Помотав головой, чтобы прогнать дурные мысли, я подскочил к нему и взял. За Чаком появилась Сьюзи – тоже с сумками и Элларозой в слинге. Тони, наш консьерж, следовал за ней, сгибаясь еще сильнее, чем Чак. Обливаясь потом, они зашли в квартиру и как попало свалили свой груз.
– Может, еще раз сходим? – спросил Тони, тяжело дыша.
– Лучше отдохни с Сьюзи и Элларозой, – Чак вздохнул и вытер со лба пот. – Свари кофейку на газовой плитке, а мы с Майком пока сходим за генератором.
– Он тяжелый, наверное, – осторожно сказал я.
– Тяжелый, – рассмеялся Чак. – Давай, толстопуз, пора на тренировку.
Мы с Чаком прошли по коридору, через аварийный выход и стали спускаться. Лифты, ясное дело, не работали. Я впервые попал на лестницу; звуки шагов по металлическим ступеням глухим эхом отражались от шлакобетонных стен.
– Так что произошло? – спросил я, пока мы шли по первому пролету.
– Около пяти отключилось электричество, и с тех пор я бегаю вверх-вниз, чтобы перенести как можно больше, пока все не проснулись.
– Пока все не проснулись?
– Можешь считать меня параноиком, но мне бы хотелось, чтобы как можно меньше людей знали, сколько добра мы затащили в Форт-Мамфорд.
Его квартира уже стала военной базой. Интересно, а где оборонительный периметр?
– А что случилось с электричеством? И почему так холодно?
– Холодно потому, что нет тока, а здание управляется по Интернету. В печи есть нефть, но все управление цифровое, а Сеть не работает.
– Угу.
Я вспомнил, что в рекламе нашего дома напирали на то, что самые разные системы управления контролируются через Интернет, что можно выбрать температуру каждой комнаты даже из Гонконга. Проблема заключалась в том, что местная система управления действовала через IP-сети, а судя по словам Чака, они легли.
– Разве при этом не должен включиться запасной генератор?
– Должен, но не включился, да и с отоплением он не связан. Обслуживающий персонал здание покинул, на улице уже фут снега и будет еще больше. Власти вызвали на помощь Национальную гвардию и призывают граждан не покидать домов. Так что мы сами должны о себе позаботиться.
– Почему Тони остался?
– Он ведь отправил маму в Тампу, к ее сестре, помнишь?
Я кивнул.
– Так, еще раз – что с электричеством?
Чак остановился на третьей площадке – мы прошли полпути.
– Где-то в четыре сорок пять я щелкал по каналам в поисках новостей. Начали сообщать о перебоях с подачей электроэнергии в Коннектикуте, а затем – бац! – свет погас.
– Из-за бурана?
– Возможно.
– А про птичий грипп что-нибудь сказали?
Чак пожал плечами.
– Только про то, что везде бардак и никто ничего не знает. Границы закрыты, международные рейсы отменены, – продолжил он, перечисляя подробности глобальной катастрофы, словно блюда утреннего меню. – Центр контроля заболеваний не в состоянии ничего подтвердить или опровергнуть, однако больницы забиты людьми с симптомами птичьего гриппа. Говорят, что это скоординированное применение биологического оружия, но я в это не верю.
– Почему?
Поборник теории заговоров, Чак всегда искал между строк новостей «настоящую» историю, но сейчас и я был готов выслушать его идеи. Мы добрались до первого этажа и остановились в полутемном фойе, отделанном белым мрамором, у японского садика.
– Ты знаешь, что почти девяносто процентами систем оповещения о чрезвычайных ситуациях управляет одна и та же компания?
– И что?
– Взломай ее – и пожалуйста, мгновенный хаос во всем мире.
– Кому это нужно?
– Террористам, например. Хотя у меня другая теория. – Он открыл дверь в подвал. – Вторжение.
– Вторжение?
Я поспешил за ним.
Чак распахнул дверцу первого шкафчика и осветил фонариком бирки на коробках.
– Подумай. Кто-то мешает работе правительственных сервисов, перерезает линии снабжения, транспорта и связи, а затем запирает население в домах и уничтожает промышленность – в данном случае, лишая ее электричества. Примерно ту же схему применили русские, когда в 2008 году вторглись в Грузию.
– Бред какой-то.
Он нашел нужную коробку, открыл ее и посмотрел на меня.
– Давай, сынок, берись.
Я нагнулся и, кряхтя, взялся с одной стороны за генератор, и мы Чаком понесли его к лестнице. Он не был таким уж тяжелым, но держать его было неудобно, так что мне казалось, что мы несем труп. Когда мы добрались до третьей площадки, я понял, что должен отдохнуть.
– Стой, – выдохнул я и со стоном опустил генератор. – Сколько весит эта штука?
– На коробке написано «сто двадцать». Красавец, работает на бензине, дизельном топливе, да почти на всем, что горит.
– И на водке?
– Ее мы выпьем сами, – рассмеялся Чак.
Я сделал глубокий вдох и вытер пот, струившийся по лбу.
– В Америку еще никто не вторгался. Ты шутишь.
Чак хохотнул.
– Канадцы вторглись. Даже Белый дом сожгли.
– Давным-давно!.. Да и вообще это был скорее трюк, чем настоящее вторжение.
– История имеет обыкновение повторяться. – Он пожал плечами и показал на генератор. – Давай, малыш.
– Значит, твоя гениальная мысль – на нас напали канадцы?
– Тогда понятно, почему снег, верно? – Чак рассмеялся. – Ну, я имел в виду другое, но это тоже вариант.
– Тоже вариант. – Я закатил глаза. «Во всем вини Канаду».
С кряхтением и стонами я прошел два пролета, после чего взмолился о еще одной передышке. Чак вспотел, но признаков дискомфорта не обнаруживал – а ведь он таскал тяжести несколько часов. Я даже не слышал его дыхания – но потом понял, что все звуки заглушает хрип и стук моего сердца. Я тут же принял решение: в новом году оформлю абонемент в тренажерный зал, и более того – буду туда ходить.
Именно в тот момент рядом с нами, на площадке пятого этажа, распахнулась дверь и сильно ударила Чака. Нас ослепил свет фонаря.
– Ой! Извините! – воскликнул кто-то.
Чак вскрикнул при ударе, отпрыгнул назад и замахал рукой. Человек вышел на площадку и заглянул за дверь.
– Извините, я не думал…
– Все нормально, – быстро сказал Чак. Он уже успокоился, но продолжал массировать ушибленную руку.
Мы все уставились друг на друга.
– Знаете, что с электричеством?
– Не больше вашего, – ответил я. – Меня зовут Майк, а это Чак.
– Да, я вас узнал. Иногда вижу вас у входа.
Я его не узнал; с другой стороны, в доме живет много людей…
– Я Пол, – сказал он и после паузы добавил: – Из 514-й.
Он протянул руку, и я хотел ее пожать, но Чак меня оттолкнул.
– Извините, – Чак прищурился, – нужно соблюдать осторожность. Птичий грипп, и все такое. Слушайте, может, выключите эту штуку?
– Конечно. – Пол поднял руку к затылку, чтобы выключить фонарь, а затем посмотрел на генератор. – Что это?
– Генератор, – сказал Чак, помолчав.
– Что, типа, от здания?
– Не, это наш.
– А мы не могли бы у вас что-нибудь одолжить?
– Извините, ничего больше нет, – соврал Чак. – Добыл на стройке, на которой работал.
– Да?
Чак молча посмотрел на него. Пауза затянулась.
– Да. И, если вы не против, нам пора.
Пол пожал плечами.
– Ладно, просто подумал, что вы мне поможете – по-соседски. В городе творится какая-то хрень. Видели, сколько снега выпало? Машин почти не видно.
Еще одна пауза.
– Ну, удачи, – сказал Чак, жестом приказывая мне браться за генератор. Сам он на этот раз взялся за него только одной рукой.
Мы двинулись наверх, а Пол – вниз по лестнице. Дойдя до четвертого этажа, он открыл дверь и скрылся за ней. Как только мы добрались до нашего этажа, Чак опустил генератор.
– Ты его штаны видел?
Я покачал головой.
– А что?
– Мокрые до колен, и кроссовки тоже. Он был на улице.
– И что? Вышел посмотреть…
Чак покачал головой.
– В семь утра? Раньше я его здесь не видел – наверное, Тони оставил входную дверь открытой. И какого хрена он сразу пошел на четвертый этаж?
– Может, это просто сосед, которого ты не знаешь, – возразил я, но по шее у меня пробежали мурашки. Чужак.
– Тащи его к нам, а я пойду вниз и все запру.
Чак помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Я следил за ним, пока не стихло эхо его шагов, а затем открыл дверь на этаж, крякнул и потащил генератор.
10.05
Несмотря на сложившуюся ситуацию, утро постепенно наполнилось атмосферой праздника.
Как только Чак вернулся, я постучал к Пэм и попросил ее взглянуть на Люка. Тони пошел еще раз проверить входную дверь, после чего оставил внизу записку, что он будет у нас.
Чак решил пускать к себе только нашу компанию, в том числе Тони. Еще он сделал исключение для Пэм и – после протестов – для ее мужа Рори. Когда зажгли керосиновый нагреватель, в квартире быстро стало тепло. Тогда мы разбудили Лорен и Люка и перевели их в свободную комнату в квартире Чака и Сьюзи.
После быстрого осмотра Пэм объявила, что, по ее мнению, у Люка нет симптомов птичьего гриппа и что жар спадает. Температура у него по-прежнему была высокая, но терпимая, и Пэм пообещала, что еще к нему заглянет.
По словам Пэм, она всю ночь провела в банке крови Красного Креста. Его превратили в клинику «Скорой помощи», и врачи-добровольцы появились там почти одновременно с людьми, утверждавшими, что у них птичий грипп.
Один из врачей раньше занимался в Центре контроля заболеваний исследованиями птичьего гриппа. Пэм с ним долго разговаривала, и, по его словам, сообщения по телевизору – полный бред: данные об инкубационном периоде, способе передачи и симптомах не соответствовали его данным.
Похоже, тревога действительно была ложная – или сфабрикованная.
Про встречу с чужаком быстро забыли, и Чак заставил откупорить бутылку шампанского и сделать каждому по «мимозе». «Это же Рождество! – воскликнул он. – Притом белое», – добавил он, глядя на метель за окном.
Мы через силу рассмеялись.