– Ага, понятно. Ну продолжай.
– Работы у меня, когда я приехала к Петровне жить, тоже не было, – послушно продолжила Аюша. – Да и отец сказал, что на ближайшее время моя работа – это забота и уход о Петровне. Так что я целыми днями сидела с ней и слушала ее рассказы. В том числе и о том, как они с матерью жили в Сибири. Вроде бы, они там очень плохо жили, голодно и холодно. Но потом матери Петровны повезло. Ей удалось встретить человека, который женился на ней. Взял к себе маленькую Петровну и увез их с матерью в какойто красивый город. Петровна считает, что это был Ленинград. Мосты, набережные, река… И, одним словом, все у них с матерью и отчимом вроде бы наладилось.
– А как же Петровна тогда очутилась в Прянишкине?
– Этого я не знаю. Насчет этого Петровна както смутно рассказывала. Один раз она говорила, что приехала туда на каникулы. Потом сказала, что мать отправила ее туда, надела дочке на палец кольцо и велела его не снимать, она, мол, скоро вернется. И пропала. А потом началась война. Петровну отправили в эвакуацию, потом вернули в Ленинград, потому что Прянишкина больше не существовало. И с тех пор Петровна уже жила в интернате номер пять. А потом там же и работала. Вырастила моего отца и других детей. Состарилась, вышла на пенсию и… И все!
По лицу Аюши было понятно, что Петровна ей еще многое рассказывала. Видимо, соскучившись в одиночестве, болтливая старуха вывалила на свою юную слушательницу целый ворох старых историй. И, наверное, изнывавшая от скуки в обществе старухи молодая девушка не оченьто вслушивалась в них. Наверное, она просто молча сидела, кивала и мечтала очутиться за тридевять земель от противной бабки. И еще, наверное, Аюша проклинала своего деспотичного родителя, обрекшего ее на эту пытку.
И это соображение заставило Маришу задать девушке еще один вопрос:
– А почему твой отец не нанял для Петровны сиделку? Почему он послал к ней тебя – свою родную дочь?
Аюша еще ниже наклонила голову, но все же ответила:
– Это я сама виновата. Много говорила, осмеливалась спорить с отцом, когда он кричал на мать и сестер. Отказалась идти учиться на химика, как настаивал отец. Хотела стать танцовщицей. Вот он и сказал, что раз я такая непокорная, не подчиняюсь его власти, то должна получить хороший урок.
– И отправил тебя к Петровне?
– Да. Она много раз звонила ему и говорила, что ей нужна помощь. Настаивала. Намекала, что без нее он бы не стал тем, кем стал.
– А твой отец был сиротой? Иначе как бы он оказался на попечении Петровны?
– Ну, мой отец – сирота только наполовину. Отца его, моего деда, убили его политические противники. В родной стране моего отца в ту пору бушевали политические беспорядки. Война… К власти приходили то одни, то другие… Мой дед выступал на стороне коммунистов. Его убили. И когда его не стало, мать моего отца, опасаясь, что ребенка у нее отнимут и тоже убьют, отнесла моего отца прямо к воротам советского консульства. – И, вздохнув, Аюша добавила: – У отца сложная судьба. У него на родине его отец считался одно время предателем. И обратно мой отец вернуться не мог. Так и рос он сиротой в чужой стране, но при живой матери.
– Как печально!
– Наверное, сиротское детство и наложило на отца свой отпечаток. Его самого никогда не любили и не ласкали. И с нами, со своими детьми, он всегда бывал очень сух и суров.
– А что же Петровна? Как она вынудила твоего отца прислать тебя для нее в качестве сиделки?
– Мой отец – странный человек, – задумчиво ответила Аюша. – С одной стороны, он очень скуп, даже в отношении самого себя. Никогда не покупает себе дорогой еды, напитков или одежды. Всегда ходит в одном и том же костюме. Его скупость в личных тратах даже стала поводом для насмешек всего преподавательского состава в университете. Остальные профессора не стесняют себя в насущных нуждах. Но отцу всегда было плевать на них. Он живет так, как считает нужным. Урезая самого себя в тратах, он очень щедро помогает своей родной матери, всей ее семье. Ведь они все терпят страшную нужду и лишения у себя на родине. А Петровну мой отец считает своей второй матерью. Приемной. Как только у него появлялись деньги, даже когда он был еще малоимущим студентом, он всегда часть их отсылал своей родной матери, а вторую часть отправлял Петровне. А уж когда он получил место в университете, лабораторию и штат работников, то он и вовсе мог обеспечить своим матерям – приемной и родной – жизнь в шоколаде.
Аюша перевела дыхание и продолжила:
– Отец всегда слал Петровне много денег. А уж в последнее время, когда он получил место профессора, и вовсе практически обеспечил ее всем… Но затем он стал понимать, что Петровна нуждается не только и даже не столько в его деньгах, но еще больше – в присмотре. Что она уже слишком стара и больна, чтобы продолжать жить одной. И он стал задумываться – как и что можно сделать, чтобы помочь старухе достойно дожить остаток своих дней.
– И он прислал к ней тебя?
– Я же говорила, что слишком много выпендривалась. Вот выбор отца и пал не на моих брата или сестру. Он пал именно на меня.
Что же, Аюшу можно было только пожалеть. Жизнь с Петровной – это было суровым наказанием для нее. Что бы она там ни натворила, как бы ни выпендривалась, уход за вздорной и агрессивной старухой – этого и злейшему врагу не пожелаешь, а не то что родной дочери.
Похоже, отец Аюши действительно был очень суровым человеком. И неудивительно, что Аюша так боялась своего родителя.
Но, как ни крути, все эти откровения Аюши ни на шаг не приближали подруг к ответу на вопрос: кто же всетаки убил Милу? Ведь если в случае с Аюшей смерть оказалась всего лишь фарсом, то в случае с Милой все видели ее тело. И могли точно сказать, что бедная девушка – мертва.
Но заподозрить Петровну, которой сравнялось восемьдесят с лишним лет, в том, что она отправилась следом за Милой в Прянишкино, а там, ковыляя по каменоломне, догнала и прикончила девушку, было нелепо. Да и перстень с незабудками, тот самый, с руки молодой барыньки, появился у Петровны задолго до поездки Милы в Прянишкино. Она владела им с самого детства. Во всяком случае, так она сказала Аюше.
– Аюша, – обратилась к девушке Мариша. – Постарайся вспомнить, и как можно точнее, что именно тебе рассказывала Петровна про это кольцо. Это очень важно!
И она указала на перстень с незабудками, который жалко валялся там, куда зашвырнула его Аюша в порыве отчаяния. Аюша перстень подняла, снова надела на руку и повторила:
– Этот перстень оставила Петровне ее мать.
– Ну хорошо. Допустим. А как звали ее мать?
– Не знаю.
– А кто она такая была?
– До того как вышла замуж?
– Да.
– Она была уборщицей. И мыла полы где придется. Петровна росла в круглосуточном садике. По ее словам, она видела свою мать всего раз в неделю, когда та приходила к ней на пару часов. Одета ее мама всегда была очень плохо. И подарков дочери почти никаких не приносила. Разве что иной раз яблоко или карамельку.
Но все сказочно изменилось, когда мать Петровны вышла замуж. Тогда появились и шоколадки, и нарядные шелковые платьица, и кожаные туфельки, и кружевные носочки, которые были редкостью для периода довоенных лет в СССР.
И такой, внезапно обласканный жизнью, ребенок вдруг оказался брошенным в окрестностях деревни Прянишкино? Девочка стала настолько не нужна, что ее просто бросили, как надоевшую игрушку? Родители удрали, оставив ее на произвол судьбы одну, в лесу? В это невозможно было поверить, хотя сама жизнь Петровны и утверждала обратное.
– А что будет с нами? – робко произнесла Аюша, увидев, что подруги замолчали и задумались. – Что будет со мной и с Артуром? Вы нас выдадите нашим родителям?
– Мы? – удивилась Мариша. – Ни в коем случае!
– Лично мы считаем, что вы поступили совершенно правильно. А еще, вашим родителям будет полезно поволноваться за вас, – добавила Инна. – Может быть, тогда они и научатся отделять зерна от плевел.
– Что?
– Пусть ваши родители поймут, что важное, а что – второстепенное!
– Значит, не сдадите?! – совершенно искренне и подетски обрадовались Аюша с Артуром.
– Мы – нет! Но что вы планируете делать дальше? Как будете жить? На что вы собираетесь существовать? Ведь, как я понимаю, сокровищ Путовых в вашем распоряжении не имеется? И рассчитывать вам, кроме как на самих себя, больше не на кого?
Судя по смущенным лицам беглецов, денег у них было, в самом деле, в обрез.
– Мне удалось коечто скопить, – пробормотала Аюша. – Ведь я давно работала у Карлуши!
– А я сохранил те деньги, которые мне давали родители на карманные расходы.
Как поняли подруги, на эти деньги беглецы сняли квартиру, где прятались сейчас. На уплату за жилье, продукты и новые документы для Артура ушли почти все их деньги. И теперь перед беглецами вставал вопрос: как и на что им жить дальше? Денег почти не оставалось. А продавать кольцо с незабудками Аюша не соглашалась. Она считала, что рано или поздно его придется вернуть владелице.
– С голоду умирать будем, но к родителям с повинной мы не пойдем! – категорично заявил Артур. – Ничего! Проживем какнибудь!
Мариша с Инной только вздохнули в ответ. Тото и оно, что какнибудь! А ведь у Артура и у Аюши – очень богатые и влиятельные родители. Они запросто могут помочь своим детям, сделав их жизнь легкой и безоблачной. Но для этого нужно, чтобы родители примирились со своевольным жизненным выбором своих детей. А это, судя по тому, что успели узнать подруги, им сделать будет не такто легко.
Однако решив, что эта проблема подождет, подруги оставили Артура и Аюшу наедине друг с другом. А сами они уже должны были отправиться с очередным донесением к Путовым. Кольцо Аюша им отдала беспрекословно и вроде бы даже с радостью. И прибавила:
– Теперь, когда вы мне столько о нем жуткого рассказали, я не хочу его даже и в руках держать!
И Мариша, не удержавшись, снова спросила у девушки:
– Скажи, а тебе Петровна чтонибудь рассказывала про Прянишкино? Про Путовых?