— А потом? — Молодому не терпелось услышать что-нибудь еще.
— А потом перестройка началась. Горби сказал: «Занимайтесь своим делом, товарищи чекисты. Шпионов ловите». Отдел расформировали, агентуру поисключали. Говорят, в восемьдесят пятом, когда мы с этой барахолкой завязывали, воры в законе хотели памятник на родине героя поставить — им враз легче дышать стало — да не решились. Генсек человек скромный, даже звезду Героя себе не взял, вот они и побоялись его оскорбить… Жаль, что после генсеково указание забыли…
— Байки травишь, — подошедший Адмирал угрюм и задумчив. — А у соседа корова не доена. Пошли.
В кабинете Адмирала — на местном наречии, «цейхгаузе» — огромный сейф, набитый оружием всех мастей. На шкафу каска с пуленепробиваемым забралом, рации большие и маленькие, на вешалке — бронежилеты. На фоне всего этого инвентаря Адмирал выглядит монументально.
— Дед, я сейчас встречался со своим источником. Есть непроверенные данные, что команда Панкова пытается взять Олега под колпак.
— У меня на этот счет тоже кое-что есть.
— Так или не так, но подстраховать надо бы. А? Не слышу.
— Наложение голосов. Объяснить, что это такое?
На столе Олега звонит телефон.
— Олег? — приятная неожиданность для знающего ситуацию человека. На проводе — сам папаша. Лично, без предварительного звонка секретарши. Примечание: на этот раз к «кремлевке» не требует. Что бы это значило?
— Ну? — начинает без предисловий, словно только что расстались.
— Огрехи подчищаю, Сергей Васильевич. Вот подчищу — тогда…
«Как же ему не терпится. Значит, ребята копали не зря».
— Пока будете подчищать, может оказаться поздно, — голос почти заискивающий. Пауза, возникшая после заманчивого предложения, всерьез озадачила номенклатурного волка. От таких предложений нормальные люди не отказываются. Наиболее прыткие готовы за назначением на коленках на Старую площадь ползти.
«Говорят, когда-то из его кабинета инструкторов в обмороке выносили. Сдал старичок».
Дед наблюдает из окна, как Олег садится в машину. Берет в руки рацию.
— Рысь! Это Дед. Двигай помалу. И смотри по сторонам.
— Пять-пять! — ответ по эфиру.
Машина Олега движется в потоке по Садовому кольцу. На коротких волнах вешает Би-Би-Си.
«Аппараты конкурирующих и весьма влиятельных служб безопасности ютятся под одной крышей в известном здании на Лубянке. Одна из них стремится выжить и сохранить, насколько это возможно, былое могущество. Другая — стремительно развивается, пытаясь поглотить как можно больше мощностей первой. Во всяком случае, у руководителя Межреспубликанской службы безопасности Вадима Бакатина аккуратно украли секретный листочек с жизненно важной для будущего МСБ информацией. Этот листочек, схема будущей структуры МСБ, составленная лично Бакатиным…»
«Интересная мысль! Бояре дерутся, а у холопов лбы трещат. Все схемы на листочках рисуют, а до того, что скоро работать будет некому со всеми их реорганизациями, никому дела нет».
Волна куда-то ушла Олег чуть довернул ручку приемника.
«Так как документ оказался в руках Президента РСФСР, указ о реорганизации КГБ был подписан Ельциным раньше намеченного срока, чтобы поспеть прежде Горбачева предъявить претензии на обладание основными боевыми силами старого КГБ и поставить точку в вопросе, какой КГБ главнее».
«Интересно, а Би-Би-Си знает, какой КГБ главнее? Создается впечатление, что они и определяют нам, какому главнее быть. Полный идиотизм, вчерашние диссиденты учат Бакатина, как ему руководить КГБ, а профессионалы на прием прорваться не могут…»
Волна снова ушла, но через секунду нравоучительный голос продолжил:
«Теперь о схеме структуры Межреспубликанской службы безопасности, предложенной на подпись Горбачеву. Во главе ее директор…»
«А чуть ниже завсекциями, как в магазине?»
«…Каким является Вадим Бакатин. Помимо него создается координационный совет. Формально он независим, однако решения координационного совета оформляются, как приказы директора… Так же, как совету, директору подчиняется организационно-инспекторское бюро, контролирующее кадры республиканских служб безопасности…»
«Было б кого контролировать. Не сегодня-завтра все разбегутся куда глаза глядят…»
Задумавшись, Олег пропускает поворот и вынужден, нарушая движение, пересечь две сплошные линии, чтобы перестроиться в левый ряд.
Позади слышен скрип тормозов. В зеркало заднего вида Олег видит, как, повторяя его траекторию, за ним перестраивается белая «Волга».
Смоленская площадь. У светофора возле МИДа Олег вновь замечает эту же «Волгу» в потоке машин. Проехав мимо «Витязя», он сворачивает в переулок и сбрасывает скорость. От резкой остановки «Волга» почти упирается в его багажник.
— И куда это вы собрались, сыщики? — За рулем сотрудники отделения Деда. Опера в явном смущении. Но один все же находится:
— На ярмарку в Лужники. У нас там встреча.
— Меня за компанию не возьмете?
— Да зачем? Мы сами. Мы давно договаривались, а контрольного звонка нет. Решили проверить. Может, и не придет…
— Врать научись, боец. Легенда должна быть не сказкой, а былью. Машину на базу, сами — по домам.
— А вы?
— А я вашим вдохновителем займусь.
…Дед всегда уходит из конторы последним, поэтому отловить его — пара пустяков.
— Твои дела?
— Не понял…
— Ты ребят за мной послал?
— Я? Кого? — Дед пытается разыграть изумление, смешанное с возмущением.
— Чайником прикидываешься! А ведь Дед! Ты же знаешь: если опер не может обмануть начальника — это не опер. Если начальника может обмануть опер — это не начальник. Короче, я твоих телохранителей расколол. Они тебе не докладывали? Кончай народ попусту загружать. У них и так приключений хватает. Ты меня понял?
— Я понял. Это ты тупой. Думаешь, те клиенты будут с тобой в крестики-нолики…
— Если за мной ходят люди Панкова, у них и мысли не должно возникнуть, что мы их боимся. Пусть наглеют всухую. Быстрее завянут… Кстати, материалы следователь смотрел? Эти наши плоды трудов бессонных?
— Сказал, что накопали мы — выше крыши. Можно возбуждаться.
— Вот и займись, наконец, настоящим делом, готовь на доклад. А то взял моду — молодых развращать. Неужто постарел, сдавать начал?
Машина катит в общем потоке как бы сама собой. Олег крутит ручку настройки приемника, переключает диапазоны — ничего, кроме оголтелого рока. И вдруг на УКВ отчетливо раздается:
— Серый, мы на Сретенке, идем за клиентом к проспекту Мира.
«Я, между прочим, тоже на Сретенке. И тоже иду к проспекту Мира. Занятно. Попробуем оглядеться. Газ. Теперь сбросить скорость. Никого? Опять по газам. Чисто? Попробуем возле светофора. Под желтый перед красным — в Астраханский переулок и резко вперед. Ну?»
— Серый, он ушел в Астраханский, мы под светофором…
— Понял, приму у Безбожного.
«Да у вас, гляжу, солидно поставлено. Начнем проверять всерьез».
Не доезжая до Безбожного переулка, Олег ставит машину на прикол, заходит в подъезд и из окна наблюдает за улицей. Из Безбожного выруливает «девятка» цвета «мокрый асфальт» и, развернувшись, паркуется перед машиной Олега.
«В огне брода нет. Значит, остается проверить, у кого лучше реакция».
Олег выходит из подъезда прогулочным усыпляющим шагом. Переменить темп, резко свернуть к машине — это все наработано.
«Девятка» с запаздыванием срывается следом. Начинается гонка по Москве. Ее движок значительно мощнее, а сама она маневреннее. Но Олег водитель не слабый. Даром, что ли, в разведке учили. Главное — затравить. Чтобы эти двое в «девятке» вошли в раж.
«Притормозим».
«Девятка» чуть не врезается в самосвал.
«Прикинусь чайником. Медленно, еще медленнее. Так, заглохнем».
Сзади «фафакуют» нетерпеливые. Все скажут, что думают об этом чайнике.
«Заводим и с ходу в поток. Вот дырка между троллейбусом и иномаркой. По миллиметру справа и слева. Прохожу».
В «девятке» начинают нервничать.
— Слушай, Серый, это придурок какой-то.
— Держись осторожнее, чтобы не заметил.
«Кажется, завелись. Теперь на улицу Герцена. Так, отлично, приторможу на желтый… И сразу на красный налево».
Олег чуть не врезается во встречный автобус. Преследователи отстают.
«Притормозим — жалко «друзей» терять!»
Справа чебуречная — любимая рыгаловка таксистов. Ассортимент простой, но традиционный. Харчо, шницель с яйцом и чебуреки. По обе стороны проезжей части — машины с шашечками: самый обед.
«У советского таксиста не желудок, а бетономешалка. Все переварит! Ладно, проехали. Теперь направо и на Скатертный, тридцать. Если все получится, то охота у них пропадет надолго. Заодно и квалификацию проверим: знают ли голуби в «девятке» эти легендарные триста метров и что там справа и слева. Главное, чтобы они на мгновение потеряли меня из виду. Секунд пять есть. Этого хватит, чтобы закатиться в тихий дворик рядом с аркой, на которую вся надежда. А у них — как получится».
Потеряв Олега из виду, но просчитав на ходу, что оторваться от них Олег мог, только скользнув под арку, двое на «девятке» с разворота ныряют следом и под визг тормозов и звон битого стекла… врезаются в столб, аккуратно врытый посередине проезда.
— У нас ЧП! — слышен голос в эфире. — Вмазались в столб в арке на Скатертном.
— Где клиент?
— Черт его знает! Машина вдребезги. Без «скорой» не обойтись.
«Как в аптеке! Если «скорая» нужна, то стрелять они явно не будут. Можно выезжать спокойно. И нужно запомнить, на каком диапазоне они работали».
Олег нажимает кнопку «памяти». Приемник теперь будет автоматически входить и фиксироваться на этой волне.
Горбунов-младший и начальник его службы безопасности сидят в офисе «Эля». Стынет кофе на столике, две пустых бутылки коньяка, нетронутые дольки лимона в хрустальной розетке. Маячит тень не равнодушной к Панкову секретарши. Но собеседникам не до кайфа.