— Что там? — Девушка прижималась к телохранителю, вцепившись в его одежду. Он не удержался и погладил ее по волосам:
— Не бойтесь, вам ничто не угрожает. Сядьте вот здесь.
Усадил ее прямо на пол.
— Не поднимайтесь, пожалуйста, пока я не скажу.
А сам приблизился к окну и осторожно выглянул наружу. Так… Охранник с ружьём, Богданов, еще какой-то парень… Перед ними на снегу лежит собака. Кровь. Собака явно при смерти…
— Это Анин брат, Ромка, — сказала из-за спины Китайгородцева Рита.
Не выдержала, тоже подошла к окну.
…Когда они вышли из дома, собаку уже волокли прочь. На снегу оставался кровавый след.
— Что случилось? — спросил Анатолий у Богданова.
— Хозяйский сын застрелил пса, — ответил тот вполголоса.
— За что?
— Ты у него спроси, — сплюнул Андрей Ильич с плохо скрытой досадой.
Телохранитель всмотрелся в стоящего неподвижно парня.
— Обкурился? — догадался Китайгородцев.
— Ну, ты же видишь? Подошел к охраннику, отнял ружье и стал стрелять. Хорошо, что не по людям… С него станется.
Весь путь до гостевого дома Рита прошла под руку с телохранителем, боясь остаться одна даже на мгновение.
— Все было так хорошо, — говорила она едва слышно и осторожно оглядывалась по сторонам. — Ты бы видел, как нам с Анькой было весело там, на курорте! Если бы я знала, что она живет в таком кошмаре, ни за что бы не согласилась приехать к ней в гости.
— Ничего особенного здесь не происходит. Все нормально.
— Ты что! — округлила глаза Рита, ещё крепче сжимая руку Китайгородцева. — Наверное, думаешь, что я совсем маленькая и ничего не замечаю? Тапаев только сегодня осмелился на меня взглянуть — да и то из-за того, что с тобой хотел встретиться, а до этого прятался! Еще Аня говорит, что у него есть пистолет… Он же боится! Ты понимаешь?
— Вообще, я бы на вашем месте отсюда уехал, — намекнул Анатолий.
Может быть, девчонка изменит в конце концов свое решение, насмотревшись на здешние страсти, да и отбудет в Москву? Костюков вот прилетит сегодня ночью, он Риту и увезет…
— Нет, — вздохнула Рита и покачала головой. — Неудобно.
— Почему же?
— Как я Ане объясню? «Понимаешь, подружка, — скажу я ей, — у вас тут очень неспокойно, поэтому я уезжаю, а вы оставайтесь, пусть с вами будет то, что будет». Да?
— Можно Аню забрать с собой в Москву, — подсказал осторожно Китайгородцев.
Он еще надеялся выпроводить девчонку в Москву. А если она и Аню с собой заберет — это будет хороший вариант!
— А её отец? А гости? А весь этот праздник?
«Не уедет», — понял Анатолий и сказал:
— Сегодня прилетает мой товарищ. Я перепоручу вас его заботам.
— Почему? — вскинула голову девушка.
Даже остановилась.
— Мне поручили помочь Тапаеву…
— А как же я?
Как ребенок, обнаруживший вдруг, что он никому не нужен. У взрослых — свои дела, свои заботы, а от него отмахиваются, как от назойливой мухи.
— Рядом с вами будет мой товарищ, — успокоил он ее. — Мой коллега. Очень хороший человек.
Рита была расстроена и не могла этого скрыть. Лично для Китайгородцева все оказалось полной неожиданностью. Он и предположить не мог, что для девчонки так уж важно, кто рядом с ней находится — тот телохранитель или этот.
…У самого гостевого дома им повстречался Виталий Степанович. Он шёл торопливым шагом, полы пальто развевались. Спешил к своему подопечному, судя по всему. Роман сегодня всем придал работы.
— Ты знаешь, кто это? — шёпотом спросила девушка, когда Виталий Степанович скрылся за деревьями. — Врач. Он Ромку лечил в Москве. Аня говорит, что Ромка его страшно боится.
— Почему?
— Что-то он там такое с Ромкой делал. И у бедного парня теперь на этого типа — рефлекс, как у собаки Павлова. Боится он его, в общем.
В доме стояла тишина, какая бывает только в местах, которые уже давным-давно оставлены людьми.
— Давай попьем чаю! — попросила Рита. — Что-то меня знобит.
— Вы не заболели?
— Нет, это нервное. Я испугалась там, возле собаки. Очень боюсь крови. Ужасно боюсь.
Она явно хотела как можно дольше оставаться рядом с Китайгородцевым. Только чтобы не быть наедине с собой в своей комнате.
Он принес кипятку. Рита сидела в кресле, забравшись в него с ногами. Обхватила себя руками за плечи, словно ей было зябко. Телохранитель накрыл ее пледом.
— Спасибо, — улыбнулась девушка.
— У меня есть коньяк. Я добавлю его в ваш чай, если не возражаете?
— Почему ты постоянно говоришь мне «вы»?
— Я со всеми своими клиентами на «вы».
— А я не хочу, чтобы на «вы»!
— Хорошо, если вам так удобнее.
— Если тебе так удобнее, — поправила она его.
— Ну да, естественно.
— Тебе трудно бывает, наверное?
— Ты о чем?
— Клиенты самые разные попадаются, да?
— Разные, конечно, но проблем это не создает. Просто подстраиваешься под него, вот и все.
— Капризные попадаются?
— Случается.
— И как же ты с ними?
— Как и со всеми. Охраняю.
— Хи-и-итрый! — засмеялась Рита. — У тебя на всё готовы дипломатичные ответы…
— Ты пей чай, пока он горячий.
— Я пью.
Сделала глоток, зажмурилась от удовольствия.
— О! Это ты здорово придумал — чтобы с коньяком.
Выпила чай, торопясь и обжигаясь при этом. Откинулась на спинку кресла — волосы разметались, во взгляде появилось умиротворение.
— Еще чаю? — спросил Китайгородцев.
— Да.
Она смотрела на него с задумчивостью во взгляде:
— А ты заботливый.
— По службе стараюсь, — буркнул Анатолий.
— Нет, ты и в жизни надёжный, мне кажется. У тебя жена есть?
— Нет.
— Странно.
— Ничего странного. У меня образ жизни — как у моряка. Месяцами не бываю дома.
— Так ты берись охранять только тех, кто постоянно живет в Москве.
— А что толку? — засмеялся Китайгородцев. — Его в Москве охраняешь, потом у него начинаются проблемы, он уезжает куда-нибудь в Лондон, чтобы отсидеться и переждать смутные времена… Ну, и ты с ним, естественно, мигрируешь.
— Все-таки Лондон — это круто.
— Но мы же с тобой не про Лондон сейчас, а про семью?
— Да, я помню. А как ты в телохранители попал?
— Курсы закончил, и меня взяли.
— Другой работы не было, что ли?
— Не понял?
— Почему именно в телохранители подался?
— А почему идут именно в учителя? В пекари? В машинисты? В футболисты? У каждого ведь жизнь как-то складывается. У меня сложилась вот так.
— Нравится?
— Вполне.
— Чем же нравится? Зарплатой?
— Ты когда-нибудь видела людей, которые своей зарплатой были довольны на все сто? — усмехнулся Анатолий.
И Рита — тоже. Кажется, страхи понемногу ее оставляли.
— А чем же тогда? Тем, что это круто?
— Разве круто?
— Конечно! — убеждённо сказала Рита. — Пистолет за пазухой, приёмчики там всякие, чуть что — всем лежать лицом в асфальт… Я бы тоже так хотела, если бы была мальчишкой.
— В жизни все гораздо иначе, как говорит один мой знакомый. Ни стрельбы, ни приёмчиков…
— Да-а-а уж! — недоверчиво протянула девушка. — Ты мне не рассказывай, пожалуйста! Видела я!
— Ну, это — редкий случай, — пожал плечами Китайгородцев. — Обычно все намного будничнее.
— А по-моему, очень романтично, — сказала Рита и повела рукой вокруг.
А вокруг плавал сумрак, едва разгоняемый неярким светом притаившегося в углу торшера, да пел свою заунывную песню ветер за окном. Горячий чай на столе, тёплый плед, тишина в доме — загадочная и пугающая одновременно… И никого постороннего в комнате.
— Ты когда-нибудь охранял одиноких женщин?
— Да.
— А они пытались тебя соблазнить?
Ого! С коньячком он сегодня переборщил, наверное. Надо было бы ограничиться одним лишь чаем…
— Нет, — ответил Анатолий.
— Неужели?
Выражение лица кроткое, а в глазах — это явственно угадывается — прыгают озорные чёртики.
— Действительно ничего не было, — развел руками Китайгородцев.
— Это, наверное, старые были женщины? Очень старые? Мама какого-нибудь олигарха, да? Бедная старушка боялась оставаться по ночам одна, и ты был вынужден играть с нею в карты. Угадала?
— Да. К тому же она была неподвижна, мне приходилось возить её в коляске, а ещё у нее всё время барахлил слуховой аппарат.
— Всё ты врёшь, — засмеялась Рита.
Щеки у неё раскраснелись, и вообще она, судя по всему, чувствовала себя великолепно.
— A у меня был когда-то парень, — совершенно неожиданно призналась она. — С ним было весело. Знаешь, как его звали?
— Как?
— Джек.
— Американец, что ли?
— Нет, наш, русский.
— Имя не настоящее, наверное?
— Конечно. Просто я его знала как Джека. Так он представился, когда мы с ним познакомились. Знаешь, это очень здорово — когда в человеке есть тайна. Когда ты не знаешь, как его в действительности зовут, чем он в этой жизни занимается, кто его предки и как он думает жить дальше… Ты с ним просто общаешься, понимаешь? Он интересен тебе как человек, вот в эту самую секунду, когда он рядом. Это здорово!
— Неужели не хочется узнать человека получше? — удивился телохранитель.
— А зачем? Ты разве не замечал, что в людях всегда только разочаровываешься, и никогда не бывает так, чтоб наоборот? Чем больше ты человека узнаешь, тем больше в нем обнаруживается недостатков.
— Не всегда.
— У меня — всегда, — сообщила Рита об итоге собственных жизненных наблюдений.
— И что же Джек? — вернул ее в русло разговора Китайгородцев.
— Ничего, — пожала она плечами. — Сначала было весело, потом появился мой отец и всё испортил. Джек ему не понравился. И он Джеку — тоже. Обычная история. Люди встречаются, люди прощаются, как поётся в одной песне…
— И Джек исчез?
— Да.
Естественно, что не она была инициатором разрыва. Ей слишком одиноко в жизни, чтобы она могла разбрасываться друзьями…