— Можешь… можешь понести ее? — быстро прошептала она.
Джо кивнул и, наклонившись к корзине, взял оттуда Сару. Одной рукой держа ребенка, а другой, придерживая сестру за талию, он вывел ее из дома и повел через двор к калитке.
Окно спальни Бантинга выходило на запад, они также шли на запад. Выйдя во двор, Кэти удивилась, не услышав окриков мужа. Они направились по дороге, ведущей в поселок, и, когда они уже почти дошли до поселка, обессилевшая Кэти присела на обочину.
— Пойдем, пойдем, Кэти, — поторопил ее Джо. — Осталось совсем немного. Если мы остановимся здесь, он может нас догнать.
Кэти чувствовала, как силы покидают ее, и только страх перед тем, что Бантинг нагонит их, заставил ее подняться на ноги и продолжать путь.
Когда они дошли до пустыря рядом с поселком, где несколько мужчин метали кольца, один из игроков, заметив юношу, несущего на руках младенца и ведущего спотыкающуюся девушку, сделал знак своим товарищам. Все бросили игру и поспешили к Джо и Кэти.
Первым к ним подбежал Джимми Морган, муж акушерки, принимавшей роды у Кэти.
— Что случилось, мальчик? — спросил он у Джо.
Впрочем, спрашивать не было никакой необходимости. Лицо Кэти было окровавлено, ее волосы слиплись от крови. Между пол плаща было видно изорванное выпачканное кровью платье. Плащ был расстегнут и только наполовину прикрывал ее израненные плечи. Из раны на левом плече до сих пор сочилась кровь.
— Пойдем, дорогая, — сказал Джимми Морган, обращаясь к Кэти. — Моя жена позаботится о тебе.
С этими словами он поднял израненную девушку на руки и с помощью других мужчин понес к своему дому.
Вверив Кэти заботам своей жены, Джимми Морган отправился в Джарроу за Родни. Кэтрин не смогла пойти с Родни — она не могла оставить умирающего Вильяма, к тому же кто-то должен был присматривать за Лиззи. Джо пришел к Кэти по просьбе Вильяма, который перед смертью хотел повидаться с внучкой.
Было около девяти вечера, когда Родни вошел в комнату, где лежала Кэти. Увидев в слабом мерцании свечи высокую фигуру отца, Кэти хотела протянуть к нему руки, но боль сковывала все ее существо, и она не смогла пошевелиться. Родни встал на колени возле ее кровати и погладил дочь по щеке, жалостливо глядя на нее.
— Бедная, бедная крошка, — прошептал он.
— Папа, папа, — всхлипнула Кэти.
Родни не стал спрашивать у дочери, как это произошло. Сейчас он был не в силах говорить. Он продолжал стоять на коленях возле ее постели, и его взгляд ласково скользил по ее лицу. Он не видел дочь почти восемь месяцев, она очень изменилась за это время. Ее глаза были такими же большими и зелеными, как прежде, но это больше не были глаза его Кэти — теперь в них застыли испуг и отчаяние, они словно помутнели от невыплаканных слез. Очертания рта были теми же, что и прежде, но теперь ее губы дрожали, а ее некогда круглые щеки впали и были покрыты мертвенной бледностью.
Его отвлекла от созерцания лица дочери миссис Морган.
— Взгляните, что он с ней сделал, — сказала она, откидывая одеяло со спины Кэти, которая лежала на животе.
Родни, склонившись над дочерью, увидел сплошное месиво из ран, рубцов и почерневшего мяса. Когда миссис Морган снова заговорила, ее голос донесся до него словно издалека.
— Я сделала все, что могла, но ее надо показать доктору, — сказала миссис Морган.
— Да, вы правы, — с усилием проговорил он, поднимаясь с колен. — Я сам отнесу ее к доктору. Я очень скоро вернусь сюда и отнесу ее к доктору.
Прежде чем миссис Морган успела что-либо ответить, он резко развернулся и вышел из комнаты.
Уход отца вернул Кэти к жизни. Несмотря на боль, она села в постели и, протягивая руки, закричала ему вслед:
— Папа, папа! Не ходи к нему, папа! Лучше отнеси меня к вам домой. Папа…
Но отец был глух к ее мольбам. Через открытую дверь она слышала, как он разговаривает с мистером Морганом в соседней комнате.
— Я пойду с тобой, — предложил мистер Морган.
И отец ответил:
— Нет, нет, спасибо, Джимми, но я справлюсь с ним сам.
Потом она услышала, как хлопнула входная дверь, и последние слова отца — «я справлюсь с ним сам» — повисли над ней страшным грузом.
Миссис Морган убрала волосы с ее вспотевшего лба.
— Успокойся, дорогая, он должен это сделать, — мягко сказала она. — Он был бы тебе плохим отцом, если б спустил этому негодяю с рук такое злодейство. Впрочем, если это не сделает он, это сделают другие. Этого подлеца уже давно пора наказать. Мужчины в поселке только и ждали предлога, чтобы всыпать ему по заслугам. Теперь он побил тебя, и они с удовольствием отплатят ему и за тебя, и за все его другие злодейства.
Хоть Кэти сейчас была неспособна мыслить ясно, в глубине души она осознавала всю тщетность усилий, которые она предпринимала для того, чтобы не допустить встречи отца с Бантингом. Она также осознавала всю тщетность своего молчания, когда скрывала от отца имя мужчины, от которого у нее ребенок. Сейчас Кэти понимала, что, если бы отец пошел разбираться с Бернардом Розье, ничего бы ужасного не случилось. К Бернарду Розье жители поселка относились лучше, чем к Бантингу. Кэти прошибал холодный пот при мысли о том, какими последствиями сегодняшняя встреча с Бантингом чревата для ее отца. Ведь если он не прикончит Бантинга сам, это сделают за него другие, а вся вина будет свалена на него.
Родни вернулся через час. Услышав его голос в прихожей, Кэти приподнялась на локтях и ждала, когда откроется дверь в спальню. Когда он вошел, она внимательно оглядела его одежду, ища подтверждения происшедшему, но его одежда была чистой и аккуратной. Опустив взгляд на его руки, она, однако, заметила, что костяшки пальцев у него разбиты в кровь.
— Ах, папа, папа! — воскликнула она и разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.
— Успокойся, крошка, успокойся, — Родни присел на корточки возле кровати. — Теперь все будет хорошо, и тебе больше не о чем волноваться. Я заберу тебя домой.
Он хотел ласково погладить дочь, но не стал этого делать, потому что его руки были в крови. Из соседней комнаты донесся голос мистера Моргана:
— Мы соорудили носилки. Ребята помогут ее отнести.
Родни обернулся к Джимми Моргану, стоящему в дверях, и кивнул ему в знак благодарности. Снова склонившись над Кэти, он прошептал:
— Не волнуйся, крошка. Все плохое уже позади. Ты больше никогда не вернешься к нему, я тебе это обещаю.
Через полчаса Кэти погрузили на брезентовые носилки, сооруженные по образцу носилок, на которых после аварий выносили из шахты пострадавших. Родни и мистер Морган взялись за носилки спереди, а двое сыновей мистера Моргана встали сзади, и они двинулись в путь. В Джарроу они зашли по дороге к доктору, — по ночам доктора не приходят на дом к людям, которые живут в таких районах, как Уолтер-стрит. Доктор осмотрел Кэти и задал ряд вопросов, после чего они понесли ее домой.
На следующий день, около пяти пополудни, в дом номер три на Уолтер-стрит пришла полиция. Их было трое — двое одеты в форму полицейских, а на третьем были черное пальто из тонкого сукна и цилиндр. Дверь им открыла Кэтрин. Ее дыхание остановилось при виде людей в полицейской форме.
— Ваш муж дома? — спросил мужчина в штатском.
— Нет, он на работе.
Полиция знала, что Родни на работе, но они не хотели арестовывать его на глазах у толпы рабочих. У них был достаточный опыт по части ликвидации беспорядков и предупреждения забастовок, и они не хотели давать рабочим лишний повод для недовольства. В полиции знали, на что способны люди, работающие на палмеровской судоверфи.
— В таком случае, мы подождем его здесь, — сказал мужчина в штатском и, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату.
Двое полисменов последовали за ним.
Кэти лежала на соломенном тюфяке возле камина. Когда трое мужчин вошли, она приподнялась на локтях и посмотрела на них. При виде полисменов она прижала ладонь ко рту и ее глаза расширились от ужаса.
— Почему вам понадобился мой муж? — спросила Кэтрин дрожащим голосом.
Мужчина в штатском выдержал долгую паузу, прежде чем ответить.
— Ваш муж обвиняется в убийстве человека по имени Марк Бантинг, контролера-весовщика на шахте Розье. Сегодня утром Марк Бантинг был найден в канаве с размозженным черепом. На его теле также имеются следы побоев и ожоги. Хорошенькое зрелище, ничего не скажешь.
— Нет! Нет! — воскликнула Кэтрин, сжимая руками виски. — Мой муж не делал этого, он его не убивал. Да, он действительно побил его кулаками, потому что… смотрите, — она указала на Кэти. — Если бы вы видели, в каком состоянии ее спина! Вчера он зверски избил ремнем нашу дочь, — она была его женой. И мой муж пошел к нему и побил его за это, а какой отец не вступился бы за собственную дочь? Но он его не убивал, говорю я вам. Он не совершал убийства.
— У него будет возможность доказать на суде, что он не совершал убийства. Но, тем не менее, этот человек мертв.
— Но кто сказал, что его убил мой муж? Там были и другие мужчины. Весь поселок уже давно хотел от него избавиться. Мой муж использовал только кулаки, он не применял никакого оружия. Он бы никогда не стал пользоваться оружием, поверьте мне, уж я-то знаю моего мужа. Это мог сделать любой другой мужчина из поселка. Они все ненавидели Бантинга. Они только и ждали предлога, чтоб покончить с ним.
— Но все улики указывают на виновность вашего мужа, миссис, — возразил человек в штатском. — Доктор, который осматривал вчера вечером вашу дочь, по странному совпадению является также полицейским врачом. В его регистре ваша дочь записана как миссис Бантинг. Сегодня утром, когда его вызвали осмотреть тело Марка Бантинга, он сразу же догадался, что именно произошло. Ваш муж убил Марка Бантинга за то, что тот жестоко избил вашу дочь.
В этот момент Кэти издала громкий стон и лишилась чувств. Следователь продолжал говорить, но она больше не слышала его слов. Она пришла в себя, только когда раздался звучный, решительный голос отца, который