– Давайте прокатимся.
Ростак повернул ключ зажигания. Мотор кашлянул раз, другой, третий и умолк.
– Черт возьми! – воскликнул Ростак. – Опять этот проклятый распределитель!
Он заранее «позаботился», чтобы машина не завелась, ведь ФБР расставило наблюдателей вдоль всей улицы.
Кирилюку пришлось пересмотреть свой план. Он на минуту задумался, а потом решил:
– Давайте посмотрим все здесь, в машине. Только осторожно. Смотрите, чтобы никто не увидел, как вы достаете блокнот. Положите его к рычагу переключения передач.
Ростак вытащил из кармана блокнот и положил на порожек у рычага переключения между собой и русским. Кирилюк принялся методично листать его, стараясь почти не двигать рукой. Он едва взглянул на десяток первых, уже знакомых ему страниц, интересуясь изображенными далее сложными схемами внутреннего устройства шифровальных машин. Вновь заполненных страниц было около пятнадцати. Русский тщательно изучал каждый рисунок, изогнувшись всем телом, чтобы его занятие не заметили со стороны.
– Превосходно! – воскликнул он наконец. – Но нет еще многого. Когда сделаете остальное?
– Через несколько недель, – с отрепетированным недовольством объявил Ростак. – Знаете, это не так-то легко.
– Да-да, понимаю, – успокоил его Кирилюк. – Вы справляетесь замечательно, просто прекрасно!
Ростак озабоченно взглянул на русского.
– Слушайте, Джордж, а ведь это опасное дело. Если поймают, отдуваться-то придется мне…
– Вам нечего бояться, – заверил Кирилюк. – Запомните, нет никаких причин нервничать. За вами стоит крупнейшая и сильнейшая в мире страна. Вас не смогут поймать, дорогой мой. Впрочем, в любом случае мы о вас позаботимся.
Словно вдруг что-то мельком вспомнив, он протянул руку, вырвал из блокнота страницы с рисунками, сложил их вдвое и сунул во внутренний карман пиджака. Потом повернулся к Ростаку и изложил способ передачи информации в последующем:
– Когда вы мне будете что-нибудь приносить, вкладывайте материалы в газету. Вырвите страницы из блокнота, вложите в газету или в журнал и в таком виде передавайте. – Кирилюк протянул Ростаку руку. – До свидания, до следующей встречи! – Он вышел из машины, захлопнул дверцу, потом наклонился к окну. – Извините, что оставляю вас в таком положении. Надеюсь, вы без особых хлопот заведете машину. С этими американскими машинами вечные проблемы – не очень-то они надежны.
Собранные против Кирилюка свидетельства не оставляли сомнений в его причастности к шпионажу. Дело было направлено для ознакомления генеральному прокурору, а потом передано в государственный департамент.
Однако немедленного объявления о шпионской деятельности Кирилюка не последовало. Соединенные Штаты решили не ставить Советы в затруднительное положение в связи с визитом Хрущева, которого все приветствовали как первого советского руководителя, выступившего против «холодной войны». Президент Эйзенхауэр решил пока не предавать новость публичной огласке.
Однако посол Лодж представил генеральному секретарю ООН Хаммаршельду полученные ФБР факты. Изучив дело, Хаммаршельд порекомендовал советской делегации в ООН отправить Кирилюка домой. 10 января 1960 года, без фанфар и артиллерийского салюта, Кирилюк с женой и двумя детьми отбыл в СССР.
Мир узнал о Вадиме Кирилюке через несколько месяцев, 18 мая. Его имя назвал вице-президент Никсон во время визита в Буффало (штат Нью-Йорк) в связи с громким скандалом с Фрэнсисом Гарри Пауэрсом, пилотом самолета-разведчика «У-2», сбитого над Россией. Никсон коротко рассказал, как русский шпион пытался раздобыть чертежи армейских шифровальных машин.
Через несколько дней, 23 мая, посол Лодж официально передал Совету Безопасности список фамилий пятнадцати советских представителей в ООН, за последние семь лет объявленных персонами нон грата в связи со шпионской деятельностью. Список возглавляло имя Кирилюка.
Подобно прочим шпионам, Вадим Кирилюк спокойно покинул США. Подобно прочим, ему не удалось получить важной информации, которая позволила бы Кремлю проникнуть в тайны американской разведки.
Однако другие обосновавшиеся в ООН советские агенты уже обрабатывали других американцев. Следующей их целью стал Чикаго. Русские решили завладеть данными о ракетной и воздушной обороне этого района.
Задание было поручено дородному, седому русскому служащему Секретариата ООН по имени Игорь Яковлевич Мелех…
Глава девятаяВИЗИТ ХРУЩЕВА В США
Историю Игоря Яковлевича Мелеха имеет смысл начать со встречи на тротуаре перед зданием советского представительства в ООН днем 29 сентября 1960 года.
– Я осуждаю шпионаж и не собираюсь терпеть его…
Эти слова были произнесены невысоким полным человеком с отвисшей нижней губой и красным лицом – Никитой Сергеевичем Хрущевым.
Репортеры лихорадочно записывали перевод его слов. Хрущев выражал возмущение инцидентом, который не давал ему покоя вот уже несколько месяцев, – полетом шпионского самолета «У-2».
То был второй визит Хрущева в США в этом году. Он прибыл как глава советской делегации на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, на которой должны были обсуждаться положение в Конго и прочие международные кризисы, проблемы всеобщего разоружения.
Появление Хрущева вызвало некоторую нервозность в государственном департаменте, ибо в первых числах мая 1960 года самолет «У-2» с пилотом Фрэнсисом Гарри Пауэрсом потерпел аварию над территорией Советского Союза.
На этот раз Соединенные Штаты решили, образно говоря, не расстилать перед советским премьером ковер, как в ходе предыдущего исторического визита, когда он исколесил Америку вдоль и поперек.
На этот раз поступило указание: Никита Сергеевич должен оставаться в пределах Манхэттена.
Но Советы выразили протест по поводу ограничения передвижений их руководителя, и государственный департамент несколько смягчил свои установления, разрешив красному премьеру проводить свободное время на даче советского представительства в Глен-Ков на Лонг-Айленде, более чем в тридцати километрах к востоку от города.
Причудливость действий Никиты Сергеевича породила несколько непростых моментов, большей частью в общении с прессой. Во время своего отдыха он общался с репортерами у ворот резиденции советской делегации на Лонг-Айленде, а в рабочие дни беседовал с прессой у парадных ворот штаб-квартиры советской делегации на Восточной 67-й улице.
Каждый день Хрущев, появляясь в дверях, начинал разговаривать с журналистами, толпящимися у входа. Он затрагивал самый широкий спектр вопросов, отпускал шутки, порой довольно грубые, относительно Соединенных Штатов, высказывал едкие замечания в адрес президента Эйзенхауэра, а порою затрагивал такую деликатную тему, как воздушная разведка, которую Америка ведет над территорией СССР.
Нельзя сказать, чтобы 29 сентября резко отличалось от остальных дней пребывания Хрущева в США. В этот день он разве что с особой яростью нападал на американскую шпионскую деятельность. Осуждая шпионаж, он казался уязвленным до глубины души и неподдельно разгневанным.
Шпионская тема сегодняшнего дня отличала его от других. Второе отличие заключалось в составе газетчиков, толпившихся вокруг осанистого кремлевского диктатора. Мало кто заметил, что в полку репортеров прибыло. Только подготовленный наблюдатель, постоянно принимающий участие в ежедневных встречах Хрущева с прессой, заметил бы новоприбывших. Их было двое.
На самом деле они были вовсе не репортерами. Они были агентами ФБР, но по виду ничем не отличались от газетчиков. В их обязанности не входило записывать слова Хрущева. Их задачей было держать под неослабным наблюдением лысоватого мрачного человека с крючковатым носом, прищуренными глазами и темными бровями, который, стоя рядом с Первым секретарем ЦК КПСС, кивал в такт его словам.
Это был Игорь Яковлевич Мелех, сорокасемилетний руководитель российской секции Секретариата ООН, человек, который привлек внимание ФБР несколько недель назад, когда бюро выяснило, что русские ищут аэрофотоснимки и карты района Чикаго.
Какие же тайны скрывали город Чикаго и его окрестности, что заставило русских искать эти данные?
ФБР выяснило, что русские стараются узнать, где и как в данном районе размещены военные и оборонительные объекты, дабы на случай войны обеспечить СССР информацией о целях бомбовых ударов маршрутными данными для советских бомбардировщиков и межконтинентальных баллистических ракет или на тот случай, если русские решат повторить Пёрл-Харбор.
В такой свободной стране, как США, материалы аэрофотосъемки доступны для публики; их можно приобрести практически в любом солидном книжном магазине или в любой картографической фирме.
Советы знали об этом и в течение последних лет охапками собирали легкодоступную информацию. ФБР было известно, что в распоряжении красных – огромное количество аэрофотоснимков многих районов Соединенных Штатов. Карты воздушной съемки привлекали особое внимание советской разведки.
Как рассказывал авторам книги директор ФБР Эдгар Гувер, «три десятилетия советские агенты вели активную шпионскую деятельность против страны и за эти годы собрали тома информации, которая может поразить любое воображение. Она включает в себя большое количество аэрофотоснимков главных городов США и жизненно важных районов страны. Русские получают результаты воздушной разведки столь же надежные, будто советские самолеты летали над нашей страной».
Русских не удовлетворял просто сбор данных, доступных широкой публике. Они заходили так далеко, что позволяли себе арендовать самолеты и курсировать над городами Соединенных Штатов, фотографируя будущие «мишени».
В одной такой истории участвовал Леонид Игоревич Пивнев, помощник военно-воздушного атташе, обосновавшегося в Вашингтоне. Пивнев часто путешествовал по стране и приобрел большое количество доступных аэрофотоснимков разных районов Америки.
3 мая 1954 года Пивнев подрядил некоего фотографа из Вашингтона, чтобы тот в арендованном самолете полетал над Нью-Йорком и сделал снимки, которые нельзя приобрести в обычном порядке. Пивнев определил нужное разрешение, высоту съемки, ясно дав понять фотографу, какие снимки его интересуют. Ему были нужны изображения основных портовых сооружений Нью-Йорка, промышленных предприятий и военных объектов, включая и стратегичес