Мы дали Люку ржавый садовый совочек, и он копался в земле, улыбаясь мне с каждой лопаткой земли, как вдруг я услышал этот чуждый лесу звук. Листья зашуршали под лёгким порывом ветра, и я перестал копать, замер и прислушался.
— Что такое? — спросила Сьюзи, посмотрев на меня.
Ветер утих, и снова послышался низкий гул — гул мотора.
— Беги с детьми в подвал. Быстрее!
Она тоже услышала, вскочила с земли, схватила Элларозу и Люка. Я побежал к дому, запрыгнул на полуразвалившуюся заднюю веранду.
— Лорен, спускайся вниз! — прокричал я, войдя в дом. — Сюда кто-то едет! Туши огонь!
Она удивлённо посмотрела на меня, я подбежал к ней, схватив со стола бутылку воды. Залил подожжённые деревяшки и раскидал их в стороны, прибив угли.
— Кто? — спросила она. — В чём дело?
— Не знаю я, — прокричал я в ответ и побежал наверх, чтобы помочь спуститься Чаку. — Спрячься в подвале со Сьюзи и детьми, прошу тебя.
Чак уже проснулся и смотрел в окно.
Я помог ему пройти по коридору и спуститься с лестницы, прихватив с собой ружьё, стоявшее около входа. Мы остановились, но так и не увидели никого. Однако звук становился всё громче.
— Я останусь тут, — сказал Чак. — Поговорю с ними, узнаю, что им нужно.
Я покачал головой.
— Нет, идём в подвал. Откуда им знать, что мы здесь? Мы спрячемся, и, может, выясним, кто они такие.
Чак кивнул и, обхватив меня здоровой рукой, вприпрыжку спустился со мной к дверям в подвал. Сьюзи заменила их листами фанеры. Девочки смотрели вверх на нас, каждая держала пистолет.
Спустившись, мы закрыли двери, и тут же услышали шорох гравия на дороге. Я осторожно поднялся по лесенке и попытался через щель что-нибудь разглядеть.
— Две машины, — прошептал я. Гравий снова зашуршал, когда из них кто-то вышел, и хлопнули двери. Судя по звуку, гостей у нас было немало.
— Наши? — взволнованно прошептал Чак.
— Что им нужно? — тихо спросила Сьюзи, держа Элларозу на руках и пытаясь её успокоить.
Я сдвинулся в сторону — щель была совсем узкой. На вышедших из машин была форма цвета хаки, но это ещё не отвечало на вопрос Чака. И тут я увидел лицо, лицо азиата, и он смотрел прямо на меня. Я пригнулся.
— Это китайцы, — прошипел я и спустился вниз.
Я взял ружьё и опустился на земляной пол подвала. Мы слышали приглушённые голоса в доме и топот ног над головой.
Чак нахмурился, прислушиваясь.
— Это китайский?
Кажется, это был китайский.
Шаги затихли, но затем мы услышали, как кто-то поднялся по лестнице, а потом спустился вниз на заднюю веранду.
— Может, они просто осматриваются? — с надеждой прошептала Лорен.
И вдруг.
— Майк! — прокричал кто-то снаружи. Они знают моё имя?
Я посмотрел, хмурясь, на Чака, он пожал плечами. Голос казался знакомым.
— Майк! Чак! Вы тут? — снова раздался тот же голос.
Я обменялся взглядами с остальными. Неужели это Винс?
— Мы внизу, — выкрикнула Сьюзи.
— Ш-ш, — злобно зашипел я, но уже было поздно.
Снаружи послышались шаги, и кто-то открыл дверь в подвал. Я отодвинулся назад, щурясь из-за яркого света, и направил ружьё вперёд, в лицо Винсу.
29 июня
Ребёнок кричал в моих руках. Он был скользким, всё ещё мокрым, но я крепко держал его… и улыбался.
— Это девочка, — со слезами на глазах объявил я. — Это девочка.
Лорен смотрела на меня. Она взмокла от пота. Я подошёл к ней и вручил ей малышку.
— Настоящая красавица, — добавил я, когда Лорен бережно взяла её в руки. Она была очень тёплой, даже горячей, и я вспотел не меньше, чем Лорен. — Как мы её назовём?
Лорен посмотрела на дочку, рассмеялась и посмотрела мне в глаза.
— Антонина.
Я засмеялся и кивнул.
— Тони — хорошее имя.
— Разрешите, мы её возьмём? — попросила сестра.
Лорен кивнула, и медсестра взяла у неё из рук Антонину.
— Она совершенно здорова, — сказал врач, вытерев руки и подойдя к окну кабинета. — Позвольте?
Я посмотрел на Лорен, она кивнула, вслед за ней кивнул и я.
Врач улыбнулся и отодвинул занавеску на окне, за которой нас встретили знакомые лица: Винс, Чак, сержант Уильямс, родители Лорен и все остальные. Мы снова были в Пресвитерианской больнице, эвакуации которой помогали несколько месяцев назад. Казалось, это происходило в другом мире. Сьюзи держала на руках Люка, чтобы ему тоже было видно. Я поднял оба больших пальца, и в коридоре раздался дружный радостный возглас.
— Ты в порядке? — спросил я у Лорен.
Медсестра и врач вытирали Антонину и проверяли её самочувствие. Через минуту доктор посмотрел на меня, подошёл к нам и вернул Тони Лорен. После всего, через что мы прошли, мы решили, что хотим узнать пол ребёнка уже при рождении. Она была подарком, который мы хотели открыть не торопясь.
— Можете пригласить друзей, — сказал врач. — Всё замечательно. Это настоящее чудо после всего, через что ей пришлось пройти.
Я улыбнулся ему, затем маленькой Антонине, и только тогда помахал в окно, приглашая всех пройти внутрь.
Чак первым влетел в кабинет, удерживая бутылку шампанского протезом и четыре бокала в другой руке. Ему пришлось ампутировать руку — мы слишком поздно добрались до больницы — но у Чака были деньги и хорошая страховка. Роботизированный протез, который теперь заменял ему левую руку, вызывал восхищение. «Даже лучше, чем прежде», — шутил Чак.
Он вытащил из бутылки пробку, а остальные тем временем с поздравлениями входили в комнату и подходили, чтобы посмотреть на Антонину. Я подошёл к ним, Чак тем временем наполнил два бокала, пролив шампанское на пол.
— За то, чтобы никогда не сдаваться, — рассмеялся он и протянул мне бокал. — И, конечно, за Антонину.
К нам присоединился Винс и взял у Чака другой бокал.
— И за право на ошибку.
Я засмеялся и покачал головой.
— За право на ошибку.
Первый раз мы смеялись над произошедшим, и, признаться, это было крайне приятно. Мы выпили и теперь наблюдали за толпой, собравшейся вокруг Лорен с Антониной.
Я совершил ошибку, но в то время ошибался весь мир.
Военная база посреди Вашингтона была китайской, и в тоже время её там вовсе не было.
Китаю предложили разбить временный лагерь в центре Вашингтона. Он располагался там всего несколько недель в рамках оказания широкомасштабной международной помощи Восточному побережью, чтобы преодолеть последствия «Кибершторма» — такое название дали СМИ произошедшим событиям.
В течение первых двух недель масштаб бедствия было сложно определить — тем, кто был снаружи, во всяком случае. Не было никакой связи, и разрозненные сообщения, которые получали власти, на самом деле свидетельствовали о том, что скоро питание, подача воды и работа аварийных служб будут восстановлены. И почти везде в стране так и произошло — но не на Манхэттене.
Сами по себе отказы оборудования были лишь временной проблемой, но одновременно отказал водопровод, многие трубы которого уже давно отслужили свой срок под постоянным пагубным воздействием морской воды и, когда давление исчезло, они полопались; добавить к этому обильный снегопад и обледенение, из-за которых оборвались линии электропередач и линии связи, а дороги оказались недоступны для транспорта, — и всё это вместе превратилось в огромную смертельную ловушку, в которой погибли десятки тысяч человек.
— Майк, всё нормально? — спросил Чак.
Я улыбнулся.
— А ты больше не в обиде?
— Я на тебя и не обижался, ни разу за все те дни. Просто мне нужно было немного времени.
Да и всем нам.
С момента нашего спасения прошло четыре месяца, и они оказались весьма непростыми для всех. Эллароза была госпитализирована с расстройством пищеварения после того, как потеряла почти половину своего веса, и Чак тоже провёл в больнице больше месяца. Мы все оказались больны.
Я повернулся к Винсу.
— Я до сих пор не знаю, как тебя отблагодарить.
Тони высадил Винса у дома его семьи в конце января, и у них электричество появилось уже через неделю, и жизнь стала постепенно приходить в порядок. Он пытался найти нас и в итоге связался с семьёй Лорен.
О нас никто не слышал, но попытка найти адрес домика Чака в горах ни к чему не привела, потому что серверы кадастра ещё не работали. Винс знал примерный адрес и начал поисковую операцию в горах.
Винс опустил взгляд.
— Это я вас должен благодарить. Вы тоже спасли мне жизнь, когда разрешили остаться в вашем доме.
Прячась в подвале, я подумал, что видел китайского солдата, но он был из американской армии, азиато-американец, наполовину японец. Но для моего, захваченного паранойей разума, казался возможным только один вариант.
И то же самое произошло во время моей вылазки в Вашингтон.
Я уже решил для себя, что на нас напали китайцы, и всё, что я увидел, только подтверждало мои подозрения. Забравшись на крышу музея, я по случайности оказался рядом с инженерными войсками Китая. Они располагались там, потому что только у Китая были обученные техники и двадцатидвухтонный электрический генератор на замену тому, что вышел из строя.
Если бы я остался на крыше подольше и присмотрелся, как следует, то увидел бы дальше за ними индийские, японские, и даже русские, французские и немецкие войска. Америке на помощь поспешил весь мир, едва стали ясны последствия катастрофы. Едва стало понятно, что же именно произошло.
Я поставил бокал на журнальный столик. После ночи без сна у меня сразу закружилась голова от шампанского.
— Я, пожалуй, схожу за кофе, — сказал я. — Кому-нибудь взять?
— Нет, спасибо, — отказался Чак. — Пойти с тобой?
— Вы двое лучше поздравьте Лорен. Я всего на секунду.
Чак с Винсом кивнули и вклинились в толпу, а я направился к выходу. Прикрыв за собой дверь, я пошёл к автомату с напитками. На столе лежал свежий номер «Нью-Йорк Таймс», и обложка гласила: «Совет Безопасности ООН объявляет киберперемирие и всепрощение».