинуться к двери, но он держит крепко. — На следующей неделе начинается показ моего нового сериала.
Анжелу Эндрюс не так-то просто сбить со следа.
— Не повлияют ли слухи о вашей ориентации на то, как зрители примут этот фильм?
Гэбриел откидывает голову и смеется. Честно говоря, он великолепен, я впечатлена. Наверняка испуган до чертиков, но, ей-богу, кажется лишь удивленным.
— Все та же старая чепуха! — Звезда качает златокудрой головой. — Думаю, Кэти может поручиться, что это просто сплетни.
Я мысленно скрещиваю пальцы. Лжецов ждет ад.
— Ну конечно!
Анжела прищуривается.
— И в них нет ни доли истины?
Я искоса смотрю на Джеймса, который поднимает бровь.
— Разумеется. — Гэбриел, в лучших традициях любовного романа, прижимает меня к груди. — И ты первой сможешь нас поздравить. Кэти только что оказала мне громадную честь, согласившись стать моей невестой. Мы обручились!
От изумления я разеваю рот, так что туда поместится целый автобус.
Гэбриел испортил весь сценарий. Я его убью!
— Поздравляю! — Гости бросаются к нам, целуют меня в щеки, жмут руку. Сначала я ошеломлена, а потом закипаю от ярости — вот-вот взорвусь.
— Гэбриел! — шиплю я, оттягивая его в сторону. — Ты с ума сошел? В понедельник, если помнишь, нам предстоит расстаться!
Гэбриел встряхивает золотой гривой и лучезарно улыбается фотографу.
— Прости, но, кажется, Анжела Эндрюс что-то пронюхала… Она целый вечер так и сыплет намеками. Я решил, что ты не станешь возражать… давай отложим разрыв.
— Но я возражаю! Не хочу продолжать этот фарс. — Я пытаюсь сбросить его руку со своего плеча. — Не желаю ждать до понедельника. Мы расторгнем договор немедленно.
— Ты не можешь! — рычит Гэбриел, оттаскивая меня в угол и прижимая к себе, так что со стороны кажется, что мы целуемся. Я не вижу Олли, но буквально чувствую огненный взгляд. — Я буду выглядеть полным идиотом!
— Знаешь что… — Я смотрю на Фрэнки. Тот в одиночестве стоит на лестнице, бледный и в отчаянии. — По-моему, ты и так им выглядишь.
Вытягиваю шею — разумеется, Олли в изумлении наблюдает за этой сценой. Одними губами он произносит: «Поздравляю!», после чего быстро разворачивается.
— Фрэнки знает о реальном положении дел, — отвечает Гэбриел. — Ты тоже. Ты согласилась. Сама сказала — еще несколько дней.
— Я никогда не соглашалась на помолвку! Убери руки! — Я пытаюсь отодвинуть Уинтера, но тот буквально навалился на мое плечо. — Договор расторгнут.
— Черта с два! — Гэбриел усиливает хватку. — Еще нет.
Я наблюдаю, как Олли движется к дверям. Я не могу позволить любимому уйти!
— Отпусти! — повышаю я голос — слава Богу, за шумом музыки ничего не слышно. — Отвяжись! Гэбриел, я не шучу. Нас больше ничто не связывает.