— Да, я вижу их.
После случившегося мы решили, что выходить за едой днём слишком опасно. Лорен умоляла меня не ходить, и я обещал, что не пойду, по крайней мере, при свете солнца.
Но больше у нас ничего не оставалось.
В центрах помощи возникали беспорядки, и я не хотел, чтобы наши жёны ходили туда, даже под нашей защитой. Они, тем не менее, были намерены пойти с детьми на Пенсильванский вокзал и в центр Явица, чтобы отстоять в очереди на раздачу. Нам нужна была еда.
Если только я не принесу ту, что мы припрятали.
Мы с Винсом поднялись на крышу, чтобы проверить, насколько сейчас темно на улицах, и не горит ли где-то свет.
Стояла абсолютная темнота.
— Ты уверен, что хочешь пойти один? Я или Тони могли бы пойти с тобой.
— У меня только одна пара очков. Двоим в темноте будет сложнее, чем одному, если видеть буду только я. И я их закапывал, так что мне их найти будет легче.
Я сделал паузу.
— К тому же, раз было объявлено военное положение, лучше рисковать только одним из нас.
Винс примирительно пожал плечами.
— Ладно, тебе даже не надо будет доставать телефон. Просто иди к красным точкам.
Достать телефон в кромешной темноте — всё равно, что зажечь прожектор, указывающий на меня.
— Когда дойдёшь до нужного места, тебе достаточно будет коснуться экрана телефона в кармане, и на очках по очереди появятся фотографии твоих тайников. Если надеть сверху очки ночного видения, ты сможешь просто наложить фотографию поверх того, что видишь.
Я взял у него телефон и, касаясь экрана, пролистал перед глазами полупрозрачные фотографии, которые сделал, когда закапывал пакеты.
— То, о чём ты рассказывал, очень интересно, но это уже прошлое, — сказал Винс.
Я играл с новой игрушкой, приближал фотографии и отдалял.
— Меня больше интересует будущее, возможность его предсказать.
— Ты одержим этой идеей, не находишь?
Винс вздохнул.
— Если бы я мог заглянуть хоть немного вперёд, я, возможно, спас бы её.
Было легко забыть, через что ему пришлось пройти.
— Прости, Винс. Я не хотел вести себя, как…
— Не извиняйся. У меня, кстати, появилась идея, как спустить машину Чака с вертикальной парковки.
Я уже жутко замёрз и понял, что нужно будет одеться теплее, если я собираюсь несколько часов провести на холоде в поисках продуктов. И не помешает взять с собой пистолет Тони, так, на всякий случай.
— Правда? И как же? Если вкратце.
Винс улыбнулся.
— Если есть лебёдка, выход всегда найдётся.
Медленно, выбирая, куда ставить ноги, я пробирался по ледяным улицам Нью-Йорка. У меня ушло почти полчаса на то, чтобы пройти два квартала. Во всяком случае, запаха на таком холоде не было, и поскользнись я, мне не грозило окунуться в чьи-то отходы.
В очки ночного видения были встроены датчики инфракрасного света, поэтому даже в полной темноте, в них было хорошо видно. А при желании я мог включить ИК-фонарик и увидеть мир в изумительном ярко-зелёном свете.
Красная точка, отмечавшая первый тайник, постепенно увеличивалась. Наконец, когда я оказался на месте, она превратилась в широкий красный круг метров пяти в диаметре — такая же погрешность была у GPS-приёмника. Молодец, Винс, всё предусмотрел.
Я встал в центре круга, откинул ногой мусорный пакет и коснулся экрана телефона в кармане.
На очках дополненной реальности появилась фотография, соответствующая этому месту. В глазах словно раздвоилось, я отошёл назад, сделал шаг влево, и картинка точно совпала со входом в магазин и фонарным столбом передо мной. Отлично.
Я опустился на колени, снял со спины рюкзак и достал складную лопатку. С третьей попытки у меня получилось разбить ледяную корку, и я убрал осколки льда в сторону. Ниже был рыхлый снег, и я стал раскапывать его, постепенно расширяя яму.
Это была непростая работа, и когда, наконец, я наткнулся на пакет, спину ужасно ломило. Я бросил лопату, разгрёб руками в перчатках снег и вытащил два пакета. Я заглянул в один, светящийся бледно-зелёным светом в очках ночного видения.
— Доритос, — я довольно хмыкнул, качнув головой. — Обожаю Доритос.
Я достал из-под снега ещё два пакета и засунул их в рюкзак, поглядывая в сторону — в сорока метрах я видел ещё один красный круг. Надо мной возвышались чёрные горы зданий, между их пиками ярко сияли звёзды, а я рыскал по замёрзшему Нью-Йорку, словно кибербелка в поисках орехов.
День 16 — 7 января
Я ворочался из стороны в сторону, всё тело чесалось. Я то и дело просыпался, потом снова проваливался в сон. Немудрено — я лёг перед самым рассветом. Я бессильно скомкал подушку и попытался поудобнее устроиться на грязной постели.
Во сне кто-то плакал… Нет, это был не сон.
Я открыл глаза: Лорен сидела в кресле рядом с кроватью, завернувшись в своё синтепоновое одеяло с цветочным узором. Она сидела, поджав ноги под себя, а рядом с ней в кроватке спал, посапывая, Люк. Лорен перебирала перед собой волосы, прядь за прядью, осматривая их в тусклом утреннем свете.
И плакала, качаясь взад-вперёд. Я глубоко вздохнул и попытался преодолеть сонливость.
— Зайка, ты в порядке? С Люком всё хорошо?
Она убрала волосы за спину, вытерла слёзы и всхлипнула.
— Да, мы в порядке, я в порядке.
— Точно? Сядь со мной, поговори.
Она опустила глаза на пол. Я ещё раз медленно вздохнул.
— Ты расстроена из-за того, что я ушёл ночью?
Она отрицательно покачала головой.
— Я хотел тебе сказать, но…
— Я знала, что ты собирался пойти.
— Так не в этом дело?
Она снова покачала головой.
— У тебя что-то болит, ты нездорова?
Она пожала плечами.
— Лорен, в чём дело, не молчи…
— Я себя плохо чувствую, и у меня болят зубы.
— Из-за беременности?
Она подняла глаза к потолку, кивнула и снова ударилась в слёзы.
— И у меня вши. Они повсюду.
Теперь я понял, почему чесался всю неделю. Рука потянулась к затылку, и мне вдруг показалось, что эти твари ползают по всему моему телу.
Я сел в кровати и сбросил с себя остатки сна.
— И на Люке, — плача, сказала она. — Мой малыш.
Я поднялся и сел рядом с ней. Я обнял её и посмотрел на Люка. По крайней мере, он спал спокойно. Лорен сделала несколько глубоких вдохов, успокоилась и расправила плечи.
— Я знаю, что это всего лишь вши, — вздохнула она, — а я устроила истерику, словно глупая девчонка…
— Вовсе нет.
— По-моему, раньше такого не было, чтобы я с утра не помылась. Как это, день без душа?
— Аналогично.
Я поцеловал её.
— И у Люка и Элларозы ужасное раздражение от подгузников.
Мы молча взглянули на Люка.
Я повернулся и посмотрел ей в глаза.
— Знаешь, какие у нас планы на сегодня?
Она вздохнула.
— Новая система подъёма снега? Я слышала, Винс вчера обсуждал, как…
— Нет, — рассмеялся я, — сегодня у моей жены в планах — принять горячую ванну.
Она наклонила голову.
— У нас полно дел поважнее.
— Нет ничего важнее тебя.
Я прижался к ней. Она рассмеялась.
— Я серьёзно. Дай мне час, два максимум, и тебя будет ждать горячая ванна.
— Ты серьёзно?
Она снова заплакала, на этот раз от радости.
— Серьёзно. Можешь полежать, сколько тебе захочется, отдохнуть, как следует вымыть Элларозу, искупать Люка с его уточкой. Потом в этой воде постираем одежду. Ну, как тебе такие планы на день?
Я обнял её, она обхватила меня руками. По её лицу текли слёзы счастья.
— Отдохни. Я поговорю с Винсом, проведаю остальных.
Она легла на кровать и свернулась калачиком под одеялами. Я вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
На диване в гостиной под грудой одеял громко храпел Тони. Он постоянно брал ночное дежурство, и когда я вернулся под утро, он встретил меня в вестибюле. Занавески на окнах были задёрнуты, в комнате стоял полумрак. Я не стал будить его и вышел в коридор.
Почти никого не было — все ушли в центры помощи, где им предстояло простоять в очереди за едой несколько часов. Дома было тихо.
Рядом с бочкой в лифтовом холле стоял Рори. Он набирал воду в бутылку. Я кивнул ему, он поглядел на меня, тоже кивнул и прошептал: «Доброе утро». Затем он поднялся и пошёл к лестнице.
В конце коридора под кипой одеял спали два человека.
За баррикадой из коробок, которая отгораживала наш конец коридора, сопел Винс. Я тихо прошёл мимо него и постучал в дверь Бородиных.
Через несколько секунд Ирина открыла дверь. Александр спал в кресле, на плите стоял чайник. Ирина спросила, не нужно ли мне что-нибудь, и заверила, что у них всё в порядке. Когда на её вопрос о Лорен я сказал про вшей, она кивнула и пообещала дать мне мазь для неё. Мужчинам же, по её словам, было бы проще просто сбрить волосы.
Интересно, что Бородиных никто не просил поделиться. У них, похоже, был бесконечный запас чая и галет, но они дали всем понять, что никому мешать не будут, и, что ещё важнее, никто не должен мешать им. Я, однако, часто замечал, как Ирина давала порой печенье детям в коридоре, и Люк понимал, что это нужно хранить в секрете, даже от меня. Через десять минут и десяток печенек, я подлил себе в кружку ещё чая и вышел в коридор.
Винс проснулся, но глядел перед собой полусонными глазами.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — поинтересовался я.
— Нет, — тихо ответил он. — У меня раскалывается голова, болят все суставы… кажется, я заболел.
Я невольно отступил назад. Может, мы ошибались? Птичий грипп?
Винс засмеялся.
— Не извиняйся. Лучше надеть маски. Даже, если это обычная простуда, незачем рисковать.
Он поднял на меня усталый взгляд и почесал голову.
Может, сказать ему про вшей?
— Тебе принести воды, аспирина?
Он кивнул и откинулся на диван, снова почёсываясь.
— Яичницу с беконом? — пошутил я.
— Завтра, может, — раздался его вялый смешок из-под одеяла.