стия из одного общего источника – летописи Быховца, которая была составлена в XVI столетии.
Вот что говорит летопись Быховца: «…князь Гедымин пошол со всеми силами своими до Киева. Обляже город Киев, и Кияне почалися ему боронити, и лежал князь великий Гедымин под Киевом месяц. А затым здумали с собою горожане Киевские, иж моцы великого князя больш терпиты не могли без господара своего, великого князя Станислава Киевского, и услышали то, иж господарь их, князь Станиславль, утек от Гедымина, и войско все их господаря побито, и в них заставы никоторое князь их не зоставил, и оны, змовившися одномыслне, подалися великому князю Гедымину; и шедши з города со кресты: игумены, попы и дияконы, и ворота городовыя отворили, и стретили великого князя Гедымина честно, и вдарили ему чолом, и поддалися служити ему, и присягу свою великому князю на том дали, и били чолом, чтобы от них отчин их не отнимал; и князь Гедымин при том их зоставил, и сам честно в город Киев въехал».
К слову сказать, никакого князя Станислава другие источники, кроме восходящих к летописи Быховца, не знают.
В современной историографии преобладает мнение, что Киев перешел под власть Литвы в 1362–1363 годах, и произошло это при сыне Гедимина – великом князе Литовском Ольгерде. Большинство ученых не оспаривают факт завоевания Ольгердом Киева и других украинских земель. Вместе с тем Шабульдо считает, что в 1360-е годы литовцы были вынуждены повторно завоевывать Киев, тогда как первая попытка была предпринята Гедимином за 40 лет до этого.
«В 50-х гг. XIV в. Среднее Поднепровье пребывало в меньшей зависимости от Литвы, чем на рубеже 20—30-х гг. того же столетия, и даже в Киеве, управляемом, по-видимому, все тем же литовским (!!) князем Федором, Ольгерд не располагал всей полнотой власти», – пишет Шабульдо.
В том, что Литва владела Киевом, Шабульдо не сомневается, «…представляется бесспорным, что литовское великокняжеское правительство продолжало удерживать определенные позиции в поднепровском крае и в Киеве. В противном случае было бы трудно объяснить первоначальный успех предпринятых в первой половине 50-х гг. XIV в. Ольгердом попыток утвердить в Киеве в сане общерусского митрополита своих ставленников: сначала Феодорита (1352), а затем – Романа (1354)», – отмечает он.
Одной из главных причин якобы ослабления политического влияния Литвы в Среднем Поднепровье и в Киеве в частности, по мнению Шабульдо, было усиление ханской власти. Как известно, во времена правления хана Узбека (1312–1342) и его сына Джанибека (1342–1357) Золотая Орда достигла своего наивысшего расцвета. Однако после убийства в 1359 году хана Бердибека, как уже говорилось, в Орде началась междоусобица, получившая в русских летописях название «Великая замятня». В период с 1359-го по 1380 год на золотоордынском престоле сменилось более 25 ханов.
Ольгерд действительно лоббировал своих ставленников на киевский митрополичий престол. Так, в 1354 году он решил утвердить в Киеве своего родственника по жене – тверитянина Романа, который был митрополитом Литовским, но, как говорит летопись, «не прияша его киеяне».
Завоевание Киева литовцами – единственное и окончательное – произошло в 1362-м либо в 1363 году.
В 1362 году Ольгерд разбил на берегах реки Синие Воды (левый приток Южного Буга) трех татарских темников: «В сие лето Олгерд победи трех царков Татарских и з ордами их, си ест, Котлубаха, Качбея, Дмитра; и оттоли от Подоля изгна власть Татарскую. Сей Олгерд и иныя Руские державы во свою власть прият, и Киев под Федором князем взят, и посади в нем Володымера сына своего; и нача над сими владета, им же отци его дань даяху».
Литва, помимо Киева, захватила Подолье, Черниговщину, Поднепровье и вышла к Черному морю.
Глеб Ивакин полагает, что Киев был взят до битвы у Синих Вод и что его захват мог быть одной из причин столкновения между Литвой и Ордой.
Историк считает, что значение битвы у Синих Вод до сих пор недооценено. По его мнению, произошедшее почти за 20 лет до Куликовской битвы, это сражение находится в тени этого события. Вместе с тем, отмечает историк, в результате этой битвы впервые от татарского ига были освобождены русские земли.
Литовский князь Ольгерд, по свидетельству современников, отличался выдающимися способностями. Как пишет Антонович, он умел пользоваться обстоятельствами, верно намечал цели своих политических стремлений, выгодно располагал союзы и удачно выбирал время для осуществления своих политических замыслов.
Летописи Северной Руси, не расположенные к Ольгерду из-за его постоянных попыток к захвату территорий, наделяют его нелестными эпитетами: «зловерный, безбожный, льстивый», однако и они не могут не удержаться от такой характеристики князя: «…сей же Ольгерд премудр бе зело, и многими языки глаголаше, и превзыде саном и властью паче всех: и воздержание имяше велие, от всех суетных отвращашеся, потехи, играния и протчих таковых не внимаше, но прилежаше о державе своей всегда день и нощь; и пиянства отвращашеся: вина, и пива, и меда, и всякого пития пиянственного не пияше, отнюдь бо ненавидяще пиянство, и велико воздержание имяше во всем; и от сего велик разум и смысл приобрете, и крепку думу стяжа, и таковым коварством многи земли и страны повоева, и грады и княжения поймал за себя, и удержа власть велию, и умножись княжение его паче всех, ниже отец его, ниже дед его таков бысть. Бе бо обычай Ольгерда таков, никто же не ведаше его, куды смысляше ратью ити, или на что збирает воинства много, понеже и сами тии воинственнии чинове и рать вся, неведяще куды идяше: ни свои, ни чужий, ни гости пришельцы; в таинстве все творяше любомудре, да неизыдет весть в землю, на неяже хощеть ити ратью; и таковою хитростию искрадываша многи земли, поймал многи грады и страны попленил; не столько силою, елико мудростью воеваше. И бысть от него страх на всех, и превзыде княжением и богатством».
Вот еще одно описание Ольгерда, оставленное одним крестоносцем, которое приводит Антонович: «Князь имеет величественный вид: лице его румяно, продолговато, нос выдающийся, глаза голубые, очень выразительные, брови густые, светлые, волосы и борода светлорусые с проседью, лоб высокий, чело лысое; он росту выше среднего, ни толст, ни худощав, говорит голосом громким, внятным и приятным; он ездит прекрасно верхом, но ходит прихрамывая на правую ногу, потому обыкновенно опирается на трость или на отрока; по-немецки понимает отлично и может свободно объясняться, однако же всегда говорит с нами через переводчиков».
Еще в ранней молодости, за 27 лет до своего вокняжения в Вильне, Ольгерд женился на витебской княжне Марии Ярославовне и переселился в этот город, а два года спустя – после смерти тестя – стал княжить в Витебске. После смерти жены Марии он женился вторично – на дочери тверского князя Александра Михайловича Улияне. По свидетельству современников, из двенадцати сыновей Ольгерда десять были крещены по обряду православной церкви, две дочери Ольгерда, сведения о которых остались в летописях, были отданы замуж за русских князей.
Глава третьяПОТОМКИ ОЛЬГЕРДА
Захватив Киев, Ольгерд оставил в нем править «Володимира, сына своего; и нача над сими владети, им же отци его дань даяху». Владимир был сыном витебской княжны Марии. Двое его родных братьев – Андрей и Дмитрий – были участниками Куликовской битвы. Их сводными братьями (сыновьями Улианы Тверской) были Ягайло, впоследствии король Польши, Скиргайло, преемник Владимира на киевском княжении, Свидригайло, будущий великий князь Литовский.
О более чем тридцатилетнем княжении в Киеве Владимира известно немного, что, по мнению Владимира Антоновича, естественно, «так как более продолжительная, первая половина его княжения относится к тому еще времени, когда русская народность не подвергалась опасности со стороны правительства великих князей литовских».
«Владимир Ольгердович не принимал участия в распрях, волновавших Гедиминовичей в других областях великого княжества, и, очевидно, предан был исключительно интересам своей земли. Из дошедших до нас известий видно, что он заботился весьма ревностно о судьбе православной церкви; кроме дарственных и подтвердительных грамот в пользу разных церквей, находившихся в пределах Киевской области, он известен вмешательством в дело об устройстве Русской митрополии», – пишет Антонович.
Владимир хотел вернуть в Киев митрополичью кафедру, которая с 1300 (или 1299) года находилась во Владимире-на-Клязьме, а с 1324 (1325) года – в Москве. В связи с этим он поддерживал митрополита Киприяна, не признанного московским князем Дмитрием Ивановичем Донским.
В годы правления Владимира Ольгердовича татаро-монголы практически не появлялись на Киевской земле, что положительно сказывалось на экономике края – сельском хозяйстве, торговле, ремесле, а также способствовало постепенному подъему политической и культурной жизни Киева.
Вместе с тем, Киевскому княжеству после прихода литовцев не сразу удалось избавиться от зависимости от Золотой Орды. О такой зависимости свидетельствует тамга на первых типах монет, которые чеканил Владимир Ольгердович.
При этом, как отмечает Глеб Ивакин, киевские монеты начинают чеканиться практически одновременно с литовскими и московскими и раньше, чем тверские, новгородские, псковские, рязанские и суздальские.
Владимира Ольгердовича поддерживало местное боярство, которому он даровал ощутимые привилегии. «А волости киевские кияном держати, а иному никому. А ородки Киевские в нашей воли: кияном будем давати, кому ся будет годити. А киянина, как и литвина, в чти держати и во всех врядех (уряд, госдолжности) ни в чом не понизити», – говорилось в княжеской уставной грамоте. А также «…в церковные люди, в князские и в панские и в боярский, и в земли и во вси приходы не вступатися, а без права нам людей не казнити, а ни губити, а именей не отимати».
Согласно «Списку городов дальних и ближних» к Киевскому княжеству относился 71 город. Это, в частности, помимо самого Киева, – Житомир, Вручий, Туров, Могилев, Брянск, Трубачевск, Курск, Чернигов, Новгород-Северский, Рыльск, Путивль, Корсунь, Переяслав.