— Отлично! Работаем дальше! — заскрипели наушники голосом Знайки. — Не расслабляемся. Сейчас «Руинберг» — любимая карта Кройфа, он там каждый кирпичик в лицо знает.
— Не каркай, — огрызнулся Кот, который во время каждого перерыва начинал всматриваться в зал.
— Ты просто помни: будешь хорошо играть — Котиха придет посмотреть, какой ты папка, — глупая попытка пошутить, но мне хотелось хоть как-то успокоить Кота, ждавшего жену с дочкой.
Накаркал или нет, но первый бой на «Руинберге» мы проиграли. Второй тоже, хотя сначала имели преимущество, странным образом исчезнувшее за пару мгновений. Промах, рикошет, потеря ремкомплекта, контуженный командир — и вот мы уже в меньшинстве.
Итого по три очка у каждой команды. Пока не страшно — играть до семи побед. Зрители, воодушевленные еще на «Затерянном городе», после этих боев пришли в полный восторг. Не то чтобы они были против нас, но динамика боев действительно заряжала. А в перерыве Виктор опять оказался за барной стойкой, не успевая обслуживать желающих выпить за победу.
Я заметил, что пришла жена Кота вместе с дочкой, они пробились к нашему столику, явно перепугались при виде подружки Зумби, но моя ненаглядная перехватила их и, показывая на сцену, стала что-то объяснять. Кот растерялся. Так бывает, когда очень ждешь одобрения близких и важных людей, но вдруг понимаешь, что как бы может быть и наоборот. При неудачном раскладе возникнет не одобрение, а разочарование. Причем на нем это как-то странно сказалось, не как у Рокки, когда он в кровавых соплях и подбитым глазом, видя Адриан, истошно кричит ее имя, а потом открывает пятое дыхание. У Кота получилось ровно наоборот. И первый бой на карте «Утес» достался «Неверлендам». К счастью, Кота это лишь разозлило, и в следующем бою он выдал просто чудеса танкования всем чем только можно: бортом, ромбом, башней — крутился, как черт, но, на удивление, с пользой, не получив ни одного пробития до конца схватки и сдержав попытку прорыва. Мы сравнялись, а Кот быстренько сбегал обнять дочку и поцеловать жену, которая внимательно включилась в просмотр, засыпав мою более опытную жену вопросами.
В «Мурованке» мы атаковали, и тремя «батчатами» практически сразу двинули на захват под прикрытие холмов. Остальные же распределились так, чтобы не подпускать «Неверленд» к базе. Все бы получилось легко, но у них была арта. Маленькая британская, особенно гадкая для картонных средних танков, которая задом шпарит быстрее, чем передом, и долбит почти три раза в минуту. Пусть не особо сильно, но метко, что в самый раз для сбития захвата базы.
Наши близнецы-батчаты выстроились паровозиком за спасительным ото всех, кроме артиллерии, холмом. Так как очки захвата базы на каждом танке свои, то Засос, будучи вне досягаемости нашего прикрытия, стал по очереди долбить по французам. Когда до захвата базы оставалось всего пара мгновений, снаряд прилетел в Зумби — локомотив нашего паровоза. Таймер захвата обнулился на треть. Примерно через двадцать секунд мы опять были на пороге победы, но второй снаряд влетел прямо в Знайку, что опять дало «Неверленду» шанс отбиться. Надо было решать. Либо уже подраненными бросать базу и лезть в контратаку, либо надеяться на чудо. Капитан надеяться не стал, но и с шашкой наголо не полез. За секунду принял решение, раздавая команды. Мне досталась роль самоубийцы, и я вылез из удобного укрытия, подставляясь под снаряды. Но самое главное, предвидя естественную реакцию противника, заставил их инстинктивно сдать назад. Успев сделать два выстрела, я отправился в ангар, — но этого хватило, чтобы наш паровозик буквально на несколько мгновений исчез из видимости. Мы несколько раз потом пересматривали этот момент, и он попал в Лучшие реплеи недели, а на нашем канале собрал рекордное количество лайков. Язва, будучи третьей в паровозике, на которой сейчас числились почти все очки захвата, будто мастер параллельной парковки, поменялась местами с Зумби. Машины одинаковые, а Засос очень торопился и явно свелся на место третьего танка, не обратив внимания на игровые ники, и выпустил очередной снаряд в Зумби, толком не сбив захват. Времени на следующий выстрел у него не было, а остальные сцепились с Пирсом, Котом и Бруклином, не успев прорваться. 5:4 в нашу пользу, а Язва вдобавок помахала средним пальцем в сторону «Неверленд», но так, чтобы зрители не увидели.
Мы воодушевились откровенной удачей, а может, просто лес был на нашей стороне или противник перенервничал после поражения, но Бруклин вовремя засветил большую часть врагов в самом начале второго боя на этой карте, и четко, как по учебнику, их перестреляли, не дав ни единого шанса сделать хоть что-нибудь.
«Неверленд» оказались в сложной ситуации: еще один бой за нами — и все, они вылетают, а мы проходим в Золотую серию. Но дальше — «Прохоровка», которая всегда подкидывала нам сюрпризы, а новых полевых тактик после ухода Кройфа Знайка так и не придумал. Зато «Неверленды» точно имели какие-то наработки и пусть с трудом, но одержали две победы подряд. 6:6 — и теперь все должно решиться на тай-брейке в «Затерянном городе».
Кот закинулся сразу двумя никотиновыми жвачками, купленными специально для турнира. Зумби гримасничал с публикой, Знайка пробежался по каждому, что-то советуя шепотом. По задумке капитана, нам двоим нужно было взять по «батчату», и я подвис. Брать картонного барабанщика или что-то однозарядное, но с чем я точно не останусь в сложной ситуации без снарядов? После долгих мучений и еще одних переговоров я выбрал француза. В рандоме это чуть ли не самый мой любимый, до винтика изученный, до лысины на гусеницах укатанный, уютный танк. Давно прошли времена, когда, едва зарядившись, я выкатывал на середину поля и быстро-быстро, но недолго, с дулом наголо мчался на вражескую базу. Привычка приносить пользу команде и жить до самого конца боя въелась в колесико мышки, да и бат сам будто просится потерпеть, подождать, когда враги рассосутся и кто-то подраненный отобьется от стада. Другой разговор, что в конце мышка меня подводит. Так случилось и в этот раз. Мы очень хорошо начали в защите, не дав противнику закрепиться на первой базе, заставили их отступить с потерями и перегруппироваться. Но потом что-то пошло не так. Кота поймали на гусле и по фокусу разнесли на винтики, Знайка, уходя на перезарядку, совершенно идиотским образом на повороте зацепил кусок разрушенной стены и перевернулся, а мы не успели его спасти. Потом Язва не смогла нормально отстреляться и с истеричным матом в тимспике наполучала в ответ. Мы, конечно, тоже огрызались, но, скорее, именно что огрызались. Пирс с Бруклином, прикрывая друг друга, отработали Джуксика и Смистера, а я добил полуживого Старка. Вроде выровняли, но сильно просели по прочности. У меня осталось чуть меньше половины, а остальным хватит по одному выстрелу для отправки домой. Мы перегруппировались, оценивая, что задумал враг. Я забился перезаряжаться на небольшую горку в квадрате А8, поглядывая, чтобы не проспать первую базу, а ребята аккуратно стали обходить город, пытаясь зайти в тыл врагу, но перемудрили и нарвались сами. Короткая стычка — и я остался один против Засоса, Кройфа и Мейси.
Время остановилось. А в голове со скрипучим звуком рикошета, будто молотком на излете по металлу, зазвучал голос: «Ты не Колобанов, ты не Колобанов», с каждым разом становясь все громче. Тиммейты что-то кричали в наушниках. Зумби перечислял, сколько у кого осталось прочности, Бруклин предполагал, по чему именно он кританул и кого из членов экипажа могло не хватать у Кройфа. Язва просто шипела что-то нечленораздельное. Пирс предлагал уйти дальше на нулевую линию и играть от башни в неровностях земли. Молчал только Кот — я оглянулся и увидел, что он откинулся на кресле с закрытыми глазами, нижняя челюсть подрагивала, а костяшки пальцев побелели на мышке. Сними я наушники, уверен, что услышал бы скрип. Зал вдруг взорвался криками и аплодисментами, картинка на экране догнала момент, когда постреляли наших.
Шум слился в один мерный гулкий звук, как в детстве, когда мы в ожидании эха кричали в дуло Т-34-85, стоявшего возле Дома офицеров. Рука на мышке вспотела. А перед глазами песочные оттенки развалин в городе стали терять цвет, картинка стала черно-белой, в памяти совершенно некстати промелькнул момент фильма «Ярость», когда один «Тигр» сражается с тремя «Шерманами». Вот только мне очень не хотелось сейчас быть тем «Тигром», хоть он и завалил двоих. Наушники гремели от криков так, что мне почудилась немецкая речь. Я встряхнулся и услышал, как емко, не выбирая выражений, в рации кричит капитан, призывая всех заткнуться.
«Дуит, ты как?» — негромко, но отчетливо спросил Знайка, когда все притихли.
«Что-то не очень, ты же знаешь, ненавижу такие моменты. Они на меня плохо действуют».
«Хорошо, просто играй тогда. Они шотные все».
Что хорошего сейчас увидел Знайка, я не понял, но фраза, которую он добавил после небольшой паузы, вернула меня в реальность. По голосу было слышно, как капитан нервничал оттого, что его тактика не сработала. Но собрался и бросил ровным безразличным тоном: «Сливаться не торопись». Я улыбнулся, протер вспотевшие ладони о майку и включился в игру.
Самое страшное, что могло произойти, — это три представителя «Неверленд» в одном месте, нацеленные на меня. До конца боя осталось совсем чуть-чуть, и рисковать ехать толпой на мои поиски было опасно, так же, как и мне было опасно просто прятаться. Для беспрепятственного захвата времени хватало. Но все вместе брать базу они не решились, опасаясь, что я буду сбивать и прятаться, благо маневренность позволяла. И в итоге они разделились: судя по скорости заполнения полоски захвата, два танка встали на захват первой базы, а третий, вероятно, с самым большим количеством единиц прочности, отправился на охоту за мной.
Уж чему нас научил наш зануда капитан, так это рассчитывать время и место при всевозможных условиях. Пока они перезарядились, пока доехали, скорость танков с учетом сопротивления грунта, скорость захвата базы, время на борьбу — всё сложилось в вымученную на тренировках правильную формулу. А кто из врагов на каких позициях, открылось после того, как засветился Кройф в месте, где он предполагал зайти ко мне в спину и перехватить по дороге на защиту базы. Я, скрытый за маленьким кустиком, чуть пропустил его и без нервов, несильно высовываясь, со второго выстрела взорвал ему боеукладку, критованную Бруклином. Кройф, разворачиваясь, успел выстрелить, но чудом лишь звонко чиркнул по краю башни. Времени оставалось в обрез, а на базе ждал Мейси на чешском барабанщике вместе с Засосом на сто тринадцатом. В идеале нужно было заехать не с той стороны, где меня видели в последний раз, но тогда я бы не успел. Пришлось идти напролом, надеясь на ВБР, удачу, рикошеты, складки местности и четыре снаряда в барабане. «Не торопись сливаться», — прозвучало в голове мысленно, не в наушниках. — У Мейси барабан, перезарядка между выстрелами полторы секунды, у Засоса перезарядка дольше. Первым валить нужно ТВП, если получу от китайца и альфа не пройдет, успею и его «забрать». Я хотел нагрубить, чтобы меня не учили, но осознал, что никто не поймет, улыбнулся и по привычке нажал команду «Так точно». Оказалось, что у «Неверлендов» не так хорошо с расчетами времени и скорости, и Мейси, отвернув башню в сторону города, поджидал меня с другой стороны. Я притормозил, подставляясь под дуло китайца, и дрожащими, разом вспотевшими руками выстрелил и добил ТВП. В башню ударило, да так, что осталось всего тридцать с копейками хелспоинтов, и Засос, уже понимая, что я перезаряжусь быстрее и, скорее всего, на подкалиберных снарядах мне не составит труда пробить его, двинулся на таран. Пять, четыре, три — так долго красный круг зарядки еще никогда в моей игровой жизни не тянулся в зеленую зону. А истошный выдох заряжающего и клацанье затвора, сигнализирующего о готовности стрелять, подарили мне не меньше эмоций, чем ответ жены на предложение руки и сердца. «Думала, ты уже никогда не решишься» — решился и сделал второй по важности выстрел в своей жизни.