И вот наступил момент моей первой самостоятельной встречи с агентом «Рамом». К этому времени я уже достаточно знал город, чтобы самому проехать по проверочному маршруту. Организация встречи — это довольно сложный процесс.
План организации встречи составляется разведчиком за один день до проведения операции, и выглядит он так.
План организации встречи с агентом «Рамом»:
1. Дата встречи: 31 июля 1977 г.
2. Время встречи: 12:30–14:30.
3. Место встречи: улица Зохре, ресторан «Максим».
4. Автомашина: «Пежо-504».
5. Водитель: тов. Саидов (в случае использования оперативного шофера указывается его псевдоним).
6. Техническое обеспечение: пункт «Импульс», радиоприемник в автомашине (приемник переоборудован для прослушивания частот наружного наблюдения и приема сигнала опасности из резидентуры), карманный приемник «Сони» (также оборудован для приема сигнала опасности в пешем варианте).
7. Сигнал опасности: долгий сигнал — долгий сигнал — короткий сигнал.
8. Легенда нахождения на маршруте: посещение книжных магазинов.
9. Маршрут: тов. Саидов выезжает самостоятельно из посольства в 9:30 утра по маршруту (здесь описывается подробно название улиц, по которым следует оперработник с указанием мест и времени остановок и заходов в магазины).
10. В случае обнаружения слежки противника до проведения встречи оперработник действует по легенде и затем возвращается в посольство.
11. Возвращение в посольство до 15:30 (здесь нужно предусмотреть все возможные задержки, так как после этого времени в резидентуре начнут бить тревогу и принимать меры по поискам пропавшего разведчика).
12. Контрольная точка (здесь указывается точное место и время, когда разведчик там появится. КТ назначается недалеко от района проведения встречи и является физическим дублированием сигнала опасности. В случае обнаружения слежки пунктом «Импульс» оператор подает тональный сигнал и одновременно высылает на КТ страхующего разведчика, который ставит свою автомашину в определенном месте и в определенное время. Если по той или иной причине разведчик, проводящий операцию, не принял сигнал опасности, то, пройдя КТ, он его уже точно заметит).
После этого разведчик подписывает план встречи своим оперативным псевдонимом и показывает план оператору пункта «Импульс». Пройти через стадию согласования плана с оператором пункта «Импульс», особенно с нашим Кириченко, было довольно трудно. Зная из радиоперехвата, что происходит в городе, он мог настоять на изменении плана. Это, как правило, вызывало недовольство и ругань со стороны оперработников, потому что им приходилось изменять части проверочного маршрута. Однако легко сделать это могли не все. Хорошо знающих город разведчиков в резидентуре можно было по пальцам пересчитать. Требования Кириченко сводились к следующему: не проводи операцию на одном и том же месте, не используй одни и те же проверочные маршруты несколько раз, при выборе мест операций и проверочных маршрутов следуй азбучным принципам безопасности, т. е. не проезжай мимо охраняемых объектов, не проводи встречи в ресторанах, которые часто посещают советские, и т. д. Но это как раз и требовало хорошего оперативного знания города. Иногда маршрут приходилось менять просто потому, что в день операции на одном из его этапов начинала работать бригада наружного наблюдения САВАК, ведущая слежку за одним из его объектов, не имеющих к нам отношения.
Уточнив все детали, оператор «Импульс» подписывал план операции и возвращал его разведчику.
Следующим этапом является встреча с техническим специалистом, который, в случае использования, должен подготовить всю необходимую аппаратуру. Он должен настроить радиоприемник в автомашине на частоты прослушивания наружного наблюдения и приема сигнала, подготовить карманный радиоприемник радиоперехвата, подготовить специальный магнитофон для записи беседы и т. д. В общем, при желании можно обвешать себя этими игрушками со всех сторон. Но на практике разведчики не любят использовать оперативную технику по причинам безопасности. Если при проведении встречи, например, происходит арест разведчика и агента, то наличие оперативной техники, скажем, специального магнитофона, прямо указывает на шпионскую деятельность и отговориться в этом случае очень трудно. В другом случае, если разведчик случайно задержан полицией по пути на встречу или после нее, то опять же наличие оперативной техники его компрометирует. Поэтому разведчики на практике предпочитают использовать только необходимый минимум. К тому же, чтобы укрепить на себе, например, магнитофон для записи беседы, приходится протягивать множество проводов под рубашкой и делать дырки в карманах брюк, чтобы поместить туда дистанционное управление. Это также особой популярностью у разведчиков не пользуется. Технический специалист также ставит свою подпись на плане встречи. Следующим план подписывает разведчик, который будет дежурить на контрольной точке. В нашей резидентуре с этим делом было не совсем просто. Дежурного на КТ нужно искать самому, и, как правило, никто тратить время на чужие операции не хочет. Дежурный должен хорошо знать город, чтобы быстро и точно найти место КТ, но с этим у нас было не особенно хорошо.
После этого план подписывается начальником линии, к которой принадлежит разведчик, проводящий операцию. При этом, как правило, обсуждается не только план организации безопасной встречи, но и план ее проведения, который включает в себя все детали контакта и беседы с агентом.
После этого план операции подписывает начальник линии «КР», который практически отвечает за безопасность всех операций резидентуры. В тегеранской резидентуре с этим была большая проблема. Начальник линии «КР» Юрий Денисов специалистом по Ирану не был, персидским языком не владел, не знал местных традиций и условий и совершенно не знал город в оперативном плане. Все это создавало ситуацию, когда план операции обсуждать с ним было бесполезно. Практических и конструктивных замечаний по маршруту он сделать не мог и поэтому концентрировался на мелких деталях или выдвигал совершенно неприемлемые предложения. Был он к тому же человеком патологически злобным и упорным, и обсуждения плана нередко сводились к ненужным спорам, крику и ругани. В конце концов после затраты огромного нервного потенциала Денисов план подписывал. Нам казалось, что все эти конфронтации с людьми давали ему заряд энергии. На самом же деле он просто боялся нести ответственность за операции, в организации безопасности которых он практически принимать участие не мог.
Последним этапом в этом «хождении по мукам» является резидент. Здесь нужно заметить, что резидент лично утверждает не все операции, а только те, которые проводятся с особо важными агентами и нелегалами. В остальных же случаях утверждение операции заканчивается на уровне начальника линии «КР». Однако в тегеранской резидентуре это было невозможно по вышеупомянутым причинам, поэтому резиденту приходилось подписывать планы большинства операций.
После того как все подписи собраны, разведчик отдает план операции оператору пункта «Импульс».
Прохождение через всю эту бюрократическую машину занимает не менее половины рабочего дня. Но без этого обойтись никак нельзя. Все эти подписи нужны для того, чтобы в случае провала операции никто не смог сказать, что он «не знал или его не предупредили».
В день операции необходимо зайти на пункт «Импульс» и узнать о последних изменениях в агентурно-оперативной обстановке в городе и только после этого выезжать на встречу. Встреча может быть отменена в последний момент, если, например, оператор обнаружил активность слежки в районе проведения встречи независимо от того, относится ли она к нам или к кому-нибудь другому. Риск в этих случаях никому не нужен. Лучше потерять одну информацию, чем ее источник.
В случае первой встречи с агентом «Рамом» ничего подобного не произошло, и я благополучно выехал на маршрут. Убедившись, что слежки за мной не было, и пройдя контрольную точку, я вышел в район встречи. Машину свою я оставил довольно далеко от места встречи по одной простой причине. Номер автомашины говорил о ее принадлежности к советскому посольству. Выйдя на место встречи, я ощутил состояние сильного волнения. Улица была тихая, с жилыми домами по обеим сторонам, и мне пришлось торчать на месте как столб. Мне казалось, что все прохожие бросают на меня подозрительные взгляды, совершенно точно зная, что я жду встречи со своим секретным агентом. Но вот прошло назначенное время встречи, и чувство волнения сменилось чувством беспокойства. «Рам» не появлялся. По условиям встречи я должен был ожидать агента не более десяти минут. Однако из-за знакомого любому разведчику чувства «еще немного, а вдруг я уйду, а он появится» я проторчал там 40 минут. «Рам» на встречу не вышел. Чувство моего разочарования было неописуемым. Все эти труды и переживания были напрасны. Однако нужно было привыкать к этому положению. В разведке срывы встреч происходят довольно часто.
Не вышел «Рам» и на запасную встречу через неделю. Не вышел он и на вторую запасную встречу. Мне было точно известно, от моих афганских транзитчиков, что «Рам» пребывает в полном здравии и благополучии. Пришлось устанавливать с ним связь на дипломатическом уровне, то есть посетить его в посольстве и провести с ним беседу. Только после этого наши встречи стали довольно регулярными.
Нервотрепка во время подготовки встречи и напряженность на проверочном маршруте и во время встречи дают о себе знать. После возвращения в посольство начинаешь ощущать усталость. Еще в «Школе 101» во время лекций нам «неофициально» говорили, что, чтобы снять нервное напряжение после проведения операции, нужно расслабиться и единственным естественным средством для этого является только водка или виски. Однако предупреждали, что этот метод расслабления не должен переходить в привычку. Но в нашей резидентуре это как раз и переросло в привычку. Выпивки после каждой операции в резидентуре были традицие