Михаил Степанович Капица, который со временем станет заместителем министра иностранных дел СССР, вспоминал, как в январе 1966 года в Ханой отправили делегацию. Поездка была секретной. Делегацию возглавлял Шелепин, который, казалось, занимал второе место в партийной иерархии, с ним поехали секретарь ЦК Дмитрий Федорович Устинов, отвечавший за вооружения и оборону, и генерал Владимир Федорович Толубко, тогда первый заместитель главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения.
«Времени до поездки оставалось мало, — вспоминал Капица, — и мы часто работали вместе с Шелепиным, который требовал подготовить весомые директивы, яркую речь на приеме.
Шелепин был взвинчен, потому что как раз в это время западные разведки и печать ежедневно подбрасывали вымыслы о том, что он намеревается отстранить Брежнева и стать во главе партии и государства.
Брежнев заходил в кабинет Шелепина, и они обменивались мнениями о предстоящем визите Брежнева в Монголию и Шелепина — во Вьетнам.
Я вспоминаю сейчас об этом, и в голову приходит мысль, что эти одновременные поездки не были случайными: Брежнев, который побаивался Шелепина, не хотел оставлять его в Москве во время своего отсутствия. В СССР уже испытывалась практика устранения руководителей во время их отсутствия в столице…
В Ханое перед ужином ко мне подошел прикрепленный к делегации вьетнамец и предложил подать на ужин лягушек. Он поведал, что недавно Фидель Кастро прислал Хо Ши Мину лягушек, так называемых „быков“, весом в пятьсот граммов.
Хо Ши Мин распорядился запустить их в пруд у дворца президента. Но по ночам лягушки поднимали такой бычий рев, что Хо Щи Мин распорядился поскорее отправить их на кухню. Предложение мне понравилось. Шелепин и Устинов спросили, что за необычное блюдо им подали, я пояснил, что это — полевая курочка (так зовется блюдо в Китае).
Все остались довольны ужином. Но когда мы вернулись в кабинет посла H. C. Щербакова, я проговорился, что мы ели; посол спокойно подтвердил: поужинали мы кастровскими лягушками… После этого Шелепин при встречах всегда жаловался, что я его лягушками накормил…
По пути из Ханоя в Москву мы сделали остановку в Иркутске, чтобы подождать прилета из Улан-Батора Брежнева и возглавляемую им делегацию, в которую, в частности, входили член политбюро, первый секретарь Компартии Казахстана Кунаев, министр иностранных дел Громыко и министр обороны Малиновский.
Тогда-то состоялась известная „вечеря“, во время которой Шелепин жаловался, что на него, дескать, возводят напраслину, что он вовсе не стремится узурпировать власть и стать руководителем партии и государства, что он искренне поддерживал и поддерживает Леонида Ильича…»
Брежнев и его сподвижники оказались хитрее в политике, чем Шелепин и его друзья.
Николай Месяцев:
— Они переиграли нас. Мне во время поездки в Монголию Цеденбал говорит: «Что вы себя ведете как дети? Вам, как курам, головы отвернут». Что они и сделали. В политике нельзя ходить в рубашке нараспашку…
Шелепинское окружение даже предупреждали, что готовится расправа. Один певец пришел к Николаю Месяцеву, вывел его будто бы погулять и на улице по-дружески рассказал, что накануне пел на даче у члена политбюро Андрея Павловича Кириленко, очень близкого к Брежневу. И случайно услышал, как Кириленко кому-то говорил: «Мы всех этих молодых загоним к чертовой матери». Дескать, имейте в виду…
Шелепинскую команду подслушивали, хотя Семичастный был председателем КГБ.
Николай Месяцев:
— Мне рассказали, что помимо той службы подслушивания, которая подчиняется Семичастному, как председателю КГБ, есть еще особая служба, которая подслушивает и самого Семичастного. Я Владимиру Ефимовичу об этом сообщил. Он говорит: «Этого не может быть!» А я говорю: «Может…»
Пробой стал вопрос о назначении Николая Анисимовича Щелокова союзным министром охраны общественного порядка. Брежнев хорошо знал Щелокова.
Еще перед войной Николай Анисимович работал в Днепропетровске, там был избран секретарем райкома, потом председателем горисполкома. А Леонид Ильич Брежнев был тогда секретарем Днепропетровского обкома.
В июле 1941 года Щелоков ушел в армию. Военная карьера сложилась скромно: заместитель начальника тыла группы войск, начальник политотдела дивизии, корпуса.
Но главным в его военной карьере оказалось то, что уже после войны он оказался в политуправлении Прикарпатского военного округа. А начальником у него был Брежнев.
После демобилизации Щелокова оставили на Украине. Сталин отправил в Киев первым секретарем Лазаря Кагановича. Каганович с его бешеным темпераментом снимал тех, кто ему не нравился, и продвигал новых людей. Щелокова поставили заведовать промышленным отделом республиканского ЦК.
В 1951 году его перебросили в соседнюю Молдавию и назначили первым заместителем председателя Совета Министров республики. А главой Молдавии был Леонид Ильич Брежнев. Щелоков нравился Брежневу.
Брежнева вскоре забрали из Молдавии, и они расстались на долгие пятнадцать лет. Но когда Леонид Ильич возглавил страну, он вспомнил всех своих молдавских друзей.
Константин Устинович Черненко стал заведовать общим отделом ЦК КПСС, Сергей Павлович Трапезников — отделом науки и учебных заведений. Семен Кузьмич Цвигун стал первым заместителем Андропова. А Щелокова Брежнев в 1966 году сначала сделал вторым секретарем ЦК Компартии Молдавии, а потом решил перевести в Москву.
Решения в политбюро принимались только единогласно. А против назначения Щелокова министром решительно возразил Шелепин. Председатель КГБ Семичастный в политбюро не входил, но влияние имел большое. Он тоже отговаривал Брежнева назначать Щелокова министром.
Семичастный говорил:
— Я знал его по Украине, знал его делишки. Да и вообще: получается, что Брежнев повсюду таскает за собой Щелокова. Зачем он вам нужен? К тому же есть готовый министр — Вадим Тикунов.
Видя сопротивление Шелепина и Семичастного, Брежнев даже отозвал проект решения политбюро о назначении Щелокова. Но он не отказался от своей кандидатуры, а стал готовить почву для назначения Николая Анисимовича. Брежнев подолгу беседовал с членами политбюро, убеждая их в своей правоте.
В январе 1960 года Хрущев упразднил союзное министерство внутренних дел, решив, что вполне достаточно иметь республиканские министерства. А в 1962 году республиканские МВД были переименованы в министерства охраны общественного порядка. Для Хрущева аббревиатура МВД ассоциировалась с Берией, и он хотел перевернуть эту страницу истории.
С 1961 года российским министром был Вадим Степанович Тикунов, генерал внутренней службы второго ранга. Он окончил Алма-Атинский юридический институт — единственный юрист среди всех министров внутренних дел с 1917 года. Тикунов работал в комсомоле, в административном отделе ЦК КПСС, который курировал все силовые ведомства. Когда Александр Шелепин в 1959 году стал председателем КГБ, он взял себе Тикунова замом, а уходя в 1961-м, добился назначения Вадима Степановича министром внутренних дел России.
Когда Тикунова назначили министром охраны общественного порядка РСФСР, он пожаловался начальнику Седьмого управления КГБ Виктору Алидину:
— Очень не хочется идти на работу в систему МВД, но Шелепин настаивает, говорит, что эту должность может занять Серов. А он нам совсем не подходит.
Генерал армии Иван Александрович Серов был человеком Хрущева. В тот момент он возглавлял военную разведку, но Шелепин, видно, опасался, что Хрущев сделает его министром.
Тикунов оставил о себе приличную память среди профессионалов. Он добился у правительства разрешения работникам милиции бесплатно пользоваться городским и пригородным транспортом. По его предложению каждый год 10 ноября стали отмечать День милиции. На первый праздник пришел Никита Сергеевич Хрущев и выступил.
На XXIII съезде Тикунова сделали кандидатом в члены ЦК, избрали депутатом Верховного Совета СССР, дали орден Ленина. Все это сулило продолжение удачной карьеры.
В июле 1966-го был решен вопрос о воссоздании союзного министерства охраны общественного порядка. Предполагалось, что министром останется Тикунов, он уже принимал поздравления. Но решения политбюро все не было.
В сентябре 1966-го Тикунова вызвал в ЦК Брежнев. Генерального секретаря интересовали два вопроса. Не способна ли милиции вмешаться в политическую жизнь? И насколько милиция взаимодействует с КГБ (госбезопасностью еще руководил Владимир Семичастный). Борьба Брежнева с Шелепиным была в самом разгаре, и Леонид Ильич, видимо, побаивался оставлять в руках «комсомольцев» оба силовых ведомства.
Тикунов твердо ответил, что милиция не способна на авантюризм. Даже если бы нашлись отдельные личности, милиция бы на это не пошла. А с КГБ министерство взаимодействует не так уж часто — во время массовых мероприятий и в борьбе с валютчиками.
Брежнев сказал, что есть мнение назначить министром свежего человека — Щелокова, а Тикунову предложил остаться в союзном МВД первым замом. Тикунов не мог спорить с генеральным секретарем и согласился. Но Брежнев не захотел оставлять шелепинского человека на второй по значению должности в МВД.
Шли месяцы, а Тикунов не получал назначения. Он звонил в отдел административных органов: что происходит? Ему отвечали: не торопись, подожди, все решится. Потом предложили место заместителя председателя Комитета народного контроля. Тикунов отказался. Он стал добиваться приема у генерального секретаря.
Брежнев принял его, сказал, что в МВД ему нет смысла возвращаться, и предложил работу в отделе кадров дипломатических и внешнеторговых органов (отдел заграничных кадров) ЦК КПСС. Через два года Тикунова отправили советником-посланником в Румынию. Должность была маленькая, но его снова принял Брежнев — оказал внимание. Он всегда действовал по принципу: ни с кем без нужны не ссориться.
Тикунов прекрасно понимал, что сломало ему карьеру, и пытался объясниться, говорил, что его отношения с Шелепиным и этой группой не носят политического характера. Они просто друзья, не может же он с ними вдруг порвать отношения.