Многие как в моем отделе, так и в 8-м отделе ГПУ спрашивали о происходящих в Иране политических волнениях. Я отвечал, что, по-моему, к этим волнениям нужно относиться серьезно. Но в ответ я опять слышал старую песню о силе шахского режима, который не допустит никаких перемен в Иране.
Встретился я и со своими друзьями из различных отделов, и мы, естественно, обменивались впечатлениями о странах. Выяснилось, что советская колония в Иране совсем не была уникальна в плане коррупции. В каждой стране были свои послы, партийные лидеры, завхозы, по уши замешанные в коррупции. Различные истории, но результат один. Все это жулье оставалось безнаказанным. Одно и то же происходило и в плане работы резидентур. Большинство офицеров просто отсиживали свое время, чтобы не быть выброшенными из страны. Везде бытовало одно и то же мнение: «Ради чего ради кого рисковать? Ради этой мафии? Нет уж, извините!» Мы были в положении, которое давало нам возможность видеть, что коррупция в высших эшелонах власти была не отдельными случаями заболевания, а переросла уже в неизлечимую эпидемию.
Начала эта зараза распространяться и в разведке КГБ. Привозить мелкие подарки при приезде в отпуск было давнишней традицией. Это было скорее знаком внимания, чем коррупции. Тем более что подарки офицер мог преподносить своим коллегам только на своем уровне. Начальству подарки не преподносились. Подарками этими были в основном западные канцелярские товары. Например, ручки, карандаши, ластики, коррекционные средства для пишущих машинок и т. д. Близким друзьям преподносятся, как правило, бутылка виски или французский коньяк.
И вот в отпуске мне рассказали историю, которая произошла недавно в американском отделе Управления «С». Начальник этого отдела потребовал от прибывшего в отпуск офицера подарки. Тот ответил, что никаких подарков он ему не привез. Тогда начальник пригрозил офицеру, что такое безразличие может повлиять на его карьеру. Офицер, не раздумывая, доложил об этом случае руководству Управления «С», и начальника американского отдела с треском выгнали из КГБ. Хоть здесь еще торжествовала справедливость.
Комната моего направления в Центре находилась в конце коридора на шестом этаже как раз напротив лестницы. И вот в этот мой приезд в отпуск я увидел, что эта широкая лестница между пятым и шестым этажами была перегорожена крепкой металлической решеткой. Такая же решетка была видна и между пятым и четвертым этажами. На мой вопрос о причинах появления этих решеток мне рассказали следующее.
Несколько месяцев назад зимой в расположенном на четвертом этаже кабинете председателя КГБ Юрия Андропова состоялось совещание, на котором присутствовали работники ЦК КПСС и представители нескольких министерств. Обсуждали вопрос, связанный с обеспечением безопасности чего-то. И вот когда совещание закончилось и присутствовавшие гости вышли, чтобы надеть свои теплые пальто и шапки, было обнаружено, что шести дорогих ондатровых шапок нет на месте. Они были украдены. Позор для Андропова был, естественно, неописуемый. Высшие номенклатурные шишки были ограблены в святилище безопасности, и более того, в приемной самого председателя КГБ. Гнев Андропова и выразился в появлении решеток между этажами. Следствием было установлено, что «злостный похититель» проник к номенклатурным одеждам через заднюю лестницу. Шапки так найти и не удалось.
Вскоре мне стали известны и подробности переворота в Афганистане, произошедшего 27 апреля 1978 года. Однако, прежде чем я перейду к их изложению, необходимо дать краткое историческое пояснение.
Афганистан в силу своего географического положения с незапамятных времен был ареной политической борьбы между Великобританией и царской Россией за влияние в этом регионе. Афганистан, сплошь покрытый горами, никакой экономической ценности не представлял. Однако политическая его ценность была непереоценима. Великобритания старалась усилить свое влияние на Афганистан, чтобы не допустить Россию близко к границам своей индийской империи. Россия стремилась влиять на Афганистан, чтобы не допустить Великобританию к своим среднеазиатским границам. Продолжило эту политику и новое советское правительство, у которого с Афганистаном сложились хорошие отношения. Афганистан был первой страной в мире, признавшей большевистское правительство в России в 1919 году. В 1929 году к власти в Афганистане пришла династия Надир-шаха, и влияние англичан вновь усилилось. Так все и шло. Однако у русских было одно очень весомое преимущество — они никогда не воевали с Афганистаном, тогда как англичане несколько раз в конце 19-го — начале 20 века старались подчинить себе эту страну военной силой. Известно, что попытки эти окончились провалом. В результате этого среди афганского народа уже традиционно сложилось недоверие к англичанам и довольно хорошее отношение к русским.
С начала 60-х годов отношения СССР и Афганистана улучшились. Были подписаны экономические соглашения, афганской армии поставлялось советское вооружение и туда направлялись военные советники. В этих условиях укреплялась афганская коммунистическая партия и возрастало влияние левых сил в армии. Отсутствие в Афганистане собственных сил безопасности позволило разведкам КГБ и ГРУ проникнуть во все области жизни этой страны. Встречи со своими агентами советские разведчики проводили у себя дома, устраивая шикарные обеды. Чем не рай?
В 1973 году племянник афганского короля Мухаммеда Надир-шаха Дауд при поддержке левых сил в афганской армии совершил военный переворот, в результате которого монархический режим в Афганистане был свергнут. Король Афганистана покинул страну и поселился в Италии. Дауд стал президентом Афганистана.
При подготовке переворота Дауд обещал улучшение положения левых сил в стране, и поначалу он это обещание выполнил. Влияние коммунистической партии Афганистана еще более усилилось, ее члены вошли в правительство. Но вот, укрепившись во власти, президент Дауд стал постепенно оттеснять левых, все больше превращаясь в единоличного правителя. Он начал улучшать отношения с соседними Пакистаном и Ираном. В конце 1977 года президент Дауд обратился к шаху Ирана с просьбой о предоставлении кредита на строительство современной трансафганской дороги, идущей от границ Ирана до Пакистана. Шах Дауду этот кредит пообещал, однако было выдвинуто одно секретное условие. Дауд должен был прекратить деятельность коммунистической партии Афганистана. Президент Дауд согласился. Такое условие вполне совпадало с его личными настроениями.
Как результат этого секретного соглашения в начале апреля 1978 года все руководители компартии Афганистана были арестованы и брошены в тюрьму. Однако шаг этот был запоздалым. Даже находясь в тюрьме, коммунисты продолжали держать руку на пульсе событий. Вскоре им в тюрьме стало известно, что Дауд принял решение о физическом уничтожении всех арестованных коммунистов, намереваясь таким образом радикально решить проблему левого влияния в стране. В этой ситуации руководители компартии приняли решение о немедленном захвате власти путем военного переворота. Однако при этом они хотели заручиться поддержкой советского руководства. С этой целью в советское посольство в Кабуле был направлен связной от компартии, который и сообщил советскому послу о планах захвата власти в стране.
По свидетельству находившихся в то время в посольстве советских дипломатов, это сообщение вызвало вначале недоумение, растерянность и недоверие. Мыслимо ли, находящееся в тюрьме на пороге смерти руководство компартии Афганистана говорит о захвате власти. Сущий бред! Однако советский посол сообщил об этом в Москву, где реакция была примерно такой же. Поступивший из Москвы ответ был уклончивым и осторожным: «Ничего конкретно не обещать. Отделаться общими фразами. Пусть они сами решают, что им делать». Такая реакция Москвы была совершенно естественной. В случае провала затеи афганских коммунистов (а именно такой исход и предвидело советское руководство в этом случае) организация попытки переворота никоим образом не должна была быть связана с Советским Союзом. Как всегда, очень мудро.
Несмотря на уклончивую реакцию советского руководства, руководители компартии из тюрьмы передали приказ верным им воинским частям начать операцию по захвату власти в стране. Терять-то им было нечего. 27 апреля 1978 года президентский дворец в Кабуле был атакован авиацией и танками и после непродолжительного боя с охраной захвачен. Президент Дауд и его семья были арестованы и немедленно расстреляны. Влияние левых в армии было настолько сильно, что власть коммунистами в Афганистане была захвачена без особого сопротивления.
Здесь я хочу особо подчеркнуть, что никакой роли в этом перевороте ни одна из советских организаций, включая и КГБ, не играла.
Сразу же после переворота советскому руководству пришлось быстро менять тактику и выступать в роли активного сторонника новой афганской власти. Но здесь они встали перед довольно сложной проблемой.
Дело в том, что коммунистическая партия Афганистана не была единой. Она разделилась на две фракции за несколько лет до этих событий. Одна фракция называлась «Хальг» (народ) и придерживалась просоветской ориентации. Другая носила имя «Парчам» (знамя) и больше ориентировалась на Китай. Между этими фракциями существовала внутрипартийная вражда, которая после переворота превратилась во вражду реальную. Советскому руководству нужно было решить, чью кандидатуру на пост президента поддержать. Руководителя фракции «Хальг» Тараки или руководителя фракции «Парчам» Бабрака Кармаля.
Поскольку фракция «Хальг» была просоветской, то отношения с ней поддерживались на уровне международного отдела ЦК КПСС и разведкам КГБ и ГРУ категорически запрещалось вербовать агентов из числа ее членов. Фракция «Парчам» просоветской не считалась, но в действительности она не была и прокитайской. Просто руководство этой фракции предпочитало держаться более независимо. Однако отношение «Парчам» к СССР было положительное. Тем не менее московские боссы навесили на нее прокитайский ярлык и, надо сказать, не без помощи со сторо