Вот я все говорю: «Нам было известно… По поступающей к нам информации…» У читателя может возникнуть вопрос, откуда же поступает такая информация.
Информация о том, что происходит в советской колонии, поступает в резидентуру КГБ от агентов из числа советских граждан, или, проще, осведомителей. В народе их называют стукачами. Слово «стукач» происходит от глагола «стучать» — то есть постучаться в дверь сотрудника КГБ для доноса. Здесь для простоты мы будем называть их осведомителями.
Во внутренних управлениях КГБ ходил, да и до сих пор, наверное, ходит такой анекдот: «Все население города Одессы делится на агентов действующих, законсервированных и кандидатов на вербовку». Насчет населения Одессы я не знаю, но такое положение совершенно справедливо для советского государственного аппарата, который кишит осведомителями КГБ. Система осведомителей существовала всегда и во всех странах. Но такого размаха, который она получила при Сталине, наверное, нигде не было. В то время, чтобы выжить в госаппарате, нужно было доносить. Вот в основном доносчики и выжили. После смерти Сталина партия, ставшая полновластным хозяином, запретила КГБ вербовать осведомителей из числа профессиональных партийных работников и членов их семей. В остальном все оставалось по-прежнему. Запрещено было только принуждать к сотрудничеству. Но об этом факте было известно только верхушке партии и КГБ. Естественно, что широким слоям общественности об этих изменениях не докладывалось. Поэтому, особенно в госаппарате, продолжали думать, что отказ от сотрудничества с КГБ может повлечь за собой большие неприятности. Такое положение существовало и в конце семидесятых годов.
Помню, у меня состоялся интересный разговор с одним довольно высокопоставленным сотрудником МИДа как раз перед выпуском из университета. Он не знал, что я ухожу на работу в КГБ, и поэтому давал мне «дружеские советы»:
— Когда поедешь за границу, а может быть, еще и раньше, к тебе обязательно подойдет КГБ и предложит сотрудничество. Не вздумай отказываться! Они тебе могут за это всю карьеру и жизнь испортить. А согласишься, то жизнь будет гораздо спокойнее. Активничать не нужно, сиди и жди, пока тебя спросят. Да и здесь можно прикинуться, что ты ничего не знаешь. Но выгоды от сотрудничества есть. Если попал в какую-нибудь историю, то они тебя вытащат. Да и в карьере могут помочь.
Как мне стало известно уже в посольстве, это типичная философия большинства мидовских сотрудников. Можно с уверенностью сказать, что почти все сотрудники МИДа в то или иное время были осведомителями КГБ. Исключение составляют только члены ЦК и их дети. Вербовка сотрудников МИДа не представляет никакого труда. Самозагипнотизированные страхом перед КГБ, они не отказываются.
В 1978 году в советском посольстве в Тегеране из 23 чистых дипломатов 20 были осведомителями КГБ. Исключение составляли посол Виноградов — член ЦК, Амангалиев — представитель ЦК, второй секретарь Фенопетов — женат на дочери члена ЦК. Все чистые технические сотрудники посольства, шифровальщики, шоферы и другие были также осведомителями. Завербованы все эти люди были, естественно, не в посольстве, а гораздо раньше, многие, может быть, еще в институте. И наверняка их никто не принуждал и рук не выкручивал. На сотрудничество их толкнули страх перед КГБ, ожидание легкой карьеры или просто наслаждение от ощущения превосходства над другими. Ну с этим последним не очень-то просто, когда почти все коллеги осведомителя сами являются осведомителями.
Несмотря на то что большинство чистых поддерживают контакты с КГБ, они не могут избавиться от паранойи в отношении этой организации. Не только в Тегеране, но и по всему миру чистые советские дипломаты считают, что основной задачей КГБ за границей является слежка за ними. По их мнению, КГБ прослушивает все их телефонные разговоры, в их квартирах установлены микрофоны для прослушивания, офицеры КГБ ведут за ними слежку в городе и даже используют для этого иностранных агентов.
В нашем посольстве в Тегеране чистые считали, что пункты радиоперехвата «Марс» и «Импульс» занимаются только прослушиванием их телефонов. Если чистый дипломат случайно натыкался на офицера КГБ в городе, то он уже считал, что находится под наблюдением.
На самом же деле ничего подобного не происходило. В посольстве существовала сеть внутренней телефонной связи. Ее центр находился в подвале посольства и обслуживался чистым техником. Насколько мне известно, резидентура никакого интереса к этой станции не проявляла. А уж об установке микрофонов в квартирах советских и говорить не приходится. Это просто запрещено. Наружное наблюдение за советскими гражданами за границей не выставляется, особенно в странах с трудной агентурно-оперативной обстановкой. Да и зачем создавать такие сложности. Ведь чистые, являясь осведомителями, сами все друг про друга рассказывают. Известно, что кто про кого сказал, что кто купил, кто что продал, кто с кем спит, кто что украл и где спрятал, что думает посол и что он пишет в Москву в своих секретных донесениях и т. д.
Но чистые дипломаты совсем не обладали монополией на паранойю в отношении к КГБ. В посольстве существует еще одна организация, которая может быть даже превосходит чистых в этом вопросе. Это резидентура Главного разведывательного управления Генерального штаба Советской армии, сокращенно ГРУ.
В посольстве в Тегеране из 50 дипломатов 23 были чистыми, 15 из КГБ и 12 из ГРУ. Не надо думать, что ГРУ находится на правах бедных родственников. Их офицеров было, например, гораздо больше в торгпредстве. ГРУ занимается сбором информации военного характера во всех областях — политической, экономической, технологической.
За последние годы на Западе довольно много написано о ГРУ, как западными исследователями, так и бывшими офицерами этой организации. Во всей этой информации красной линией проходят два аспекта. Во-первых, ГРУ — это сверхсекретная, сверхпреуспевающая разведка с железной дисциплиной и четко отработанными операциями по всему миру. Офицеры-роботы фанатично преданы делу коммунизма, со стальным взглядом, каждый второй пришел в ГРУ из войск специального назначения (спецназ). Во-вторых, постоянно муссируется тема о вражде между КГБ и ГРУ в треугольнике власти, сторонами которого являются партия, КГБ и ГРУ.
По первому пункту могу сказать, что, проработав пять лет в одном посольстве с многими офицерами ГРУ, никакого суперменства я в них не заметил. Обычные ребята с присущими любому советскому человеку недостатками. Все в их резидентуре было — и пьянство, и коррупция, и разврат, и оперативных провалов хоть отбавляй. В общем, все по-советски.
Да, вражда с КГБ существует, но вражда эта односторонняя. ГРУ ненавидит КГБ. КГБ же такого чувства к своим «дальним соседям» (кодовое название ГРУ в документах КГБ) не испытывает. КГБ относится к ГРУ снисходительно, не более того. Примерно так же, как старик относится к юнцу с горячим темпераментом, которому еще многому нужно учиться. Бытующая в ГРУ теория о треугольнике власти является довольно наивной, потому что она представляет КГБ и ГРУ как две равные независимые силы по отношению к партии. Партия же, по этой теории, остается на вершине власти, умело маневрируя между КГБ и ГРУ. Партия запрещает КГБ вмешиваться в дела ГРУ, и наоборот. А вся активность КГБ против ГРУ является не чем иным, как нарушением указаний партии и подтверждением «звериного» облика КГБ. Ответственные работники ЦК в Москве якобы говорят офицерам ГРУ при встрече с ними, что они с момента поступления в ГРУ выпадают из-под юрисдикции КГБ, что КГБ не имеет права их задерживать и допрашивать и что обо всех контактах с КГБ они должны докладывать своему руководству, которое, в свою очередь, доложит об этих провокациях в ЦК.
Я не сомневаюсь, что что-то в этом роде говорится офицерам ГРУ на беседах в ЦК КПСС. И это является прекрасным примером того, как партийное руководство дурачит буйные головы наших военных разведчиков, подсовывая им теории всевозможных треугольников.
На самом же деле происходит совершенно другое. КГБ, официально являясь «щитом и мечом и вооруженным отрядом партии», послушно выполняет указания своих хозяев. КГБ делает все только по указанию партии. Поэтому и все председатели КГБ являются выходцами из профессиональных партийных работников. Своих интересов у КГБ нет, он блюдет только интересы партии.
Это по указанию партии в армии, включая ГРУ, нет своей организации безопасности. За безопасность там отвечает Третье управление КГБ. Это по воле ЦК ГРУ запрещено вербовать агентов из числа советских граждан. Это по указанию ЦК КГБ вербует своих осведомителей среди офицеров ГРУ, а не по причинам какого-то там надуманного соперничества.
Подтвердить эту ситуацию можно многими конкретными примерами. В конце 50-х годов Хрущев, желая улучшить отношения с Китаем, приказал КГБ передать всех своих агентов в Китае китайским властям, и это было выполнено беспрекословно. В результате этого «акта дружбы» были потеряны все информационные возможности по Китаю, но сейчас речь не об этом. В середине 70-х Брежнев приказал КГБ оставить милицию в покое и вывел МВД из-под агентурного контроля КГБ. О том, что в результате этого произошло, уже говорилось ранее. Но вот почему-то в отношении ГРУ КГБ подобных указаний не получает. Стало быть, ЦК выгодно существующее положение, при котором армия, включая и ГРУ, находится под полным контролем, а весь гнев и недовольство оттуда направлены против КГБ. Как здесь не вспомнить популярный лозунг: «Да здравствует мудрая политика ЦК КПСС!» Лучше и сказать нельзя.
В советском посольстве в Тегеране резидентура ГРУ находилась на шестом этаже административного здания. Они занимали весь этаж, кроме двух комнат, в которых располагались пункты радиоперехвата КГБ «Марс» и «Импульс». Эти пункты находились там из чисто практического удобства, чтобы быть ближе к необходимым для их работы антеннам на крыше. Однако офицеры ГРУ были уверены, что с этих пунктов ведутся также подслушивание и слежка за ними. Об основном назначении «Марса» и «Импульса» они, естественно, знали. У них самих были такие же пункты, но все равно, так же как и чистые, они верили, что КГБ подсматривает за ними через дырки в стенах и подслушивает через микрофоны. Это доводило их до того, что они иногда в своих кабинетах переговаривались шепотом с особой осторожностью или даже перебрасывались записками, чтобы не быть услышанными. Устраивали они та