А между тем помело не прекращало кружиться. Оно вертелось, словно вне себя от восторга. Накидка, подхваченная этим вращением, начала обматываться вокруг Кики. И вот уже и Кики, и Дзидзи, и Нуну, и даже само помело плотно спеленуты тканью в кокон. И полет превратился в вертикальное падение, отвесно вниз.
— А-а-а! — вскричала Кики. Кажется, ее крик приняли за сигнал. Внизу вспыхнули огни, заиграла музыка — а Кики все падала и падала, прямо на звук. И тут ведьмочка заметила зрителей, их было столько, что дух перехватило. Какое там в три раза больше, чем в Корико! Нет, ничего подобного! Их было в десять раз больше, если не в сто!..
Кики камнем рухнула на землю рядом с протянувшим к ней руки Саяо, покатилась по полу кувырком, еле-еле, сумела затормозить. Ведьмочка распустила завязки накидки, удерживавшие ее на шее, и неуклюже выползла на свет, как гусеница из кокона.
— Мя-а-ау! Мяу! — Из недр накидки раздавались отчаянные полузадушенные вопли.
Кики поспешила взяться за край полотнища, рывком расправила его — и накидка, сверкая и переливаясь, распростерлась на залитой огнями сцене. Из складок ткани тут же молниями метнулись оба кота, взлетели прыжком на плечи Кики.
Грянула овация. Зрители свистели и топали от восторга.
— Кики, нужно поклониться! — громко мяукнул Дзидзи Кики в ухо. Кики вспыхнула от смущения, быстро наклонила голову.
«Я все испортила, я все испортила!» — эта мысль так и билась в голове.
Саяо подошел к ведьмочке и открыл коробку с подарками. Платья, которые до сих пор прижимала плотно подогнанная крышка, расправились и затрепетали. Саяо бросился на сцену, прижимая коробку к груди. И скоро ему на смену на сцену начали выходить модели, одетые в платья.
Платья цвета пылающей зари. От ярких и броских цветов до нежных, пастельных. От бледно-голубого цвета неба, только что покинутого солнцем, до глубокой и пронзительной темной синевы. Первая вечерняя звезда сверкала на платье, рассыпая свои лучи. Мрачная, почти пугающая чернота ночного моря. И наконец, платье, усыпанное звездами, словно осколками драгоценных камней. А меж тем над головами людей, любующихся этим зрелищем, зажглось такое же звездное небо. И вот все огни потухли — и на сцену вышли девушки в платьях, словно из лунного света, они прошли по краю сцены, взявшись за руки. Из-под ног моделей вдруг пробился неярки свет. И по этому знаку над сценой зажглась яркая полная луна, словно сошедшая с неба, осветила Кики, которая так и стояла посреди сцены, удрученно понурив голову и не поднимая глаз.
Музыка вдруг умолкла.
Звенящая тишина.
Это было словно тот самый волшебный миг, крохотный зазор между сумерками и ночью.
Несколько мгновений — и вновь раздался гром аплодисментов. Кики испуганно вздернула голову вверх, прижала Дзидзи и Нуну к груди, отвесила публике глубокий поклон и унеслась за сцену, словно пытаясь спастись бегством. В центре сцены осталось одиноко валяться позабытое в суматохе помело. А зрители все продолжали бить в ладоши.
— Это что угодно, но только не обычный показ мод!
— Это не платья, это прекрасные моменты жизни, в которые можно облачиться!
— А самое-то! Самое-то чудесное! Платье, в которое была ведьмочка одета, какой восхитительный черный цвет!
— Пусть он просто черный, но казалось, что в нем целые миры сокрыты!
— Цвет стародавних времен…
— Да, раньше ночи были именно такими!
Зрители на местах шумно переговаривались друг с другом.
— Кики! Помело! А как же помело! — вскричал Дзидзи. — Мы же без него домой вернуться не сможем!
Кики застыла на месте, резко развернулась, выскочила снова на сцену, подхватила помело.
— Ура-а! Ведьмочка! Полетай! Взлети снова! Ну же, ну же, ну!
Зрители начали кричать и хлопать в ладоши.
Изумленная аплодисментами, Кики рывком вскочила на помело и взмыла в небо. Дзидзи и Нуну метнулись следом за ней, вцепились в веник помела. Кики хотелось как можно скорее сбежать, скрыться с глаз долой, она стрелой помчалась ввысь. Ведьмочка летела навстречу небесной черноте, в которой не было ничего, кроме сияющих звезд.
На следующий день Кики позвонила Саяо, чтобы извиниться перед ним.
— Я просто не могу найти слов, чтобы выразить, как мне жаль, что я так неудачно приземлилась. Я не смогла толком показать зрителям накидку, которую ты для меня сшил…
— Да что ты такое говоришь? Это был ошеломительный успех! Теперь только и разговоров что о твоем платье… Похоже, все решили, что это тоже мое творение. Меня это, конечно, немножко задевает… Но именно на фоне твоего платья все мои заиграли еще ярче. Раньше я думал, бабушка несколько кичится тем, что живет в одном городе с настоящей ведьмой, но теперь я понял, что она имела в виду все это время. Есть вещи, которые глазами не увидишь, но они есть… и ты одним своим существованием предлагаешь приглядеться к ним попристальнее. Может, мне тоже в Корико переехать, а? Хочу, чтобы ты дарила и мне свое волшебство…
Саяо рассмеялся, а потом тихонько охнул:
— Я же должен тебе отдарок!.. Ох, прости, я только о себе и думал… Стыдно-то как!
— Не стоит об этом беспокоиться. Я же все не так сделала, как мы договаривались…
— Эй, ты что то? Решила со своей матери пример взять? Топчешься и оглядываешься назад?
— Ой! — Кики рассмеялась. — Ну что ж, тогда я попрошу об очень большом отдарке, можно?
— Ну разумеется! Так что? Чего бы ты хотела?
— Сшей мне свадебное платье.
— Что-о? Ты помолвлена? С кем? Кто твой жених?
— А-ха-ха!
Кики рассмеялась, ответила только: «Еще созвонимся!» — и повесила трубку.
Прошло несколько дней. Томбо сидел в школьной лаборатории над последним письмом, полученным от Кики, и негромко ворчал себе под нос.
Перед Томбо стояла коробочка для насекомых, в которых обитали два богомола.
— Да что ж такое, все Саяо да Саяо… Правда, кажется, она к нему равнодушна… Но, судя по всему, жизнь у нее бьет ключом…
Томбо вынул из коробочки богомола, взял за задние лапки. Богомол тут же свел вместе передние и принялся отчаянно кланяться. Глядя на него, Томбо рассеянно пробормотал:
— Кажется, мне тоже стоило бы помолиться богам…
Глава 8Насест для волшебства
Саяо вернулся в город Вива-Вива, но Дзидзи продолжал все так же ежедневно навещать Нуну в Закатном дворце. И частенько бывало так, что стоило Кики только хватиться, а кота уже и след простыл, даром что только что крутился около.
— Я уволю его с должности ведьминого кота!
Кики была недовольна. Она не могла простить Дзидзи, что тот сбегает вот так, тишком и украдкой. Кроме того, речь Дзидзи становилась все более невнятной. Да, для обычных людей слова Дзидзи всегда были не более чем простым мяуканьем, но сама Кики понимала, что именно он хочет сказать. Между Кики и Дзидзи существовала особая магия слов, волшебство, присущее только ведьмочке и ее коту.
Но в последнее время речь Дзидзи чуть ли не наполовину утратила слова ведьмо-кошачьего языка. К ней постоянно примешивалось обычное кошачье мяуканье. Вот, например:
— Мяумя у Соно мра-ау в лавкяу.
Такая вот фраза. Это означало: «У Соно в лавке длинная очередь, может, стоит пойти и помочь?» Кики и Дзидзи давно и хорошо знали друг друга, так что Кики понимала, о чем идет речь, даже так. И все же ей было грустно: казалось, что Дзидзи наполовину закрылся от нее.
— Кики, ты вот все твердишь, что Дзидзи стал невнятно разговаривать, а как по мне, так ничего и не изменилось вовсе… — признавалась Соно.
— И все-таки все очень изменилось! Его речь теперь просто пестрит мяуканьем! Даже я понимаю от силы наполовину!
Кики все чаще стала развозить заказы в одиночестве.
Однако неприятности вовсе не исчерпывались мяуканьем Дзидзи. После показа в городе Вива-Вива помело Кики тоже начало ее подводить. Мало того, что оно стало медлительным, так оно еще и словно разучилось летать в вышине. Теперь помело едва-едва поднималось выше крыш невысоких домов. Таким образом, часовую башню, высокие деревья и многоэтажки, что в последнее время начали возводить на окраинах города, приходилось облетать по кругу. Как с Дзидзи стало невозможно толком поговорить, так и на помеле стало невозможно толком полетать, работа теперь отнимала куда как больше времени.
— Я не могу летать спокойно, когда все время приходится быть предельно внимательной!
Они ведь так давно вместе, можно было бы и поддержать друг друга… Кики не могла сдержать негодования.
— Может, ты набрала вес? — язвительно осведомлялся Дзидзи.
Горожане говорили Кики: «Нам нравится, что теперь тебя можно разглядеть вблизи». Но Кики не могла не беспокоиться: она боялась, что если так пойдет и дальше, то она сможет летать только над равниной.
Кики написала обо всем Томбо и вскоре получила ответ.
Вероятно, происходящее имеет какую-то связь с временем года? Атмосферное давление напрямую влияет на подъемную силу, знаешь об этом? Я соберу для тебя данные. Правда, не знаю, насколько эти данные отвечают свойствам магических предметов… Что касается «первой помощи», то я бы предложил тебе воспользоваться «выгульным способом», который мы с тобой когда-то пустили в ход много лет назад. Прими снова на вооружение воздушные шарики, хотя бы на пробу. Тогда подъемная сила шариков будет тебе помогать. Когда вернусь в Корико, непременно придумаю, чем еще тебе можно помочь. Но как бы то ни было, это все не твоя вина, так что не переживай.
Письмо немного успокоило Кики. Но ведь на все-таки не циркачка, неловко было в полные девятнадцать лет летать с гроздью воздушных шариков, привязанных к помелу. Тем не менее Томбо был докой во всем, что касалось полетов, Кики подумалось, что уж он-то, наверно, сможет объяснить происходящее с точки зрения науки. Но как быть с речью Дзидзи? Тут, очевидно, все дело было в любви. И тем не менее Кики не могла просто поздравить его с этим… В общем, чего ни коснись, все вгоняло Кики в тоску.