- Прохор, это Васька?! Как же так, Прохор?!
- Да нет, - скривился старик, наставляя двуствольное ружье на женщин. – Сучоныш ейный укусил. Волчонок дикий…
- Что? – вскрикнула Надя, прижимая к себе дочь, закрывая собой, нащупывая за спиной деревянный нож. – Опустите ружье! Мы сейчас уйдем, мы просто хотели немного отдохнуть, мы ничего не хотели вам…
- Заткнись! - ощерилась бабка. – Эта гнилая, у нее на спине язва, придется отрезать, а то храниться не будет…
Надя при этих словах облилась холодным потом. Людоеды! Так это они тех сельчан всех… Она ахнула, судорожно пытаясь что-то придумать, но в голове стояла гулкая пустота. Движения были какими-то слишком плавными, а мысли никак не могли сконцентрироваться на побеге. Рука потянула деревяшку, но та выскользнула из внезапно ослабевших рук и упала куда-то под лавку.
- Вы-ы-ы-ы-режим, - отставив ружье в сторону, прокряхтел старик, пройдя к умывальнику.
- Ты их травками напоила?
- А как же! – снова всплеснула руками бабка. – Но мало выпили… Надо бы долить…
- Мать, - пробасил неожиданно низким голосом один из сыновей. – Костлявые какие-то…
- Жри, чо дали! – сурово поглядела та на парня. – Сами сходите, наловите. Пацана и того упустили!..
- Шустрый, гаденыш, - умыв руки, проговорил дед и достал с печи большой длинный нож.
Катя ойкнула, сильнее прижимаясь к матери.
- Отпустите нас! – заплетающимся языком начала было Надя, но понимая, что так не пойдет, потрясла гудящей головой. – Отпустите детей!.. – уже более твердым голосом потребовала женщина.
Внезапно в сенях что-то громко стукнуло. Один из детин обернулся и тут же на него навалился какой-то старик в рыбацких сапогах. Детина запнулся за порог и упал спиной в хату, громко ударившись затылком. Бабка подскочила первой, нанесла яростный удар по мертвяку тем, что под руку подвернулось, а подвернулось старое кухонное полотенце, висевшее у нее на плече. На секунду зависнув, понимая, что тряпка не лучшее оружие против мертвяка, она неожиданно резво отпрыгнула назад. Дед занес нож над головой, выцеливая затылок рыбака, который уже жадно урчал, вгрызаясь визжащему на полу детине в руку. Чавкая, он пускал кровавые пузыри, обсасывая пальцы парню, а тот лежал, словно в ступоре, лишь выпучив глаза, не в силах что-то поделать, тупо переводя взгляд со старика, жующего его руку, на саму руку и на отца.
- Ах, ты! – взвился дед, но в этот момент громыхнул выстрел.
Дед схватился за живот, выронил нож, покачнулся, упал на колено, повалился на бок, сдвигая массивный стол, прижимая столешницей женщину с дочкой к стене. Крышка стола больно врезалась в ногу Наде, и боль стала отрезвлять ее. Нужно было действовать. Она схватила покатившийся по столу огромный кувшин, оттолкнула от себя мебель и со всей силы врезала посудиной в окно. Раздался звон битого стекла.
- В окно! – крикнула мать, видя, как в закрывающейся двери в сенях мелькнули пятки сына, улепетывающего прочь со всех ног.
Катя рыбкой прыгнула в окно, оттолкнувшись ногами от лавки, зацепившись за разбитую раму грязным халатом. Следом вывалилась Надя. Дочка зашипела при приземлении, вскрикнула. Видимо, снова раны на спине разошлись. Помогая ей подняться, мать, сама чуть не падая от боли в простреленном плече, потянула ее за собой. Из-за угла показался Сашка.
- Мама! - выкрикнул он, завидев их.
Пацан тащил за собой по земле то самое дедовское ружье.
- Саша! – обняла сына Надя, забирая оружие. – Бежим!
Снова бег, снова они от кого-то удирают. Да сколько же можно! Надя подталкивала детей, удерживая двустволку здоровой рукой, а в спину им уже неслись бабкины проклятия и рев одного из детин.
- Догони их, иродов! – кричала старуха. - Уби-и-и-и-ли! Прохора уби-и-и-и-ли! Ироды проклятые!!!
Проломившись сквозь высоченную сухую коноплю, потом по колено провалившись в ручей и чуть не сломав ногу, Надя вытянула детей на небольшой холмик, и они вновь устремились в чащу.
Лес опять спас их. Пробежав еще несколько метров, семья затаилась за гнилым пнем. Сашка лежал, всхлипывая, прижимаясь к сестре. Катя гладила брата по голове, что-то шепча тому на ухо, а Надя, уложив ствол винтовки на пень, в прогнившую ложбинку, чтобы ружья издалека не было видно, вглядывалась в просвет между деревьями.
Детина проломился через кусты, словно собака помотал в разные стороны косматой головой. Рыкнув от досады, что потерял беглецов, принялся топтаться на месте, выискивая следы. Надя взмокла от напряжения. У нее был всего один патрон, и тратить его попусту ей не хотелось. Если урод найдет их и кинется, тогда она будет стрелять, а нет, так лучше пусть он сбережется.
Детина порыскал по полянке и кинулся куда-то в сторону, скуля, словно зверь. Из деревни доносились причитания бабки и глухой вой второго сына, который вскоре перерос в быстро затихший хрип. Через какое-то время из деревни донесся звон топора о дерево или что-то твердое, похожее на него…
Надя выдохнула, когда поняла, что им вновь удалось избавиться от погони, и скатилась с кочки к детям.
- Как вы?
- Нормально, - всхлипнул Сашка. – Я убил его?!
- Нет, - поцеловала Надя сына в макушку, принялась гладить и успокаивать его. – Нет, что ты, не убил… Ранил, ты его ранил, сыночек, не убил, просто ранил…
Мать прижала хлюпающего носом ребенка к себе, пытаясь представить, что же сейчас у него на душе… Сама она несколько ночей не могла спать после своего первого убийства, а что взять с детского неокрепшего организма. Ох, сколько всего разом свалилось на бедного ребенка…
- Жаль, - внезапно тихо всхлипнул Сашка, вытирая сопли, и Надя вздрогнула.
***
Глава 9. "Лихорадка"
- Мам, - обратился Сашка утром, вынимая из-за пояса запрятанный под рубашкой нож. – Я вчера его у мертвеца отобрал…
Надя аккуратно приняла небольшой, старый, но все еще острый нож, осмотрела его. Узкое короткое лезвие, широкая деревянная ручка. Никаких излишеств. Чистая практичность. Такие обычно любили рыбаки или охотники.
- Молодец, сынок, - похвалила она сына, задумчиво глядя на дочь. – Кать, сможешь вытащить осколок теперь?
Девочка пожала плечами, взяла из рук матери инструмент, взвесила его. Тонкое острие вполне могло зацепиться за раскуроченный край осколка. Промыв нож в воде, они не стали откладывать операцию. Рана на плече у Нади уже начала неприятно пахнуть, кожа и мясо вокруг осколка потемнели, и Катя уже по-настоящему боялась заражения крови.
- Готова? – спросила она, подложив под нож тряпицу, для увеличения рычага.
Надя кивнула, зажала в зубах корень, чтобы не закричать. Дочь как можно аккуратнее подвела острее к осколку, коснулась его. Зацепив самым кончиком, попыталась потянуть. Не вышло. Мать глухо застонала. Руки у девочки затряслись, она испугалась, что так и не сможет вынуть этот чертов осколок. Пот мгновенно выступил на лбу, капельки покатились по вискам и щекам. Выдохнув, она попыталась снова. Осколок засел довольно сильно и не хотел поддаваться, тогда Катя приняла решение.
- Мам, я дерну резко, он не хочет выходить, потерпи сейчас…
Женщина немного отдышалась и задержала дыхание. Дождавшись утвердительного кивка, девочка снова приставила нож к краю осколка, уперла его посильнее, слыша, как мать начинает глухо рычать от боли, резко дернула, нажимая на рукоять. Лезвие неприятно заскребло и выскочило из рук, упав на сырой мох. Надя вскрикнула, выпустив корешок. Осколок вышел и вывалился, отскочив куда-то в сторону.
- Ура, - тихо проговорила дочка, поглаживая мать по волосам. – Получилось, мам. Теперь нужно повязку сделать… А то у тебя тут все совсем плохо.
Оторвав кусок от футболки матери, они кое-как смочили ее в воде и затянули рану, перевязав плечо.
- Нужны лекарства и срочно, - глядя в больное лицо, строго проговорила Катя.
- Где их взять-то? – поморщилась женщина, поднимаясь. - А где Сашка?!
Женщины осмотрелись. Мальчишка куда-то пропал. Они, увлеченные операцией, даже и не заметили, когда это случилось. Надя заволновалась. Позвала сына. Еще раз. В ответ - тишина.
- Саша! – крикнули они уже вместе, и тот час из кустов выглянула голова ребенка.
- Ну что вы кричите? Всю дичь мне распугаете!
Мать с дочерью переглянулись. Сын поманил их рукой, призывая молчать.
Они затаились за кустами неподалеку от места ночлега, наблюдая за тем, как огромный тетерев разгуливает по поваленному бревну, что-то поклевывая. Сашка впился в него взглядом, словно ищейка, что-то шепча себе под нос.
- Ну же, еще чуть-чуть, - произнес он шепотом, и тут птица, сделав очередной шажок, как-то странно захлопала крыльями и упала за бревно.
Простейшая ловушка из петли, согнутой ветки и веревки сработала на ура. Взлетели перья, раздался клекот, а Сашка, выхватив у матери нож из рук, чуть не порезав ее при этом, с криком понесся вперед. Надя едва успела за ним, но мальчик все же оказался быстрее. Он быстро перепрыгнул через бревно, прижал тело птицы ко мху и, не задумываясь, рубанул по шее раз, второй, третий. Птица затихла, судорожно дернув крыльями.
- Во! – поднял мальчик тело дичи на веревке, сделанной из собственных шнурков. – Сработала ловушечка!..
Надя удивленно посмотрела на радующегося сына, в глазах которого горел восторг от охоты и гордость за добытое мясо.
- Ну, ты прям добытчик, - похвалила она сына, принимая птицу. – Теперь это как-то надо приготовить…
- Так я костер сделать могу, мне только палочки нужны сухие… - пожал плечами Сашка, вновь удивив мать. – Дядя Леший научил. Правда, у меня еще ни разу не получалось, это сложно… - потупил он взгляд.
- Я могу, - произнесла Катя, задумчиво глядя на мешок, оставшийся от старого врача. – Я видела там, в сумке, среди хлама глицерин… Можно смешать его с марганцовкой на ватке, должно сработать…
- А я пока щепочек настрогаю, - обрадовался Сашка и попытался допрыгнуть до висящей ветки у