ще всего сдувать со шпаргалок,а к настоящему совершенству и не приблизились.Ба! Если б, обратным ходом вешей, сперва появилась бы известь, потом- деликатесы помягче,а под самый конец- мягчайшая эфемерность,философия вылупилась бы совершенно иная: как видно,она вытекает прямо из материала, другими словами,чем бестолковее складываюсь разумное существо,тем отчаянней толкует оно себя навыворот.Обитая в воде,говорит, что блаженство на суше, живя на суше,находит рай в небесах,родившись с крыльями,мечтает о ластах, а если с ногами- подрисовывает себе гусиные крылья и восторгается: «Ангел!» Удивительно,что я этого до сих пор не замечал!Итак,назовем это правило Космическим Законом Трурля:в восполненье изъянов своей конструкции всякий разум Первосортный Абсолют для себя сочиняет.Надо бы это учесть на случай, если я возьмусь за исправление основ философии.Теперь,однако же,время строить.В основу мы заложим Добро,-но что такое Добро? Ясно,что нет его там, где нет никого.Водопад для скалы не злой и не добрый,землетрясенье для озера -тоже.Значит,надобно изготовить Кого-то.Но будет ли ему хорошо?И как узнать, хорошо кому-то или же плохо?Увидел бы я,к примеру, что у Клапауция неприятности,и что же?Я бы одной половиной души огорчился,а другой половиной обрадовался,не так ли?Слишком все это запутанно!Кому-то,может быть,хорошо по сравненью с соседом,но он ничего об этом не знает и не считает поэтому, что ему и впрямь хорошо.Так что же,конструировать существа, на глазах у которых мучаются другие,подобные им?Неужто их осчастливил бы этот контраст? Быть может,но очень уж все это мерзко.А значит, без глушителя и трансформатора не обойтись.Не следует с маху браться за создание целых счастливых обществ: для начала соорудим индивидуум!
Засучив рукава,в три дня изготовил он Блаженный Созерцатель Бытия- машину, которая сознанием,раскаленным в катодах,сливалась с любой увиденной вещью,и не было на свете предмета,который не привел бы ее в восхищение. Уселся Трурль перед нею, чтобы проверить,получилось ли,чего он хотел. Блаженный, раскорячившись на трех железных ногах,водил вокруг себя телескопическими глазищами,а наткнувшись на доску забора, на булыжник или старый башмак, в безмерный восторг приходил и даже постанывал от сладостных чувств,что его распирали.Когда же солнце зашло и небо вечернею зорькой зарозовело,Блаженный в экстазе пал на колени.
«Клапауций скажет,конечно,что стоны и преклонение колен ни о чем еще не свидетельствуют,-подумал Трурль охваченный непонятной тревогой. — Потребует доказательств…»
Тогда вмонтировал он в брюхо Блаженному циферблат- большущий, с позолоченной стрелкой,градуированный в единицах счастья,каковые нарек он гедонами,а сокращенно- гедами.За один гед была принята интенсивность блаженства путника,который с гвоздем в ботинке протопал четыре мили,а после гвоздь вынул.Путь конструктор помножил на время,поделил на колючесть гвоздя, вынес за скобки коэффициент натертости пятки и таким образом выразил счастье в системе сантиметр-грамм-секунда.Это приободрило его. Между тем Блаженный, всматриваясь в запачканный масляными пятнами рабочий фартук мельтешившего перед ним Трурля,в зависимости от угла наклона и яркости освещения испытывал от 11,8 до 18,9 гедов на пятнышко-латку-секунду.Конструктор успокоился совершенно и заодно подсчитал,что один килогед испытали старцы,подглядывая купающуюся Сусанну,а мегагед- это радость приговоренного,вынутого в последний момент из петли.
Видя,как все прекрасно можно измерить, он тут же послал одну из машин-прислужниц за Клапауцисм, а когда тот пришел, сказал:
— Смотри и учись.
Клапауций обошел машину вокруг,та же,направив на него большую часть своих телеглаз, бухнулась на колени и раза три простонала. Эти глухие, словно из колодца идущие звуки удивили конструктора, но тот не подал виду, а только спросил:
— Что это?
— Счастливое существо,-ответил Трурль,-точнее:Блаженный Созерцатель Бытия, а сокращенно — Блаженный.
— И что же делает этот Блаженный?
В голосе друга Трурль уловил иронию, но это его не смутило.
— Неустанно, активным способом созерцает!- объяснил он.- И не просто так, механически,но интенсивно,старательно и внимательно, и что бы он ни увидел — приходит в несказанное умиление!И умиление это,переполняя аноды его и катоды,дивное дарует ему блаженство,коего признаки суть те самые стоны, которые он испускает, разглядывая твои- банальные, прямо скажем,- черты.
— Значит,машина активно наслаждается созерцанием как формой личного бытия?
— Вот именно…- подтвердил Трурль,но тихо, ибо не был уже почему-то столь уверен в себе,как минуту назад.
— А это, должно быть,фелицитометр,градуированный в единицах наслаждения бытием?- Клапауций указал на циферблат с позолоченной стрелкой.
— Ну да, он самый…
Разные вещи начал показывать машине Клапауций,внимательно наблюдая за стрелкой. Трурль,успокоившись, ввел его в теорию гедонов, или теоретическую фелицитометрию.Слово за слово,вопрос за вопросом,и вдруг Клапауций спросил:
— А интересно,сколько ощутишь единиц счастья,если,после того как тебя триста часов избивали, сам раскроишь негодяю череп?
— Ну, это проще простого!-обрадовался Трурль и сел уже за расчеты,когда до его сознания дошел раскатистый хохот друга.Пораженный, вскочил он с места, а Клапауций сквозь смех говорил:
— Итак, в качестве основополагающего начала ты выбрал Добро,любезный мой Трурль? Ну что ж,опытный образец удался на славу!Продолжай в том же духе, и все пойдет лучше некуда! А пока до свиданья.
И ушел, ставив Трурля совершенно уничтоженным.
— Ох, подловил! Ох и срезал же он меня!- вопил конструктор, а вопли его сливались с восторженным постаныванисм Блаженного;и так это его разохтало, что тут же запихнул он машину в чулан,старыми железками завалил и запер на ключ.
Потом уселся за пустым столом и сказал себе:
— Эстетический экстаз я перепутал с Добром- вот осел!Впрочем, разве Блаженный разумен?Откуда!Нужно пораскинуть мозгами совершенно иначе,протон меня подери! Счастье- конечно,блаженство- прекрасно, но не за чужой счет! Нс из зла вытекающие!Вот оно как…Но что же такое Зло? Да,теперь мне понятно: в своей конструкторской деятельности страшно я теорию запустил!
Восемь дней и ночей не смыкал он глаз, из дому не выходил,а штудировал книги премудрые,о предмете Добра и Зла трактующие.Оказалось,что многие мудрецы за важнейшее почитают сердечную заботу и всеобщую доброжелательность.И то,и другое должны выказывать разумные существа, иначе ни в какую.Правда,как раз во имя этих идей сажали на кол,свинцом горячим поили,четвертовали,колесовали,лошадьми раздирали,а в особо важные исторические моменты не жалели для этого и шестерную упряжку. А равно в неисчислимых формах иных мучений проявлялась в истории доброжелательность, если духу желали добра, а не телу.
— Одних хороших намерений мало!- резюмировал Трурль.- Если,допустим, совестные органы разместить не в их владельцах,а в соседях,на началах взаимности,что бы отсюда проистекло? Э, плохо- тогда все мои свинства досаждали бы ближним,а я тем глубже погрязал бы в пороках! А если вмонтировать в обыкновенную совесть усилитель ее угрызений, чтобы недобрый поступок терзал виновного в тысячу раз сильнее?Но тогда, из чистого любопытства,каждый сделает что-нибудь гадкое,чтобы проверить,в самом ли деле новые угрызения угрызают так нестерпимо, и будет потом до конца своих дней метаться,как бешеный пес,весь в угрызениях и укусах…Или испробовать совесть с обратным ходом и блоком стирания записи,ключи от которого были бы лишь у представителей власти…Нет, не получится:для чего же отмычки?А если устроить трансмиссию чувств- один чувствует за всех, все за одного? Ах да,это уже было, именно так действовал альтруизин…Или вот как: вмонтировать каждому в корпус минидетонатор с приемничком,и тот,кому за его дурные и гадкие поступки желает зла больше десяти сограждан,при суммировании их воль на гетеродиновом входе взлетает на воздух.А? Разве не будет каждый избегать Зла как чумы?Ясное дело,будет,и даже очень!Однако…что же это за счастье- с миной замедленного действия возле желудка? К тому же начнутся интриги: сговорится десяток прохвостов против невинного и останется от него порошок…Ну, а если просто переменить знаки?И это впустую.Что за черт- я,передвигавший галактики,как комоды,не могу решить такой несложной, казалось бы,инженерной задачи?!Допустим,в каком-нибудь обществе любой его член упитан,румян и весел,с утра до вечера скачет,поет и хохочет, делает ближним добро,да с таким запалом,что пыль столбом,собратья его то же самое, и всякий, кого ни спроси, кричит во весь голос, что несказанно рад бытию- своему собственному и всех остальных…Разве такое общество недостаточно счастливо?Хоть мир перевернись вверх ногами- никто никому в нем зла причинить не способен! А почему не способен?Потому что не хочет.А почему не хочет?Потому что радости ему от того ни на грош. Вот и решение! Вот вам и гениально простой образец для запуска в массовое производство! Разве не ясно, что все там счастьем на четыре копыта подкованы? Ну-ка,что скажет тогда Клапауций,этот скептик, агностик,циник и мизантроп,куда направит он жало своих придирок?Пусть тогда ищет пятна на солнце,пусть цепляется по мелочам- и слепой увидит, что каждый делает ближнему все больше и больше добра, так, что уж дальше некуда… Хм…а они ведь,пожатуй,устанут,запарятся,свалятся с ног под лавиной столь добрых поступков… Ну что же, добавим небольшие редукторы или глушители, счастьенепроницаемые перегородки,комбинезоны,экраны…Сейчас,сейчас,только без спешки, чтобы опять чего-нибудь не прошляпить.Значит:primo- веселые,sеcundo — доброжелательные,tеrtio- скачут,quarto- румяные,quinto- чудесно им,sexto — заботливые…хватит, пора и за дело!
До обеда он немного соснул,ибо размышления эти жестоко его утомили,а потом резво,бодро,проворно вскочил,чертежи начертил, программных лент издырявил, рассчитал алгоритмы и для начата построил блаженное общество на девятьсот персон.А чтобы равенство было в нем полное, сделал он всех похожими как две капли воды. Чтобы не передратись они из-за пищи, приспособил он их к пожизненному воздержанию от всякой еда и напитков:холодное пламя атома питало энергией их организмы.Потом уселся Трурль на завалинке и до захода солнца смотрел, как скачут они,визгом выказы