На навес приземлился асура. Мое сердце бешено заколотилось.
– Все в порядке, – прошептал Пип мне в ухо. Я почувствовала, как его маленькая рука обхватила мою, которая была еще меньше. – Они не знают, что мы здесь, потому что дом нас скрывает. Они нас не слышат, не видят и не чуют.
– Они чуют тебя, – прошептала Шуки в ответ. – Помнишь, что случилось в прошлый раз?
Пип выглядел оскорбленным.
– Я же сказал, это была вонючая бомба!
– Ага, весьма правдоподобная история.
– Заткнитесь оба, – прошипела Ашвини. – Сколько раз вам повторять, что мы не можем продолжать испытывать пределы могущества этого дома? Просто молчите и не двигайтесь.
Я наблюдала за тенью над нами. Асура оставался неподвижным, словно чего-то ждал. Паника подступала к горлу, душила меня. Знал ли он, что мы здесь? Что я здесь? Несмотря на все сказанное Пипом, я не могла удержаться от мысли, что, возможно, сила дома не действует на меня. Возможно, монстры могут найти меня, несмотря ни на что.
Внезапно асура ударил крыльями. Раздался пронзительный крик испуганного воробья, а затем наступила тишина.
Асура взлетел в небо.
Но я не пошевелилась. Я смотрела на воробьиное перо, упавшее с навеса.
Это легко могла бы быть ворона.
Глава тринадцатая
Полная золотая луна низко висела в небе. Ниже сверкала река Кавери, и вместе с ней блестели, как драгоценные камни, крыши города, от самого маленького домишки до роскошных куполов Майсурского дворца. Даже мой пастельный замок в облаках был освещен, как будто проглотил луну целиком.
Город был таким красивым, что мне неудержимо захотелось нарисовать его. Это казалось немного странным, ведь он выглядел так именно потому, что я уже нарисовала его.
Моя пижама с единорогами лежала в стирке, и я была почти уверена, что мой карандаш остался в ее кармане, но у меня и без него имелись все необходимые художественные принадлежности, которые дал мне дом. Я пересекла свою маленькую комнату, подошла к письменному столу в углу и нашла пару листов плотной акварельной бумаги, коробку цветных карандашей и черную ручку. Мои руки зудели от желания рисовать, и не только потому, что вид за окном был потрясающим, но и потому, что мой мозг хотел перестать думать о том, что произошло на крыше.
Но прежде чем я успела сделать первый штрих, я услышала тихий стук в дверь моей спальни, скрип колес, и девичий голос, говоривший: «Ш-ш-ш», что погасило все остальные звуки. Сколько же там Воронов?
– Кто там? – спросила я с любопытством.
Дверь открылась, вошли Пип, Джоджо и близняшки и бесцеремонно закрыли за собой дверь. У Шуки в руках был поднос с чашками горячего шоколада и коробкой Майсур пака. Она поставила его на пол, и все четверо удобно устроились в разных частях комнаты. Я молча наблюдала за ними, совершенно сбитая с толку.
– Остальные спят, – весело сказал Пип, как будто это объясняло, почему не спят они.
– Вот, – Шуки протянула мне чашку. – Это лучший горячий шоколад, который ты когда-либо пробовала! Его секретный ингредиент – порошок чили.
– Спасибо, – кивнула я, все еще смущенная. – Почему вы не спите? Уже поздно.
– Ну, – ответил Джоджо, пока Шуки шумно прихлебывала горячий шоколад, – у нас сложилось впечатление, что Вишну и Лей сегодня здорово тебя расстроили. Поэтому мы решили, что тебе не помешает немного взбодриться.
– И ненавязчиво напомнить о том, что им известно не все на свете, и тебе не следует их слушать, – весело добавил Пип.
От их неожиданной доброты у меня сжалось сердце. За окном мерцали светлячки, и я следила за ними, чтобы не смотреть ребятам в глаза.
– Но они ведь правы.
– Знаешь, раньше я была такой же, как ты, – неожиданно сказала Самара. – Когда Ашвини впервые нашла нас с Шуки и мы приехали сюда, я почувствовала, что совсем не вписываюсь. Я не очень хорошо дралась. Лей пытался научить меня выходить в город и искать с ним разные вещи, но я только тормозила его. Я не разбиралась в растениях и зельях, как Шуки, не могла делать классные костюмы и доспехи, как Джоджо, или даже мастерить эти странные устройства и гаджеты, которые придумывает Пип. Единственное, в чем я была хороша, так это в чтении, что, в общем-то, не казалось мне особенно полезным навыком. Я чувствовала себя маленькой и слабой – и ненавидела это в себе.
– Неправда, – возразила я. – Ты, конечно, маленькая, но не слабая.
Она улыбнулась.
– Теперь да, но тогда я этого не понимала. Вот почему я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Кики, и ты должна помнить, что ты тоже не слабая. Мы можем быть маленькими снаружи, но мы не маленькие внутри.
– Расскажи Кики, что случилось в лесу, – попросила Шуки, хлопая в ладоши от предвкушения, что вот-вот услышит любимую историю.
Щеки Самары слегка порозовели, но она начала рассказывать:
– Около года назад я пыталась хоть чем-то помочь и отправилась в лес на другой стороне Кавери, чтобы поискать ягоды, грибы и все такое. Я взяла с собой только пустую корзину, книгу и яблоко для перекуса. Пока я бродила там, меня нашел асура-волк. Я побежала, но он был быстрее, и я знала, что он меня догонит.
Остальные ухмылялись, глядя, как я завороженно смотрю на Самару.
– А потом? – спросила я.
– Я вспомнила кое-какую вещь, которую прочитала в одной из моих книг, – ответила она. – Асурам нужно есть мясо, чтобы выжить, но асуры-волки не могут устоять перед запахом яблочного сока. Не знаю почему, но именно это спасло меня тогда. Я вытащила яблоко и принялась откусывать от него кусочки. Потом принялась выплевывать их на лесную тропинку и побежала, прокладывая волку путь, и завела его прямо в ловушку старого охотника.
– А потом ее стошнило прямо на туфли, – не удержалась Шуки.
Ее сестра ухмыльнулась:
– Так и есть. А когда я вернулась домой, меня еще стошнило на туфли Шуки.
Я рассмеялась, но в голове крутилась эта история. Было что-то невероятно потрясающее и обнадеживающее в том, как Самара обнаружила: то, что она любит, единственное, в чем она хороша, на самом деле так же полезно, как и умения других.
– Понимаю, что ты хочешь сказать, – произнесла я. – Мне нельзя позволять Вишну или Лею решать за меня, на что я способна, а на что нет. Я должна делать это сама.
– И не давай им указывать, как именно ты должна сражаться, – добавил Джоджо. – Ты не можешь сражаться с монстрами теми же способами, что и мы. Ты можешь сражаться с ними только так, как это делаешь ты.
Когда я была маленькой, вместе с мифами, сказками и колыбельными мама читала мне стихи. Среди них было стихотворение, принадлежавшее Уильяму Эрнесту Хенли. Оно заканчивалось двумя строчками, которые звучали так:
Я хозяин своей судьбы:
Я капитан своей души.
Вот что они все пытались мне сказать. Они говорили, что я должна быть хозяйкой своей судьбы.
Но это было не так просто. Как я могла не принимать близко к сердцу то, что сказал Вишну, когда знала, что он прав? Я сама говорила себе те же слова последние пару лет. Я была испуганной маленькой девочкой, которая хотела, чтобы ее держали за руку. Я была маленькой девочкой, которая умела орудовать карандашом, но не мечом.
– Иногда я все еще сомневаюсь в себе, – сказала Самара, словно услышав мои мысли. – Потом вижу книги на полках и вспоминаю, что перехитрила волка.
Я улыбнулась:
– Еще как перехитрила.
Она потянулась ко мне и сжала мою руку.
– Бояться – это нормально, – успокоила меня эта добрая умная девочка. – Мы все чего-то боимся.
Я крепче сжала чашку.
– Но я не знаю, как победить моего большого злого волка.
– Все потому, что ты позволила себе поверить, будто есть только один способ сделать это, – заметил Пип. – Но меч – не единственный способ сражаться, Кики.
А ведь он был прав. Каждая комната в этом доме и каждый Ворон в нем служили тому доказательством. Надежда проклюнулась во мне, как маленький цветок, тянущийся к солнцу.
– Сомневаюсь, что рисование поможет мне остановить Махишасуру, – сказала я, – и не могу придумать ничего другого, в чем бы я была особенно хороша; но если я не смогу найти способ подняться на вершину Майсурского дворца и разбить глаз Гандаберунды, мне придется найти другой способ победить его.
– Я могу научить тебя варить зелья! – предложила Шуки.
– Мы все можем научить тебя чему-нибудь, – вмешался Джоджо. – Мы все хороши в разных вещах. И все можем тебе помочь.
Пип просиял.
– Я помогу тебе сделать самую вонючую бомбу в мгновение ока!
– Я видела, как ты делал фейерверк из спичек и жевательной резинки, – ответила ему Шуки. – И почти уверена, что ты способен на что-то более стоящее, чем эти ужасные вонючие бомбы.
– Но они должны быть ужасными…
– Мы все поможем тебе, Кики, – тихо сказала Самара. – Но при этом ты не должна отказываться от идеи использовать то, что у тебя уже и так хорошо получается. Меня спасли книги. Может быть, твое творчество спасет тебя.
– Оно помогло мне в реальном мире, – призналась я. – С другой стороны, это также помогло Махишасуре вырваться из междумирья. Мой альбом – причина, по которой вы должны всю жизнь сражаться с ним.
Пип повернулся ко мне.
– О, кстати, я хотел спросить. Почему ты назвала нас Воронами?
– Мне они нравятся, – ответила я немного смущенно. – Многие думают, что они шумные и надоедливые, но на самом деле они очень преданные и умные.
– Честно говоря, мы и правда шумные, – заметила Шуки хихикая.
– И вы с Пипом определенно надоедливые, – добавил Джоджо с невозмутимым видом.
– Эй!
– Есть одна история, которую рассказывают на родине моего дедушки, – продолжала я. – Говорят, что когда люди умирают, они не сразу покидают мир. Вместо этого они становятся воронами и остаются в мире живых на некоторое время, чтобы убедиться, что те, кого они любили, в порядке.