Павлов ни разу не испытывал такого холодного ужаса, как сейчас, стоя под горячими струями воды. Он каждое мгновение ожидал, что его убьют. Он был настолько поглощён этим состоянием, что не сразу ощутил мёртвую тишину вокруг себя. Павлов медленно повернулся. В душевой стоял плотный пар. Но даже он не помешал ему увидеть странную вещь. В душе никого не было. Павлов убрал с глаз воду двумя руками и ещё раз осмотрелся. В душе никого не было. Быстро ополоснувшись в последний раз, он уже собирался выйти из-под душа и идти одеваться, когда услышал шаги. Шаги гулко отдавались в душевой. Павлов отошёл назад и прижался к стене. Струи горячей воды падали ему на голову и, разбиваясь, разлетались во все стороны. В одном из двух проходов, ведущих из раздевалки в душевую…появилась толпа южан. Их было не меньше десяти человек. С омерзительными улыбками на лицах они набросились на Павлова и начали избивать его. Павлов упал на пол и, скрючившись, пытался укрыться от сыпавшихся ударов. Внезапно его перестали бить. Павлов увидел, как один из южан достал нож… «Конец» – мелькнула мысль. Едва он об этом подумал, как увидел своего соседа из камеры. За ним следовала группа афроамериканцев. Именно он не дал нанести последний удар. Мощным ударом, он отбросил южанина в сторону. Вслед за этим закипела драка. Несколько афроамериканцев заслонили Павлова, не давая к нему приблизиться. Это продолжалось с минуту. Южане отступили назад понимая, что не в силах победить. Один из них зло крикнул:
– Это вас не касается. Этот парень наше дело!
– Было ваше дело, а стало наше, – внушительно ответил сосед Павлова. – Этот парень наш. Тронете его, будете иметь дело с нами.
Бросив эти слова, он помог Павлову подняться. Они проводили его до раздевалки, подождали пока он оденется. Они были рядом с ним всё время и ушли только когда появились охранники.
Часом позже, когда Павлов остался со своим спасителем наедине в камере, он задал вопрос: Почему тот спас его?
– Мой брат попросил за тобой присмотреть, – снизу ответил сосед по камере. – Жером редко за кого-то просит. Тебе повезло, русский…Пока мы здесь – тебя никто не тронет. Не то…тебя уже не было бы в живых.
– Я – Александр. Саша, – негромко сказал Павлов, – а тебя как зовут?
– Болт, – раздался ответ, – меня все так называют, и ты называй.
– Болт, спасибо тебе. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, – с чувством проговорил Павлов.
– Благодари того, кому Жером оказал уважение, – раздалось снизу, – видно крутой парень…
Почувствовав, что сосед неохотно разговаривает, Павлов перестал его донимать. Он перевернулся на спину и задумался о том, кто бы это мог быть…его загадочный спаситель.
Следующий день принёс Павлову радость. Приехала Бренда. Даже отсутствие дочери рядом с ней, не могло омрачить его чувства. Если она не хочет его видеть – пусть так и будет. Возможно, ей тяжело видеть отца в таком положении. Обо всём этом думал Павлов, подходя со счастливой улыбкой на губах к Бренде. Они сели за уже полюбившийся им столик. На этот раз в зале встреч было ещё меньше народу, чем в прошлый раз. Они некоторое время молчали, потом Бренда вытащила из сумки торт. Он был немного большего прежнего.
– Этот вкуснее, – сочла нужным заметить она, передавая ему торт. Павлов не стал его есть, и отложил торт в сторону.
– Тебе не понравилось? – Бренду явно огорчило его поведение.
– Что ты, Бренда, – поспешил ответить Павлов, – я просто хочу поделиться с человеком, который сидит со мной в одной камере.
Павлов с удовольствием наблюдал, как меняется лицо Бренды. Она снова заулыбалась.
– Как ты? – тихо спросила она. Задавая вопрос, Бренда взяла его руку.
– Странно, но, кажется, постепенно привыкаю. Никогда бы не подумал, что скажу такое, – Павлов сам удивился своим словам. Чего только ему не пришлось перенести за последние несколько месяцев и, тем не менее, он пережил всё это. И не только пережил, но и начал привыкать. Сквозь мысли пробились слова Бренды.
– ФБР отказало в помощи. Нам приходится рассчитывать только на себя.
– Я и не ждал другого, – признался ей Павлов, – никто мне не верит. Я и к этому привык. Я вообще думаю, что никогда не смогу выйти отсюда.
– Обязательно выйдешь, – пообещала ему Бренда с непоколебимой уверенностью и тут же сообщила последнюю новость о том, что мистер Йон подал прошение от его имени о пересмотре решения суда. – Ответ будет дан двадцать девятого декабря, – продолжала с воодушевлением рассказывать Бренда, – я просто уверена, что мы получим положительный ответ.
– Придётся встретить Новый год в тюрьме, – Павлов грустно улыбнулся. Бренда сильнее сжала его руку и, глядя с любовью в глаза, торжественно пообещала:
– Мы обязательно проведём следующий Новый год вместе. И это будет самый лучший Новый год в моей жизни.
– В моей тоже, – прошептал Павлов. Он склонился к губам Бренды. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе.
Они успели поговорить обо всём и составить общие планы после освобождения Павлова, когда осознали, что время свидания заканчивается. Оба с глубоким сожалением и грустью расставались друг с другом.
– Я приеду двадцать девятого декабря, чтобы сообщить тебе дату начала нового заседания суда, – пообещала ему перед уходом Бренда.
Павлов проводил её тоскливым взглядом и снова подумал о дочери. Где она? Что делает? Ведь он так и не спросил о ней Бренду. Не спросил, потому что боялся. Ему очень хотелось увидеть дочь, но Павлов боялся, что увидев её, больше не сможет жить без этого. Ему постоянно захочется видеть её. И этим он сильно осложнит жизнь своей дочери. Нет, она не должна обо мне думать. Будет лучше, если она вообще не приедет. Пусть лучше забудет меня, – решил Павлов. Он так решил, потому что в отличие от Бренды, не верил в положительное решение суда.
Глава 32
Двадцать девятое декабря наступило очень скоро. Бренда ждала и боялась этого дня. Она даже переночевала у матери, чего не делала последние семь лет. И даже терпеливо выслушала все её упрёки. Все мысли Бренды были заняты одним. Она ждала звонка адвоката Йона.
Долгожданный звонок раздался около полудня. Йон просил её приехать к нему в офис. Больше он ничего не сказал. Бренда сочла это дурным знаком, но всё же не стала отчаиваться. Меньше чем через час, она с замирающим сердцем входила в кабинет Альберта Йона. Адвокат встретил её стоя и на этот раз не стал ничего предлагать. Бренда сама, без сил опустилась в кресло, когда адвокат сообщил ей, что в прошении им отказано.
Все её мечты, все надежды…рассыпались и превратились в груду пепла. Она едва расслышала голос адвоката.
– К сожалению, это окончательное решение. Больше ничего нельзя сделать.
Не отвечая ему, Бренда поднялась и побрела к двери. Она так же молча покинула офис. Оказавшись в машине, она почувствовала, что должна немедленно сообщить дочери Павлова об этой новости. «Эта новость наверняка её обрадует, – с глубокой горечью подумала Бренда. – Несчастный Александр, ни в чём ему не везёт». Бренда едва нашла в себе силы позвонить Павлову и сообщить эту новость. Едва она это сделала, как сразу же повесила трубку. Она не могла с ним разговаривать. Да и что она могла ему сказать? Какие слова утешения найти? Обуреваемая такими мыслями, Бренда отправилась в гостиницу. Когда Бренда подошла к двери номера и уже собиралась постучать, она услышала за дверью громкий голос Ани. Видно она с кем-то разговаривала по телефону. Она несколько раз повторила одно и тоже слово: Стебиан!
Бренда невольно удивилась этому. Она и не подозревала, что бывший адвокат отца интересует Аню. Бренда удивилась, но не придала этому значения. Подняв руку, она постучала в дверь. Дверь почти сразу же открылась. Аня сразу встретила её вопросом:
– Что?
– Отказали, – коротко ответила Бренда. Как ни держалась Аня, но, услышав эту новость, не смогла не расстроиться. На лице появилась лёгкая бледность. Она пропустила Бренду в номер и закрыла за ней дверь. Обе сели на диван и почти одинаково сложили руки на коленях.
– Я знала что так будет, – неожиданно для Бренды призналась Аня, – знала, но надеялась, что всё произойдёт по закону.
– Я тоже надеялась на другой исход, – тихо, не глядя на неё, призналась Бренда и немного помолчав, добавила: – Вы должны знать, Анна, я люблю вашего отца. И он меня любит. Мы так мечтали встретить следующий новый год вместе…строили планы…надеялись…и вот всё рухнуло.
– У нас в России поговорка есть. «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»
– Как вас понимать? – Бренда подняла на задумчивую Аню недоумённый взгляд. В ответ Аня неожиданно, возможно впервые за время их знакомства, открыто улыбнулась ей.
– Будете встречать новый год – поймёте, что я имела в виду! А что касается ваших отношений с отцом…честно говоря, я поняла это тогда, когда вы позвонили мне в Россию. Приехав сюда, я только утвердилась в этой мысли. И я рада за вас обоих. Правда, рада!
Бренда с грустью посмотрела на Аню. В другое время эти слова обрадовали бы её, но не сейчас. Аня прекрасно понимала это состояние. Она вдруг неожиданно предложила Бренде:
– Давайте этот день проведём вместе, а завтра…завтра вместе поедем к отцу?
– Было бы неплохо, – согласилась с ней Бренда с лёгкой грустью в голосе, ваш отец будет рад вашему приезду. Хотя он никогда не говорит о вас, я хорошо знаю, как сильно он хочет видеть вас.
– Я знаю, – начало было говорить Аня, но вдруг замолчала, а через мгновение с воодушевлением сделала Бренде новое предложение: – А давайте по настоящему обрадуем его?
– Каким образом?
– Полетим в Венесуэлу!
– Куда? – Бренда растерялась, услышав эти слова. Она явно не ожидала услышать такое…предложение.
А Аня тем временем с вдохновением продолжала развивать свою мысль.
– Отец всегда мечтал побывать на празднике влюблённых. Он проходит в Венесуэле каждый год тридцать первого декабря. Мы можем, завтра, к примеру, полететь туда утром, а на следующий день вернуться. Купим там настоящие венесуэльские подарки и привезём их отцу. Это для него будет настоящим сюрпризом. Что скажете, Бренда? – в конце диалога Аня с такой надеждой посмотрела на неё, что та не решилась отказать, хотя и намеревалась это сделать.