щий момент все извозчики и кучера должны были сидеть в комнате для хранения упряжи вместе с мистером Татманом, где для них был накрыт стол с закусками и пивом, но кто-то мог на минутку выйти на улицу, а Дотти говорила, что эти кучера — опасный народ. Не приведи Господь нарваться на кого-нибудь из них в темном углу.
Кэти подставила лицо под прохладную струю воды, изогнувшись так, чтобы не намочить чепчик и перед платья. Теперь, освежившись, она чувствовала себя бодрее. Она посмотрела на небо. Скоро совсем стемнеет, и в темноте дом со всеми его огнями будет смотреться великолепно. Ей бы хотелось пройти вдоль садовой стены и подняться на холм, чтоб взглянуть оттуда на дом, но сейчас она бы ни за что не осмелилась войти в сад. Не только потому, что боялась темноты. Дотти рассказывала, что во время празднеств некоторые пары иногда удаляются в сад и там происходят разные вещи. Но это, может и неправда — ведь мать говорила ей, что далеко не всем утверждениям Дотти можно верить.
Она вытерла лицо краешком передника и вернулась на кухню, где увидела Флорри Грин, которая зашла туда, чтобы поделиться впечатлениями о бале и посплетничать о гостях. Повариха была так увлечена ее рассказом, что даже опустила ноги со скамеечки и выпрямилась в своей качалке.
Горничная описывала мать невесты мистера Бернарда.
— Она такая старомодная, — говорила Флорри. — Маленькая и невзрачная, и одевается безо всякого вкуса. Я, по правде сказать, была удивлена. А кстати, знаешь, она настоящая аристократка. Мистер Кеннард сказал, что одна из ее сестер замужем за лордом, а другая — за графом, Ну и ладно! Посмотришь на нее, так можно подумать, ее коробейник одевал. — Последние слова горничная сказала вполголоса, наклонившись к поварихе.
— Да неужели? — удивилась та. — А как одета ее дочь, мисс Анн?
— Мисс Анн одета недурно, — Флорри оправила оборки на своем парадном переднике. — Она в розовом, и это ей к лицу. Вообще-то она хорошенькая, но из тех, что быстро увядают. — Говоря, Флорри качала головой в такт своим словам. — А отец… он представительный мужчина. Высокий и худой, а волосы белые как снег. Да, да, видный мужчина. Понимаешь, что я хочу сказать?
Повариха кивнула, показывая тем самым, что она прекрасно понимает, какой тип мужчины имеет в виду горничная. Приблизив лицо к Флорри, она заметила вполголоса:
— Странно, не правда ли, что они не остаются ночевать здесь, а возвращаются в Шилдс?
— Не только тебе это кажется странным.
— У кого они остановятся на ночь? — поинтересовалась повариха.
— У Палмеров, — ответила Флорри. — Это их давние друзья. Палмеры, кстати, приехали с ними. У них обоих очень важный и самодовольный вид… Держу пари, мисс Анн понимает, почему мистер Бернард захотел жениться на ней. А она… Она-то, бедняжка, влюблена в него! Ты бы видела, как она на него смотрит.
— Значит, ты видела их вместе?
— Ага. — Горничная встала, собираясь уходить. — Я забирала тарелки у Фанни и стояла у боковой двери в зал. Мне оттуда было видно, как они танцуют.
— Постой, — окликнула ее повариха, когда Флорри уже была в дверях. — Ты ничего не сказала о хозяйке. Как она выглядит?
— Затмевает многих, на мой взгляд, — ответила Флорри, оборачиваясь. — Платье сидит на ней прекрасно, и она очень довольна, что все идет гладко. Вот только мисс Тереза, наверное, огорчает ее. У мисс Терезы такой вид, словно она потеряла шесть пенсов, а нашла только три. Она, правда, никогда не была очень любезной с гостями, но сегодня у нее лицо как скисшее молоко. Я видела, как она танцевала с мистером Роджером. Не думаю, что кто-то другой пригласил бы ее. Господи, а какое на ней платье… — Горничная презрительно поморщилась и закрыла глаза. — Я бы не променяла мое воскресное платье на ее бальный наряд, честное слово.
— Да что ты!
— Поверь, она одета просто ужасно. И ведь не потому, что она не может купить себе красивое платье. Ее старикашка помешан на ней… Что ж, о вкусах не спорят. Я всегда это говорю: у каждого свой вкус, не нам судить.
— Ты права, Флорри, — согласилась повариха.
Последнее слово было сказано, горничная ушла, а повариха снова откинулась на спинку кресла и вытянула ноги. Через некоторое время, скосив глаза на своих двух помощниц, она закричала:
— Что вы там рассиживаетесь без дела? А ну-ка живо, Дотти, счисти еду с тарелок и приготовь кастрюли для завтрашней каши. А ты, Кэти, начинай-ка мыть пол!
Кэти уставилась на повариху сонными глазами. Она надеялась, что полы сегодня мыть не придется — все равно слуги еще успеют наследить, они ведь будут ходить туда-сюда до самого рассвета, убирая со столов грязную посуду.
— Ну что ты на меня вылупилась? — закричала повариха. — Не слышала, что ли, что я сказала? Быстро за работу, а не то уши надеру!
Кэти немедленно вскочила на ноги, схватила ведра и побежала к насосу за водой. Она уже начала мыть пол, когда миссис Дэвис торопливо вошла на кухню.
— Все в порядке, отдыхайте, — сказала она поварихе, растянувшейся в качалке. — Я пришла сказать вам, что все очень довольны едой. Я слышала, как гости хвалили ваши блюда.
— Я сделала все в пределах моих возможностей, — ответила ей повариха, натянуто улыбаясь. — Никто не может упрекнуть меня в том, что я не работаю в полную силу.
— Конечно, Делия, конечно. Ты в эти дни потрудилась на славу, — уверила ее миссис Дэвис, глядя тем временем на Кэти, скребущую пол в углу. — Ты напрасно тратишь время, Кэти, — обратилась она к девушке. — Все равно здесь еще натопчут… — Поняв, что лезет не в свое дело, экономка осеклась и, повернувшись к поварихе, сказала извиняющимся тоном:
— К двум часам здесь снова будет грязно, Делия.
Повариха резко выпрямилась в кресле и с вызовом посмотрела на экономку.
— А как бы вы на это посмотрели, если б я заставила ее, скрести полы после двух часов ночи?
— Конечно, я бы этого не одобрила, Делия, — спокойно ответила миссис Дэвис. — Но сегодня особый случай, и, по-моему, полы могут подождать до завтра.
— А завтра утром вы будете винить меня в том, что на кухне грязно?
Миссис Дэвис моментально утратила свою мягкость и превратилась в полную достоинства экономку.
— Я не такая дура, Делия, чтобы сначала отдавать приказ, а потом упрекать кого-то за то, что мой приказ был выполнен, — резко ответила она. — К тому же Кэти скоро придется заняться с тарелками и большим блюдом, когда их уберут со стола. Мы с мистером Кеннардом займемся приборами и столовым серебром в буфетной, но остальную посуду можно мыть здесь.
С этими словами миссис Дэвис повернулась к поварихе спиной и вышла из кухни.
— «Мы с мистером Кеннардом займемся столовым серебром»! — передразнила ее повариха, как только дверь закрылась за экономкой.
В том, что миссис Дэвис займется кое-чем с мистером Кеннардом сегодня ночью, сомнений быть не могло.
Она посмотрела на Кэти, ползающую на четвереньках с тряпкой в руках. Конечно, она не собиралась отменять свой приказ. Когда принесут грязную посуду, Кэти займется посудой, а пока пусть моет пол.
Было два часа ночи. Звуки оркестра все еще доносились из зала. Повариха в одной руке держала свечу, а другой оперлась о край стола, чтобы встать.
— Вы готовы? — спросила она девушек.
Дотти ответила первая.
— Да, мэм, — вежливо сказала она.
Она тоже держала свечу.
— А ты, Кэти?
— Сейчас иду, мэм. Вот только помою руки.
— Пошевеливайся, Кэти, — проворчала повариха. — Не испытывай мое терпение. С меня на сегодня и так достаточно.
Быстро вымыв руки и вытерев их о передник, Кэти схватила свою свечу, зажгла ее от тлеющих углей в печи и поспешила вслед за Дотти и поварихой.
Пройдя через длинный коридор, в конце которого располагались комнаты дворецкого и экономки, повариха и две ее помощницы вышли к лестнице черного хода. Они уже одолели первый пролет, когда обитая зеленым сукном дверь, ведущая на галерею, приоткрылась и оттуда показалась миссис Дэвис и донеслись громкие звуки музыки.
— О, я как раз собиралась спуститься к вам, — сказала экономка, притворяя за собой дверь. — Хотите посмотреть?
Все эти дни, наблюдая за приготовлениями к балу, Кэти сгорала от нетерпения в ожидании той минуты, когда она сможет, наконец, взглянуть на танцующих. Но сейчас ей хотелось лишь одного — поскорее добраться до своей кровати и погрузиться в сон. Она сомневалась, хватит ли у нее сил на то, чтобы раздеться. Кэти почувствовала облегчение, когда повариха сказала:
— Спасибо, миссис Дэвис, но я валюсь с ног. Я лучше пойду спать.
Она подняла свечу, осветив раскрасневшееся лицо миссис Дэвис. Экономка была явно навеселе. По всей видимости, она уже осушила не одну бутылку вина и вряд ли остановится на этом. Повариха уже хотела двинуться дальше, когда миссис Дэвис наклонилась к девочкам.
— Ну, а вы-то хотите взглянуть?
Дотти Блэк равнодушно посмотрела на миссис Дэвис. Она прекрасно понимала, кому ей следует угождать. Пусть экономка имела власть в доме, но Дотти работала на кухне под начальством поварихи. Она не собиралась поддерживать противоположную сторону, а потом сносить от поварихи все те грубости, которые выпадали на долю Кэти Малхолланд.
— Я устала, миссис Дэвис, — сказала Дотти, зная, что тем самым заслужила одобрение своей непосредственной начальницы.
Миссис Дэвис выпрямилась и сжала губы, недовольно поглядывая на Дотти. Повернувшись к Кэти, она спросила:
— А ты, Кэти? Тебе ведь хочется взглянуть на бал, не так ли?
Кэти подняла голову и в тусклом блеске свечи посмотрела на свою благодетельницу. Миссис Дэвис обидится, если она откажется пойти, — а миссис Дэвис всегда была так добра с ней! И ведь она пообещала матери, что во всем будет угождать миссис Дэвис. Кэти знала, что завтра на кухне ей придется сносить последствия, сделанного ею выбора, но все-таки сказала:
— Спасибо, миссис Дэвис, мне, в самом деле, хотелось бы посмотреть.
— Я знала, что ты согласишься, — обрадовалась экономка. Протянув руку, она взяла Кэти под локоть. — Гаси свою свечу и пойдем со мной.