«Как это произошло?» - задавалась она вопросом, но ответа так и не находила. Факт есть факт. Вот она, лежит в его объятиях. Надя знала, что это не тот Леший, которого она собственноручно похоронила несколько дней назад. Это был другой мужчина с его телом и его воспоминанием. Женщина это знала. Но какая разница, как это случилось, ведь ей снова было хорошо. Надя просто лежала и любовалась им, слегка касаясь кончиками пальцев грубой кожи.
- Доброго утра, - нежно улыбнувшись, прошептала она, когда Леший открыл глаза.
- Доброго, - улыбнулся он и нежно коснулся губами ее лба.
- Уходишь сегодня?
- Ага, - шепотом, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате детей, ответил он.
- Останься, - попросила она, не желая отпускать вновь обретенного мужа.
Вокруг все было каким-то слишком ярким, контрастным, казалось даже, что сам воздух светится от проникавших в дом утренних лучей поднимающегося солнца.
- Но мне надо, - улыбнулся Леший, - ты, же знаешь, мне нельзя тут оставаться, мне нужно…
- Знаю, - шепотом ответила жена, коснувшись щеки мужа губами.
Он встал уже одетым в свой маскировочный халат, с автоматом за плечом, подошел к двери, открыл ее и сразу вышел к блокпосту, где уже вовсю шел бой. Обернувшись, Леший подмигнул супруге, которая так и осталась сидеть, привязанная к дереву рядом со своими детьми, изнывая от жажды.
- Выпей травки, - раскачивала перед ее лицом огромным кувшином какая-то смутно знакомая бабка.
Надя пыталась вытянуть шею вперед, чтобы приложиться к посудине, но старуха отводила ее в сторону, при этом злясь, что Надя не пьет травку, сама же не давая женщине напиться. Наконец-то ее это взбесило после пятой или шестой попытки, потому Надя подошла, огрела бабку по голове тем же самым кувшином, отчего та закипела, словно на нее вылили кислоту. Кожа на старческом лице стала сползать, а Надя, извиняясь, пыталась собрать ее в ладони, словно пластилин, и приклеить на место. Воск стекал с бабки, но женщина подхватывала текущую жижу, обжигаясь, и лепила на место носа, губ, ушей, в итоге у нее вышел какой-то страшный мужик с надорванным ухом и шрамом на весь лоб. Когда Надя прилепила ему губы на место, мужик оскалился и показал ей острый кривой нож. Женщина вскрикнула, попыталась снова содрать с него кожу, но внезапно поняла, что вместо нагло ухмыляющейся морды мародера она царапает спину собственной дочери. Катя лежала на траве, беззаботно болтая ногами, читая какую-то книгу, и просила мать не останавливаться. Надя, увидев, что дочкина спина вся покрыта шрамами, боясь сообщить ей об этом, ойкнула.
- Мам, лови! – крикнул Сашка, игравший с детьми на заднем дворе в мяч, пиная ей его.
Мяч она поймала, но он, внезапно оказавшийся головой Юрьича, попытался ее укусить. Женщина взвизгнула, откинув окровавленную голову, а народ вокруг рассмеялся. Леший с Олегом, его сын Петька, Катька, Соколы, все они сидели в беседке, потягивая из высоких стаканов какую-то красную жидкость. Даже безголовый Юрьич смеялся. Точнее смеялась голова, а тело стояло, вздрагивая, держась за живот.
- Кики-и-и-и-и-мора! – кричал Олег.
- Кикимора-а-а-а-а! – кричала Катька.
- Кики-и-и-и-имора-а-а-а-а-а! – кричал Леший, не переставая при этом смеяться.
Надя коснулась гудящей от криков головы, на которой было что-то холодное. Водоросли. Она снова вскрикнула, сдернула их, но водоросли все не кончались. Она вытягивала их из волос, а те все тянулись и тянулись. Холодные, склизкие, противные… И вот уже огромная куча зеленых, бурых, коричневых водорослей лежала у ее ног, скрывая женщину до самого пояса. Внезапно они начали шевелиться, из кучи потянулись скрюченные пальцы, стали хватать женщину за руки, тянуть вниз. Она закричала, глядя на смеющегося Лешего, а тот, внезапно поняв, что это не шутка, кинулся к ней, протянул ладонь, бросился за ней в образовавшуюся дыру, постоянно шепча, что все будет хорошо, что он рядом и не нужно бояться, что все пройдет, что нужно проснуться…
Надя вскрикнула, подскакивая на постели. Вокруг стоял полумрак, Катя сидела рядом, держала ее за руку. Она что-то говорила, но мать почему-то не могла разобрать ее слов. В комнату вбежал Сашка, вошел Леший, они что-то говорили ей, но, как женщина не силилась, понять их так и не смогла.
- Бубубубу, - гудел в голове голос Сашки.
- Бу-буу-бубббу! – просила Катя.
- Бубу-бубу, - встревоженно смотрел на нее Леший, но не Леший.
Надя присмотрелась. Это был не ее муж. Какой-то мужик стоял перед ней, размахивая руками. Женщина вскрикнула, попыталась отбить тянущиеся к ней лапы, начала подниматься, но свалилась с кровати, больно ударившись лбом, и тут же снова вскочила с кровати, просыпаясь.
- Мама! – испуганно прижала ладони ко рту Катька, и на этот раз у Нади подняться не получилось.
Руки и ноги женщины были привязаны к кровати, но комната была все той же. Опять вошел тот самый мужик, который в прошлый раз был не Лешим. Он что-то нес в руках.
- Травку выпей?! - Раздался голос в голове. – Выпей травки…
Надя попыталась вскрикнуть, но жижа, попавшая ей в рот из глиняной кружки, не дала ей этого сделать. Она потекла по губам, по груди, и женщина ощутила приятный сладкий вкус.
- Мама, - плакал Сашка, вцепившись в ее руку. – Мамочка…
Сердце женщины забилось сильнее. Не сон. Это не сон… Она оторвалась от кружки с водой, откинулась на постели, поморщилась от боли в плече.
- Сашенька, Катенька, – позвала она, окончательно сбрасывая с себя пелену кошмаров.
- Да мам, - прижался сын.
- Все хорошо, - погладила по голове дочь.
- Здравствуйте, Надежда, - проговорил незнакомый мужик. – Я Алексей…
***
Глава 10. "Не верь никому"
- Где я, что случилось и кто вы? – сразу же поинтересовалась Надя, как только пришла в себя.
Она находилась в незнакомом доме, привязанная к кровати, а перед ней стоял неизвестный мужик. Она мгновенно вспотела, заволновалась. Дети при этом выглядят спокойно. Однако Катя тут же, без слов, развязала ей руки, пояснив, что в прошлый раз, когда она пришла в себя, еще не до конца оклемавшись, то буйствовала и даже упала. Значит, это был не кошмар, а болезненное восприятие реальности… Мда! Хорошо же ее накрыло!..
- Я Алексей, - улыбнулся незнакомец, чуть отойдя от кровати, примирительно выставив ладони, когда женщина освободилась, села на краю кровати и покосилась на ружье, стоявшее в углу возле дочери. – Вы у меня дома. Ваши дети нашли меня, сообщили, что вы без сознания, и попросили помощи. Ну, как попросили, – мужчина ухмыльнулся, покосился на девочку. – Дочка, вон, ваша ствол наставила и заставила это сделать…
Надя приподняла бровь, удивленно посмотрев на Катю. Та смутилась, пожала плечами, а что, мол, делать-то было?
- Извините нас, - пересохшим горлом проговорила женщина, пытаясь совладать с тошнотой.
- Ничего, я понимаю, вы, видимо, не от хорошей жизни в тайгу с двумя детьми ушли… Они у вас очень хорошо воспитаны, хочу заметить, по меркам нынешнего времени, конечно же. Судя по тому, что они отказались от еды, которую я предложил, все время находились с вами и оружие из рук не выпускали, пройти вам пришлось через многое. Но уверяю, здесь вам ничего не грозит… Я дал лекарства, у вас была агония…
- Лихорадочный обморок, - поправила Катя. – Агония только перед смертью бывает…
- Ну, да-да, простите, - снова улыбнулся мужчина. – У нас нашлось обезболивающее, антибиотики и витамины. Все, как просила ваша прекрасная дочь, в закрытых ампулах. Видимо, вы не очень-то доверяете людям… Что ж, сейчас это нормально, всякий народ по домам да по лесам сидит, но повторюсь, здесь вам ничего не грозит. Можете оставаться в моем доме столько, сколько вам будет нужно.
- Спасибо, - устало улыбнулась Надя. – Мы вас не обременим и вскоре уйдем…
- Нет, нет, - перебил мужчина, видя, как женщина пытается встать. – Вам еще рано вставать. Организм истощен и ослаблен. Нужно отдохнуть хотя бы пару дней, а потом, если захотите, то уйдете. Сейчас отдыхайте, а, если что-то будет нужно, то просто позовите меня. Я принесу вам поесть. Наверное, теперь, когда вы очнулись, дети согласятся на ужин, а то на корешках да орехах далеко не уедешь…
Алексей вновь открыто улыбнулся, и Наде показалось, что улыбка эта настоящая и искренняя. Она поблагодарила хозяина дома и устало откинулась, опустив гудящую голову на подушку.
- Как вы? – прошептала она, встретившись взглядом с дочерью.
- Все хорошо, - улыбнулась Катя. – Ты нас напугала, когда отключилась. Я побежала до ближайшей деревни, Сашка остался тебя охранять. Нашла дом, привела помощь. Тут еще сын его живет и дочь. Они втроем. Хозяйство большое, куры, свиньи, корова, собака и кошка. Мы на всякий случай ничего не ели из их еды и не пили, мало ли… - Надя улыбнулась. – Ты тут почти сутки уже. Я ставила тебе уколы сама. Как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. Голова болит, тело ломит, но в целом лучше, чем до этого.
- Это хорошо…
Дверь в комнату снова открылась, вошел Алексей, неся разнос с тремя тарелками. По комнате разлился чудесный аромат горячей наваристой пищи, и животы у всей семьи заурчали на разные голоса.
- Ого, - улыбнулся Алексей, - слышу, что проголодались…
- Да, - смущенно ответила за всех мать. – Мы три дня в тайге, на корешках одних… Проголодались…
- Вы сейчас поешьте, я вам мешать не буду, а потом хотел бы послушать вашу историю, уж больно интересно, как у вас все так вышло. У нас гости не часто бывают, деревня в глуши, тут и раньше-то народ редко появлялся, а теперь и подавно, сами понимаете… Если хотите, я баньку растоплю сейчас, через час она готова будет.
- Не отказались бы, - слегка смущенно кивнула головой Надя. – Замерзли, грязные все, я пропотела, и постираться бы не помешало…
- Ну, я тогда пойду, дровишки закину, посмотрю, что из одежды может вам подойти, а то ваше, - мужчина деликатно качнул рукой, показывая на оборванную майку Нади и окровавленный махровый халат Кати, который сейчас казался половой тряпкой, - уже только выкинуть, а не с