В этой связи особый интерес приобретает более чем подозрительная торопливость, с которой Троцкий и его сын Седов выступают с „опровержениями“, отрицающими их заинтересованность в устранении Навашина. В спешке Троцкий и Седов, очевидно, не успели достаточно согласовать свои „опровержения“, в результате чего между обоими „опровержениями“ имеются серьезные противоречия, на которые указывают парижские газеты, а именно: Седов заявляет, что ни он, ни Троцкий никогда не встречались с Навашиным и не имели с ним никаких отношений. Троцкий же в своем „опровержении“ приводит о Навашине данные, свидетельствующие, что он его хорошо знал».
В ходе следствия по делу об убийстве Навашина, предпринятого Сюрте Женераль, были допрошены десятки людей, начиная с его жены и дочери и кончая министром де Монзи, дававшим показания при закрытых дверях. Для дачи показаний даже был привезен недавний перебежчик, большевик Крюков-Ангарский, порвавший с Москвой в 1930 году и живший теперь под другой фамилией. По его мнению, Навашин «и порвал, и не порвал» с Москвой и, может быть, только делал вид, что протестует против подготовки московских процессов. Примечательно, что родственники Навашина отмечали, что движущим стимулом его жизни была «жажда политических и коммерческих авантюр», что он был тесно связан с М. Литвиновым и полностью отрицали как советские версии убийства Навашина (гестапо и троцкистами), так и западные (органами НКВД). При этом они заявили, что убийство скорее всего уголовное, а версию о причастности НКВД отметали по причине того, что «стилет — чисто европейское орудие убийства», а «закат Литвинова еще не стал свершившимся фактом».
Впрочем, следствие не дало никаких результатов. Убийца, якобы молодой блондин в спортивном пальто, которого издали видел единственный свидетель — счетовод ле Веф — так никогда и не был найден.
Несмотря на тщательную проверку банковского счета и записных книжек Навашина, ни один след не привел к аресту убийцы. В результате дело было закрыто. И только сейчас появилась возможность назвать его имя, мало известное даже в компетентных кругах — Пантелеймон Тахчианов. Нам оно стало известно благодаря ныне покойному высокопоставленному сотруднику КГБ, который поведал о многих интересных деталях его биографии.
Пантелеймон Иванович Тахчианов родился 20 сентября 1906 года в селе Веришам Соганлунского участка бывшей Карской области (ныне территория Турции) в безземельной крестьянской семье, глава которой арендовал казенный участок. В семь лет он пошел в сельскую школу, где проучился четыре года, помогая летом отцу в небольшом хозяйстве. В 1918 году, когда русские войска вынуждены были оставить Карскую область, семья Тахчиановых бежала в Россию и обосновалась в Крыму, сначала в Феодосии, а затем в деревне Товмай Перекопского уезда Таврической губернии. Там с августа молодой Тахчианов работа батраком у местных немцев-колонистов. Но когда в 1921 году в Крыму начался голод, он уехал в Джанкой, а затем в Симферополь, где в июне стал стрелком части особого назначения по борьбе с бандитизмом. После расформирования части в январе 1922 года Тахчианов некоторое время состоял на бирже труда в Симферополе, а с сентября 1922 года работал на частном кожевенном предприятии «Крымкожтрест», а потом башмачником в кустарной обувной мастерской.
Однако поскольку Тахчианов с 1925 года был членом ВЛКСМ, решением Крымского обкома ВКП(б) его в октябре 1926 года послали на учебу в Крымскую областную совпартшколу. А сразу после окончания школы в июне 1928 года кандидат в члены ВКП(б) Тахчианов был направлен на работу в органы ГПУ Крыма, где он последовательно занимал следующие должности: штатный практикант ГПУ Крыма в Симферополе (1928–1929 гг.), помощник оперуполномоченного и контролер Феодосийской пограничной комендатуры в Феодосии и Симферополе (1929–1930 гг.), уполномоченный особого отдела 8-го полка 3-й Крымской дивизии (1930–1931 гг.), уполномоченный КРО и ИНО ГПУ Крыма в Симферополе (1931–1932 гг.). В это же время отличавшийся поразительными способностями к языкам Тахчианов продолжил свое образование и в 1931 году окончил вечернюю среднюю школу в Симферополе. А за два года до этого его приняли в члены ВКП(б).
В сентябре 1932 года в жизни 26-летнего чекиста Тахчианова произошел крутой перелом. Как владеющего турецким, греческим и французским языками.(позднее он овладел еще и английским, итальянским и немецким) и хорошо показавшего себя на последней должности, его вызвали в Москву и зачислили в особый резерв ИНО ОГПУ, после чего он приступил к подготовке к длительной командировке в качестве разведчика-нелегала. Осваивая специальные дисциплины, Тахчианов одновременно учился в московском Институте востоковедения им. Нариманова, который окончил в сентябре 1933 года. Тогда же он был выведен из особого резерва и направлен за границу. Как начиналась нелегальная деятельность Тахчианова — неизвестно, но в 1936 году он с документами турка-эмигранта оказывается во Франции, с которой, главным образом, и была связана его работа в довоенные годы. Убийство Навашина было не единственной проведенной им ликвидацией, но об этом будет рассказано позже.
Если кто убил Навашина теперь установлено, то о причинах его неожиданной ликвидации можно только догадываться. Вряд ли это было связано с его выступлениями по поводу очередного московского процесса. Также маловероятно, что его ликвидировали за контакты с британской разведкой, хотя сотрудник СИС Виктор Лич, якобы завербовавший Навашина, незадолго до этого сам был убит в Монте-Карло при загадочных обстоятельствах. Скорее всего, убийство Навашина стало очередным шагом в раскручивании маховика репрессий против оппозиции, и прежде всего троцкистов. Навашин же, согласно имеющимся сведениям, некоторое время был банкиром Троцкого, так как с 1930 года все средства, поступавшие в распоряжение Троцкого со всего света и даже из СССР, посылались в Париж на имя Навашина. И тут уместно напомнить, что приказ ликвидировать Троцкого Сталин отдал после февральско-мартовского, 1937 года, пленума ЦК ВКП(б), и тогда же началась масштабная охота на троцкистов по всему миру, прежде всего во Франции и Испании.
И еще. Покровители Навашина в НКВД к началу 1937 года находились в опале. Так, бывший начальник ИНО А. Артузов 11 января 1937 года был освобожден от должности зам. начальника Разведупра РККА и назначен научным сотрудником 8-го отдела ГУГБ НКВД. А 13 мая он был арестован как активный участник «антисоветского заговора в НКВД» и 21 августа расстрелян. То же можно сказать и о Г. Бокие, начальнике спецотдела при ГУГБ НКВД. Согласно утверждению его зятя Л. Разгона, он впал в немилость у Сталина после назначения Н. Ежова главой НКВД в октябре 1936 года. А уже 7 июня 1937 года Бокия вызвали в кабинет Ежова, где и арестовали. На следствии, которое было поручено полуграмотному следователю Али Кутебарову, он «признался», что является троцкистом, членом контрреволюционной масонской организации «Единое трудовое братство», руководителем антисоветского спиритического кружка, а также в шпионаже в пользу Англии. 15 ноября 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Бокия к расстрелу, и в тот же день приговор был приведен в исполнение.
Исчезновение Джульет Пойнтц
Дмитрий Навашин стал одной из первых жертв начавшегося в 1937 году уничтожения находящихся за границей представителей оппозиции (прежде всего троцкистов) и тех, кто так или иначе был с ними связан. Тогда же началась чистка зарубежного аппарата советских спецслужб и его агентуры. При этом ликвидации подлежали не те, кто совершал ошибки, пусть даже и приведшие к серьезным провалам, а усомнившиеся в правильности советской политики и грозившие публично выступить с разоблачениями шпионской деятельности СССР. Весьма характерной в этом плане была судьба агента Разведупра американки Джульет Пойнтц.
Джульет Стюарт Пойнтц родилась 25 ноября 1886 года в Омахе, штат Небраска, в семье ирландских католиков, глава которой работал адвокатом. В 19 лет Пойнтц покинула родительский дом и отправилась в Нью-Йорк, где закончила Бернард-колледж Колумбийского университета и получила звание магистра искусств. Свое образование она продолжила в Англии в Оксфордском университете и в Лондонской школе экономики, куда была приглашена Генеральной федерацией женских клубов.
Будучи сторонником модных в то время на Западе левых взглядов, Пойнтц после возвращения в США в 1909 году вступила в Социалистическую партию. Обосновавшись в Нью-Йорке, она в 1908-10 годах работала в эмиграционной комиссии США, а затем в Американской ассоциации по трудовому законодательству и в Бюро трудовых исследований школы Рэнда, директором которой была в 1914-15 годах. В 1915-19 годах она занимала пост председателя международного профсоюза портних и по совместительству преподавала в Колумбийском университете. В 1913 году Пойнтц вышла замуж за доктора Фредерика Франца Людвига Глезера, атташе германского консульства в Нью-Йорке.
Это было довольно странное замужество, учитывая радикальные социалистические взгляды Пойнтц. Недаром по этому поводу в западной литературе встречается совершенно анекдотическая версия, по которой Пойнтц вышла замуж за немецкого дипломата с целью шпионить за немецкой деятельностью в США и передавать эту информацию русским большевикам.
Несмотря на то, что она была левой социалисткой, Пойнтц в 1919 году после образования Коммунистической партии США вступила в ее ряды и почти сразу же выдвинулась в число партийных лидеров. Однако вскоре она подверглась критике за свои связи с одним из партийных оппозиционеров Людвигом Лоре. Лоре был исключен из КП США и некоторое время работал на ИНО ОГПУ, пока его не уличили в том что он сам фабриковал свои донесения. Впрочем, сама Пойнтц избежала исключения из партии вместе с Лоре. Более того, она продолжала занимать видные посты в КП США, была директором Нью-Йоркской рабочей школы, руководила женским отделом партии и некоторое время являлась секретарем американской секции МОПР. А на рубеже 30-х годов Пойнтц даже была членом Женского секретариата Профинтерна, то есть поднялась уже до международного уровня в коммунистическом движении. В этот же период она баллотировалась от КП США на должность Генерального прокурора штата Нью-Йорк, являлась организатором «Общества дружбы с СССР» и коммунистического профсоюза Лиги «Единство» в США.