– Хорошо. Извините, если я отвлекла вас.
Ему показалось, что женщина хочет что-то добавить. Но она передумала, смущенно попрощалась, и связь прервалась.
Спустя полтора часа дверь кабинета открылась, и Зубовы вышли наружу. Павлов заметил лицо Гнатюка, мелькнувшее за ними.
Следователь напряженно усмехнулся и сказал:
– Пожалуйста, зайдите ко мне, Артемий Андреевич.
– Всенепременно, – пообещал адвокат. – Через три минуты. Все в порядке? – спросил он у пенсионеров.
– Он все записал. Я дважды перечитал протокол, – сообщил Михаил Федорович, поддерживая за руку жену.
На щеках пожилой женщины появился легкий румянец.
– Неприятный тип, – бросила она. – Перебивает, усмехается, ерничает. Никакого уважения к возрасту. И самое главное, ставит под сомнение наши слова. Мол, мы старики, уже выжившие из ума, и наверняка все перепутали. Наверное, сейчас все следователи такие?
– Уверяю вас, нет. Хотя, к сожалению, встречаются и подобные персонажи. Дорогая Людмила Ивановна, я вам очень благодарен. И вам спасибо, Михаил Федорович. Вы здорово помогли Дмитрию.
– Скажите, нас теперь все время сюда будут выдергивать? – задал вопрос Зубов и нахмурился. – У Людмилы высокое давление, каждая подобная поездка для нее – целое испытание.
– Я надеюсь, что вас не будут беспокоить, – сказал Артем, в душе прекрасно осознавая, что не может поручиться за эти слова. Зубовы теперь – важнейшие свидетели. Следователь вправе в любой день вызвать их для повторного допроса, чтобы уточнить те или иные детали. – Но в суд вам все-таки придется приехать, – сказал Павлов. – Это в том случае, если он состоится. В чем я очень сомневаюсь.
– Ваши бы слова да богу в уши, – со вздохом проговорила Людмила Ивановна. – Идем, Миша. Опоздаем на электричку.
– Я предлагаю вам посидеть в кафе, – сказал Артем. Он понимал, что из-за этого допроса старики буквально измождены, и решил им помочь. – А потом я отвезу вас домой.
Пожилые супруги переглянулись.
– Нам не совсем удобно принимать от вас помощь, – наконец подал голос Зубов. – Вы и так занятой человек.
– Значит, договорились. – Павлов улыбнулся.
– Только мы будем в скверике, – добавила Людмила Ивановна. – Кафе нам ни к чему.
Проводив пенсионеров до лифта, Артем вернулся в кабинет к следователю.
– Скажите, господин адвокат, сколько сейчас стоит нанять пенсионеров, чтобы прокрутить нечто подобное? – нахально полюбопытствовал Гнатюк.
– Я хочу верить, что вы просто пошутили, причем весьма глупо, Олег Станиславович, – холодно заметил Павлов.
Следователь отвел взгляд и буркнул:
– Их слова невозможно проверить.
– Отчего такая избирательность? Одним свидетелям, изобличающим Осокина, вы безоговорочно верите, а людям почтенного возраста, которые говорят в его пользу, – нет?
– Зубовы могли элементарно перепутать даты, – гнул свою линию следователь. – Они знали его с детства и решили просто выгородить соседа по даче!
– Хорошо. Запросите биллинг телефонных звонков моего подзащитного. Вот ходатайство.
Гнатюк закряхтел, елозя в кресле:
– Это еще зачем?
– А чего вам бояться? Вы же уверены, что Осокин подложил бомбу в машину Ганакяна. Кстати, то, что я прошу сделать, собственно, является вашей обязанностью. Преступление, совершенное общественно опасным способом, в деле Осокина – путем взрыва, должно расследоваться с особой тщательностью. Может, в деле было несколько соучастников? Не исключено, что организаторы и исполнители перезванивались, перед тем как осуществить свой преступный замысел.
Лицо Гнатюка покрылось красными пятнами.
– Будете учить меня, как нужно работать, господин адвокат? – разлепил он губы.
– Вовсе нет. Просто проверьте, из какой местности шли звонки с телефона Осокина в тот период, когда наступила смерть Ганакяна, – сказал Артем. – Мы с вами знаем, что технически это вполне возможно. Погрешность будет весьма несущественной.
– Так, – процедил Гнатюк, забирая у Павлова ходатайство. – Еще что-то?
– Конечно, – сказал адвокат, наблюдая, как следователь засунул лист с ходатайством в самый нижний ящик тумбочки. – Кстати, это копия. Оригинал я отнесу в канцелярию.
– Не доверяете? – Капитан попытался улыбнуться, но его физиономия просто скривилась.
– Честно? Нет, – признался Артем, доставая из папки еще один лист бумаги. – Как мне представляется, отношения сторон в уголовном процессе должны строиться на основании закона, а доверие – это несколько из иной области.
– А вы философ, – заметил Гнатюк. – Чем еще вы хотите меня удивить сегодня?
– Это заявление моего подзащитного о проведении исследования на полиграфе, детекторе лжи, иными словами.
Гнатюк замер, словно кролик, заприметивший кобру.
– Не вижу оснований для этого, – отрывисто бросил он.
– Ну почему же? – удивился Артем. – Это нам нужно переживать. Если вы уверены в своей правоте, то чем рискуете?
Олег Станиславович положил руки на стол. Они были бледные и худые. Вены на них выпирали, как веревки.
– Это не будет являться доказательством по делу.
– Формально – да, – согласился с капитаном Павлов. – Но суд обращает внимание на такие моменты, господин следователь. Мы защищаемся всеми силами и средствами, которые предоставляет нам закон. Я считаю, что Осокин невиновен, и в подтверждение этого требую провести исследование на полиграфе.
– Надеюсь, на сегодня все? – осведомился Гнатюк. – У меня много работы, Артемий Андреевич.
– Так мы вроде о работе и беседуем, – мягко произнес адвокат. – Есть еще кое-что. – С этими словами Павлов протянул следователю третий лист.
Капитан смотрел на бумагу с таким кислым выражением, словно Артем предлагал ему взять в руки трепыхавшуюся жабу. Павлов вежливо ждал. Наконец следователь скрипнул зубами, забрал листок и вчитался в текст очередного ходатайства.
– Запрос телефонных звонков вдовы Ганакяна? – изумленно воскликнул он. – А это вам зачем?
– Лилия Аркадьевна является наследницей своего погибшего супруга, а Ганакян был далеко не бедным человеком, – сказал Артем так терпеливо и спокойно, словно общался со школьником.
– На что вы намекаете? – осведомился следователь.
– Если бы вы потрудились навести соответствующие справки, то вам стало бы известно, что незадолго до смерти Харен Ганакян застраховал свою жизнь.
– Застраховал? – переспросил Олег Станиславович, и голос его прозвучал как-то беспомощно.
«Полный непрофессионал и лентяй в придачу», – пронеслась мысль в голове Артема.
– Именно. На десять миллионов рублей.
Гнатюк снял очки, протер их, водрузил на нос и спросил:
– У вас ко мне все?
– Нет.
Капитан посмотрел в потолок.
– Я понимаю, что надоел вам, – бесстрастно проговорил Павлов. – Что ж, такова наша работа.
– Я вас слушаю, Артемий Андреевич. – Следователь, на виске которого запульсировала жилка, перевел взор на адвоката.
– Вы наверняка изъяли записи с камер наружного наблюдения, расположенных на месте преступления. Так ведь?
– Предположим. Что из этого? – с вызовом ответил Гнатюк. – Там ничего нет.
– То есть как ничего?
– Послушайте, господин Павлов! – повысил голос капитан. – Я не обязан перед вами отчитываться! У меня есть свое начальство!
– Упаси господь. – Артем замахал руками. – Я ни в коей мере не лезу в тайну следствия, если вы об этом. Но раз уж вы говорите, что на записях нет ничего подозрительного, то можно ли мне взглянуть на них? Естественно, в вашем присутствии.
Гнатюк снова снял очки.
– Артемий Андреевич, вам не говорили, что вы обладаете уникальным качеством выносить мозг? Поэтапно, но целенаправленно?
– Не нужно делать из меня монстра. Я просто прошу просмотреть записи. Если там нет ничего необычного, то чего вам бояться? – настойчиво проговорил адвокат.
– Запись той камеры, которая была направлена непосредственно на место происшествия, обрывается за несколько часов до взрыва, – нехотя проговорил капитан. – Кто-то повредил ее. Если смотреть все, то это продлится едва ли не сутки. Вы же не будете сидеть тут столько времени, Артемий Андреевич? – Он перехватил выжидательный взгляд Павлова. – Судя по вашему виду, вы готовы безвылазно торчать тут, только чтобы достать меня, верно? – прокряхтел Гнатюк. – Я могу вам предоставить такую возможность. Только не сегодня.
– Когда же? Завтра? Я постараюсь не занимать ваше драгоценное время, – пообещал Артем.
– Позвоните мне после пяти, – произнес следователь. – Но уверяю вас, вы просто зря потратите время.
– Как знать, Олег Станиславович. До скорого свидания. Уверен, мы найдем общий язык.
Гнатюк что-то проворчал, но Артем уже вышел из кабинета.
Предательство
– С чем пожаловал, Виталий Романович? – оторвавшись от документов, спросил Кольцов помощника по безопасности.
Фрай молча положил на стол министра бордовую папку.
– Да ты присядь, – сказал Василий Николаевич.
Тот подвинул стул и сел напротив чиновника.
– Это то, о чем ты говорил? – поинтересовался министр.
Фрай кивнул и сказал:
– Я предупреждал вас.
Василий Николаевич открыл папку и начал перебирать листы.
– Ого!.. – буркнул он, пробежавшись по первым строкам. – Да тут целое сочинение.
– Читайте, Василий Николаевич, – с присущим ему хладнокровием обронил начальник службы безопасности. – Вы должны знать, с кем работаете бок о бок, кому подставляете свою спину и доверяете право подписи, когда отсутствуете.
Через пятнадцать минут Кольцов закрыл папку, встретился взглядом с Фраем и заявил:
– Да уж! Умеешь ты преподносить сюрпризы.
– Извини, что не очень приятные, – без особого сочувствия отреагировал на это Виталий Романович.
– Все равно спасибо. Работа Горбенко меня, откровенно говоря, не устраивала, а это уже последняя капля. Пришел час вывести эту темную лошадку на чистую воду. – С губ Кольцова было готово сорваться крепкое словцо, но он сдержал себя.