Кровь отхлынула от лица Кая. Через секунду он с гримасой закрыл глаза.
— Он лунный.
— Что? Ты уверен?
— Их корабли сделаны из того же материала. Я не уверен, что знаю, что это такое, но… — Он выругался, массируя пальцами висок. — Должно быть, это сделала Сибил или ее страж. Они прибыли за несколько дней до того, как Наинси отключилась.
— Сибил?
— Маг Леваны. Фаворитка, которая выполняет всю грязную работу.
Зола почувствовала, как ей сдавило грудь, как будто ее связали тугой веревкой.
Если сведения попали к этой Сибил, скорее всего, они попали и к королеве.
— Лифт для Его Императорского Высочества, — сказал андроид, когда двери второго лифта открылись. Зола вошла в лифт вслед за Каем и, не в силах противиться соблазну, посмотрела вверх, в камеру на потолке. Если лунатики смогли добраться до королевского андроида, они могли добраться до чего угодно во дворце.
Она заправила выбившуюся прядь за ухо, параноидально стараясь вести себя нормально, даже когда двери закрылись.
— Я так понимаю, что дела с королевой идут не очень?
Кай скривился, как будто это самая болезненная тема в мире, и привалился к стене. Сердце Золы забилось быстрее, когда она увидела, как с него сползает его обычное королевское хладнокровие. Она опустила глаза, глядя на носки своих ботинок.
— Я и не думал, что можно кого-то ненавидеть так, как я ненавижу ее. Она — само зло.
Зола поежилась:
— Ты думаешь, это безопасно… Я имею в виду, если она вставила этот чип в андроида…
Понимание мелькнуло на лице Кая. Он посмотрел на камеры, а затем пожал плечами:
— Мне все равно. Она знает, что я ее ненавижу. И поверь мне, она не слишком старается изменить это.
Зола облизнула губы:
— Я видела, что она сделала с протестующими.
Кай кивнул:
— Я не должен позволять ей встречаться с ними. Как только на нетскрины попадет информация о том, как быстро она их заморочила, город погрузится в хаос.
Он скрестил руки на груди, подняв плечи до ушей.
— Кроме того, теперь ей кажется, что мы умышленно укрываем лунных беглецов.
Ее сердце пропустило удар.
— В самом деле?
— Я знаю, что это абсурд. Последнее, чего я хочу, это еще больше жадных до власти лунатиков, свободно разгуливающих по моей стране. С какой стати мне?.. Черт. Это так… раздражает.
Зола потерла руки, внезапно почувствовав себя нервно. Это из-за нее Левана считает, что Кай укрывает лунатиков. Она не подумала, что своим присутствием может подвергнуть опасности Кая.
Когда Кай замолчал, она рискнул взглянуть на него. Он смотрел на ее руки. Зола спрятала их на груди, проверяя перчатки, но с ними все было в порядке.
— Ты когда-нибудь их снимаешь? — спросил он.
— Нет.
Кай наклонил голову, глядя на нее так, как если бы мог видеть насквозь, до металлической пластинки в голове. Настойчивость не уходила из его взгляда.
— Я думаю, ты должна пойти со мной на бал.
Она сжала пальцы. Выражение его лица было слишком настойчивым, слишком уверенным. У нее зазвенели нервы.
— Звезды, — пробормотала она. — Разве ты меня уже не спрашивал?
— Я надеюсь на более благоприятный ответ на этот раз. И я, кажется, с каждой минутой впадаю все в большее отчаяние.
— Какая прелесть.
Губы Кая дернулись.
— Пожалуйста?..
— Но почему?
— А почему нет?
— Я хочу сказать, почему я?
Кай зацепил большими пальцами карманы.
— Ну, если хувер, в котором я собираюсь сбежать, сломается, под рукой всегда будет кто-то, кто сможет его починить?..
Она закатила глаза и не смогла посмотреть на него снова, вместо этого уставившись на красную кнопку аварийного вызова у дверей.
— Я имею в виду то, что сказал. Я не могу пойти один. И уж, конечно, не могу пойти с Леваной.
— Но в городе примерно двести тысяч свободных девушек, которые выше головы готовы прыгнуть, чтобы удостоиться чести пойти с тобой.
Между ними повисла пауза. Он не касался ее, но она ощущала его присутствие, от него исходило тепло и превосходство. Она чувствовала, как температура в лифте поднимается, хотя ее терморегуляторная система заверяла ее, что это не так.
— Зола.
Она ничего не могла с собой поделать. Она посмотрела на него. Она была беззащитна перед открытым взглядом его карих глаз. В них уверенность сменилась тревогой. Неуверенностью.
— Двести тысяч свободных девушек, — сказал он. — Но почему не ты?
Киборг. Лунатик. Механик. Она — это последнее, что ему нужно.
Она открыла рот, и лифт остановился.
— Мне очень жаль. Но поверь мне, ты сам не захочешь идти со мной.
Двери открылись, и напряжение отпустило ее. Она бросилась вон из лифта, опустив голову и стараясь не смотреть на маленькую группу людей, ожидавших лифт.
— Пойдем со мной на бал.
Она замерла. Все в коридоре замерли.
Зола повернулась обратно. Кай все еще стоял в лифте В, одной рукой придерживая дверь.
Ее нервы были на пределе, и все эмоции последнего часа, казалось, обострились и слились в одно отвратительное чувство. В холле было полно докторов, медсестер, андроидов, служащих, техников — и все они неловко замолчали и уставились на принца и девушку в мешковатых штанах, с которой он флиртовал.
Флиртовал.
Расправив плечи, она шагнула назад и толкнула его обратно в лифт, не заботясь, что касается принца металлической рукой.
— Нажмите на «стоп», — сказал он андроиду-лифтеру.
Двери закрылись, и Кай улыбнулся:
— Я привлек твое внимание.
— Послушай, — сказала она. — Мне очень жаль. На самом деле жаль. Но я не могу пойти с тобой на бал. Ты просто должен мне поверить.
Он посмотрел на руку в перчатке, лежащую у него на груди. Зола отстранилась, скрестив руки на груди.
— Почему? Почему ты не хочешь идти со мной?
Она фыркнула:
— Я не говорю, что не хочу идти с тобой. Я имею в виду, что я вообще туда не иду.
— Значит, ты хочешь пойти со мной.
Зола обхватила ее плечи:
— Это не имеет значения. Потому что я не могу…
— Но ты нужна мне.
— Нужна?
— Да. Разве ты не видишь? Если я буду проводить все время с тобой, то королеве Леване не удается втянуть меня в разговоры или, — он передернулся, — танцы…
Зола отшатнулась, перед глазами поплыло. Королева Левана. Конечно, все дело в королеве Леване. Что говорила Пиона сто лет назад? Слухи о брачном союзе?
— Не то чтобы я имел что-то против танцев. Я умею танцевать. Если хочешь потанцевать…
Она покосилась на него:
— Что?
— Я чувствую, что все испорчу, — сказал он.
— Нет. Она потянулась к нему, но сдержалась. — Ты будешь одним из тех императоров, которых все любят. Которыми все восхищаются.
— Да уж, не сомневаюсь.
— Я верю в то, что говорю. Смотри, как много ты пытаешься сделать — а ты еще даже не император. И потом, — она сложила руки, — ты будешь не один. У тебя есть советники, представители провинций, секретари, казначеи… В том смысле, что один человек сам по себе… ну, сколько он может принести вреда?
Кай почти рассмеялся.
— Не то чтобы я почувствовал себя лучше, но я ценю твои усилия.
Он поднял глаза к потолку.
— В любом случае, мне не стоило об этом говорить… Это не твои проблемы. Просто… с тобой легко говорить.
Она переступила с ноги на ногу.
— В каком-то смысле мои. Я имею в виду… нам всем здесь жить.
— Ты могла бы уехать в Европу.
— Знаешь, в последнее время я действительно об этом думаю.
Кай снова засмеялся, в его голос вернулось тепло.
— Если это не присяга на верность, то я не знаю, что это такое.
Она кивнула головой.
— Слушай, я понимаю, что ты королевская особа, но люди, наверное, действительно заждались.
Ее дыхание сбилось, когда Кай наклонился к ней — так близко, что она была уверена, что он хочет ее поцеловать. Она замерла, охваченная паникой, и с трудом подняла глаза.
Но вместо того чтобы ее поцеловать, Кай прошептал:
— Представь себе, что лекарство есть, но оно будет стоить тебе всего. Разрушит всю твою жизнь. Что бы ты сделала?
Ее окутывало тепло. Он был так близко, что она могла различить еле уловимый запах мыла, исходящий от него.
Его глаза впились в нее, ожидая, и в них мелькнула тень отчаяния.
Зола сглотнула.
— Разрушить мою жизнь, чтобы спасти миллионы других? Не думаю, что здесь на самом деле есть выбор.
Его губы приоткрылись, и у нее не осталось выбора, кроме как смотреть на них — и тут же снова заглянуть в глаза. Она почти что могла пересчитать черные ресницы. Но потом его взгляд наполнился печалью.
— Ты права. На самом деле, выбора нет.
Ее тело одновременно стремились сократить расстояние между ними и оттолкнуть его. Ожидание, от которого ее губы стали горячими, делало невозможным и то и другое.
— Ваше высочество?..
Еле уловимым движением она подняла к нему лицо. Она слышала его неровное дыхание, и на этот раз его взгляд был прикован к ее губам.
— Прости, — сказал он. — Я уверен, что это ужасно неуместно, но… кажется, моя жизнь вот-вот будет разрушена.
Она вопросительно сдвинула брови, но он ничего не объяснил. Его пальцы легко коснулись ее локтя. Он склонил голову. Зола не могла пошевелиться, с трудом заставив себя облизнуть губы и зажмуриться.
Голова взорвалась болью, устремившейся вниз по позвоночнику.
Зола ахнула и согнулась пополам, схватившись за живот. Мир покачнулся. Горло словно разъедала кислота. Кай вскрикнул и подхватил ее, когда она качнулась вперед, и помог лечь на пол.
Зола дрожала. Голова кружилась.
Боль ушла так же быстро, как и появилась.
Зола лежала, тяжело дыша, согнувшись, в руках Кая. Его голос бился в ее барабанные перепонки, повторяя ее имя снова и снова. Ты в порядке? Что случилось? Что я сделал?
У нее был жар, рука в перчатке вспотела, лицо горело. Как тогда, когда ее коснулся доктор Эрланд. Что с ней происходит?