Анатолий, не ответив ей, сказал в микрофон:
— Всем, кто меня слышит! Я на втором этаже главного дома. Нужна помощь. Кто свободен?
Щелчок и голос:
— Потапов.
— Ты где?
— На улице, возле гаража.
— Прикрой окно комнаты Ани Тапаевой. Второй этаж, третье от правого угла.
— Понял!
Щелчок и другой голос:
— Это Сергачев. Я у въездных ворот.
— Оставайся там. Встретишь милицию и «Скорую», введёшь их в курс дела.
— Понял!
— Кто ещё? — спросил Китайгородцев.
— Нас трое. Ищем беглеца.
— Где находитесь?
— У гостевого дома.
— Кто-нибудь один пусть бежит в главный дом!
— Принято!
— Видишь, какие дела? — произнёс Анатолий, обращаясь к Рите, которая не могла не слышать всех этих переговоров. — Теперь мы с тобой можем спокойно поговорить.
А она занервничала еще больше. Время играло против неё.
— Ты меня выпустишь! Сейчас я приоткрою дверь, Аня протянет руку, и ты в её руку вложишь свой пистолет! После этого ты отойдёшь от двери…
— Только не нервничай, — попросил Китайгородцев. — Послушай, что я скажу. Я — не мент. Я — телохранитель. Это — две большие разницы. Я — охранник. Ты понимаешь? Мне важно, чтобы мои подопечные были живы и здоровы. Больше меня ничто не волнует. Кто ты такая, зачем здесь появилась — это пускай милиция выясняет, если поймает тебя, конечно. Мне ничего этого не нужно. Я — не правоохранительные органы. Я — всего лишь телохранитель, пойми! У ментов своя работа, у меня — своя. Я не могу им помогать ценой безопасности своих подопечных. Уходи! Я дам тебе возможность уйти. Очень скоро тут появится милиция, и всё сразу изменится. Они не дадут тебе уйти. Для них это было бы ляпом в работе. Они будут пытаться взять тебя любой ценой. Любой ценой! Они не остановятся ни перед чем! А мне ты не нужна. Мне нужна Аня. Сейчас к дому подгонят машину, ты сядешь в неё…
— Нашёл дуру!
— Рита! — внушительно произнес Анатолий. — Ты же умная девчонка. Ты понимаешь, что мне ты действительно не нужна. Садись в машину и уезжай отсюда на все четыре стороны!
«А она не уедет… Она как заводной детский автомобильчик — катится в одном направлении, и не способна свернуть. Особенность человеческой психики: если цель поставлена, а внешние условия неблагоприятны и риск крайне велик, человек идёт напролом, даже не рассматривая прочие варианты, с ходу отметая их как досадное препятствие, мешающее продвижению к цели. Рита не хочет уезжать на автомобиле. Потому что в противоположной стороне, за оградой тапаевского особняка, её ждут! Там заранее подготовлен для неё отход… Двухместный зелёный снегоход, и один человек на том снегоходе… Второе место зарезервировано для Риты…»
— Ты не дашь мне уйти, — сказала вдруг она, заметно ожесточаясь оттого, что позволила втянуть себя в эти переговоры — переговоры с человеком, который, по определению, был её врагом. — Я убила троих ваших.
И ей этого не простят… Так следовало понимать.
— Тебя будут искать, — подтвердил Китайгородцев. — Но это будет уже потом, позже. Сейчас я не собираюсь тебя преследовать. За погибших телохранителей с меня в Москве не спросят. А за погибшего клиента спросят. Ты что, не понимаешь, что я предлагаю тебе сделку?!
На последней фразе он возвысил голос. Почти крикнул.
— Не ори! — огрызнулась Рита.
Но какое-то сомнение обозначилось в её голосе. Она ещё не поверила, но уже дрогнула. Допустила мысль о самой возможности договориться.
— Сейчас приедут менты! — продолжал стращать Анатолий, психологически дожимая свою собеседницу. — И я уже ничего не смогу сделать! Они просто нас не любят! Они на дух не переносят частных охранников! И тут ничего нельзя поделать! Я не смогу им ничего объяснить и не смогу ни на чём настаивать! Давай договоримся, Рита! Договоримся, пока здесь нет ментов! Я тебя выпускаю! Ты уйдёшь отсюда с оружием! Уйдёшь куда захочешь! Ещё пять минут промедления — и тебе уже не вырваться! Уходи, пока не поздно!
Он её увещевал. Умолял. Уговаривал. Ему было важно, чтобы она поверила — он не причинит ей зла. Он с нею почти что заодно… Потому что она ему не нужна. Ему нужна Аня.
Снизу, из гостиной, стремительно поднялся охранник. Китайгородцев жестом показал ему, что двигаться надо бесшумно.
— Сейчас ты отдашь свой пистолет, — сказала через дверь Рита.
— И что толку? Тебе надо уходить…
— Отдашь свой пистолет, — будто не услышала его девушка. — И отойдёшь от двери.
— Хорошо, — легко согласился Анатолий.
И тут очень некстати в эфир вышел один из тех охранников, что гонялись за неуловимым Виктором.
— Обнаружили Пастухова! — сказал в переговорном устройстве тревожно-возбуждённый голос. — Он в гостевом доме, и у него — заложники!
Рита это услышала.
— Китайгородцев! — крикнула она, и в её голосе был почти что восторг. — Срочно — рацию! И мне, и тому парню! Две минуты тебе даю, а иначе ты пожалеешь!
Анатолий был так раздосадован, что едва удержался от грубого ответа. Но он погасил свой гнев:
— Мне не придется ни о чём жалеть, потому что Ане ты не сделаешь ничего плохого!
— Сделаю, вот увидишь!
— Нет! — твердо сказал Китайгородцев. — Пока она жива, у тебя есть шанс…
— На мне уже трое! — напомнила ему Рита. — Ну, будет не трое, а четверо — что изменится? Смертной казни у нас нет, а пожизненное мне впаяют хоть так, хоть эдак. Я застрелю эту дуру, если только ты начнешь чудить!
— Если с Аней что-то случится, тебе не придется сидеть в тюрьме! Ты погибнешь, якобы в перестрелке! Я застрелю тебя лично. Обещаю! — Он открытым текстом сказал то, что и сама Рита держала в голове. Для нее Аня — лучший щит. Без дочери Тапаева она обречена.
Ответа не последовало. Значит, все она поняла правильно…
— Ты девчонка неглупая, — оценил Анатолий умственные способности Риты. — Тебе не надо ничего объяснять дважды. Теперь выслушай меня. Сейчас я пойду в гостевой дом, чтобы вести переговоры с тем парнем. Пойми, мне нужно время на то, чтобы установить с ним контакт и чтобы он мне поверил. Я ведь должен передать ему радиостанцию, а он вряд ли кого-то хочет сейчас подпускать к себе. Как только он заполучит радиостанцию, ты тут же сможешь с ним связаться. Но только заклинаю тебя: не выходи из комнаты и вообще ничего не предпринимай! Дождись, пока я вернусь! Ты не сможешь отсюда уйти! Тебе не позволят этого сделать! Дождись, пока я приду!
Он хотел заморозить ситуацию. Оставить всё как есть. Чтобы только не началась стрельба.
Кивнул оставляемому им охраннику и побежал по коридору.
Телохранитель Китайгородцев:
«В гостевом доме… У него — заложники… Радиостанции — ему и Рите… Вдвоём они — сила… Он будет прикрывать ее отход… С ним — непросто… У него за плечами — война… До Риты не дотянемся… Она только играла роль дурочки… Изображала несмышлёныша… Розовый заяц под подушкой… Подстава… Камуфляж… А троих положила шутя… Да, фактор внезапности… Но и охранники не лыком были шиты… И ориентируется она превосходно… Пастухов ведь не был с нею заодно… Решила его использовать… Всё быстро просчитала… Освобождает… Ему — карабин охранника… Он контролирует рубильник… Она в темноте добирается до Тапаева… Почти стопроцентно гарантированный успех… Она только не учла, что охранник — не в приёмной, а в тапаевском кабинете… За закрытой дверью… Ей не хватило какой-то малости… То, что покушение сорвано, уже понимает… Не дура… Нацелена на отход… Этого Пастухова она нам отдаст… Просто им прикроется… И отдаст, чтобы уйти самой… Троих убитых ей не простят… Понимает… Это плохо, что понимает… Потому что не отдаст Аню… Смертельно боится… Её страх убьет Аню… Она её не отдаст — и будет стрельба… Будет стрельба… Никак нельзя выпускать…»
Охранник с карабином наперевес прилип к стене дома, почти слившись с ней. Прикрывал пространство, разделяющее главный и гостевой особняки тапаевского поместья. Анатолий пробежал мимо, не задержавшись ни на мгновение. Ворвался в дом и с ходу окунулся в атмосферу тревоги. Один охранник затаился под лестницей — ствол его «Сайги» был устремлён вверх. Второй маячил в коридоре первого этажа. «Напряжён… И лицо — бледное… Первый раз парень в такой переделке…»
— Обстановку! — коротко потребовал Китайгородцев.
— Наткнулись на него наверху. Он стрелял, но не попал.
— Как оказался в доме?
— Я не знаю.
— Кто дежурил у входной двери?
— Я.
— И не знаешь? — недобро удивился Анатолий.
— Но в дверь он не входил!
— А, чёрт! Лестница! — догадался Китайгородцев.
Они впопыхах не убрали верёвочную лестницу, по которой ушла Рита. Просто некогда было. И никто не мог предположить, что здесь объявится Пастухов.
— Кто наверху из наших?
— Дергунов. По нему тот парень пальнул, и Дергунов укрылся в комнате.
— В какой?
— Первая справа по ходу.
— Связь с ним есть?
— У него нет переговорника.
— Кто в заложниках?
— Он взял стариков. Тапаевскую сестру и её мужа. Кажется, всё.
— Кажется?
— А как проверишь, Толик?
— Свет в его комнате горит?
— Нет.
— Как же он контролирует заложников? — удивился Китайгородцев.
Свет не зажигать — это Пастухов грамотно делает… Если ещё и шторами окно закрыл, так и вовсе молодец… Обезопасил себя от снайпера… Но как в темноте контролировать заложников?
— В какой он комнате? — спросил Анатолий.
— У стариков. Третья справа по ходу.
Китайгородцев щёлкнул клавишей переговорного устройства:
— Костюков!
— Я!
— Взгляни в окно на гостевой дом. Окно второго этажа гостевого дома. Единственное окно на втором этаже, которое ты видишь.
— Вижу окно.
— Свет есть?
— Нет.
— Нет света? Или окно закрыто шторой?
— Толик, мне плохо видно. Там фонарь под окном, меня слепит.
Вот оно что! Фонарь! Пастухову не надо зажигать свет. Ему хватает уличного фонаря.
Китайгородцев подтолкнул охранника к выходу из дома: