Капитан открыл окно, вдохнул утренний воздух. Да, с самого начала он халтурил, чего уж греха таить. Но ведь как непросто быть объективным, когда обвиняемый, казалось бы, сам летит к тебе с распростертыми объятиями! Ведь именно так получилось с Осокиным. В итоге все перевернулось с ног на голову.
Но в настроении следователя проскальзывали и обнадеживающие нотки, отчего уныние от проигрыша в схватке с Павловым постепенно отходило на второй план. Он установил того самого Морозкова, о котором ему говорил адвокат. Стопроцентно утверждать, что на видеозаписи был именно он, было сложно. Качество материала, записанного в темное время суток, было не лучшим. Но он все равно не сомневался в том, что Павлов навел его на верный след.
Он передал запись на экспертизу и вызвал на допрос Морозкова. Тот явился немедленно, причем с адвокатом. На вопросы этот субъект отвечал расплывчато и невпопад, затем перекинулся взглядом с защитником и вовсе отказался от показаний, ссылаясь на конституцию.
Олег Станиславович был вынужден отпустить Морозкова, взяв с него слово, что тот явится к нему в понедельник для повторного допроса. К тому времени должны быть готовы результаты экспертизы видеозаписи на предмет идентификации личности, которую зафиксировал видеорегистратор с машины, стоявшей рядом с автомобилем Ганакяна.
Гнатюк всеми порами кожи чувствовал, что теперь он на верном пути. Если все подтвердится, то Морозков окажется за решеткой.
Павлов как-то упоминал, что этот тип общается с вдовой погибшего, а сам Ганакян незадолго до смерти застраховал свою жизнь на десять миллионов. Это тоже следовало проверить. Если версия Павлова окажется верной, то супруга Харена Ганакяна тоже изменит свой статус с потерпевшей на подозреваемую.
– Он сказал, что его дочка с каким-то наркоманом связалась, представляешь, Олежа? – не унималась тем временем его жена. – Может, ты как-то воздействуешь, а? Ведь все-таки мой двоюродный брат…
Олег Станиславович лишь прибавил газа. Он вдруг подумал, что остаток жизни пройдет вот так. Рутинная каждодневная служба, сегодня похвалят, завтра выговор схлопочет. Начальником отдела ему уже не стать. Молодежь, полная амбиций и энергии, вовсю наступает на пятки. Так вот и будет – работа, дом, работа, дом. В выходные – на дачу. Зимой – газеты и футбол по телевизору. Детям отец уже не нужен, они взрослые, у них свои семьи и интересы.
Ему стало тоскливо.
– Чего задумался, Олежа? – с беспокойством спросила жена.
– Твоему двоюродному брату скоро пятьдесят, – с досадой откликнулся он. – Пусть сам следит за своими отпрысками.
Женщина обиженно надула губы.
Олег Станиславович искоса глянул на супругу и неожиданно вспомнил, как вчера вечером ему на ногу наступила очаровательная брюнетка. Женщине было едва за тридцать. Чуть раскосые глаза, чувственные алые губы и стройная, совершенно восхитительная фигура заставили его растеряться.
– Простите, пожалуйста, – сказала она и улыбнулась, демонстрируя следователю ряд великолепных, ровных зубов, какие показывают в рекламе. – Я такая неловкая, – смущенно добавила красотка.
При этом незнакомка словно ненароком коснулась его локтя своими тонкими пальцами с вишневыми ноготками. Капитана бросило в жар, он покраснел словно школьник.
Она упорхнула, как прекрасная бабочка, а он стоял, глядел ей вслед и вдруг поймал себя на мысли, что отдал бы все на свете за то, чтобы это прекрасное чудо с черными глазами наступило на его ногу еще раз. Пусть она снова поговорит с ним, дотронется до него.
Через полтора часа супруги были на даче. Жена начала хлопотать по хозяйству. Олег Станиславович наспех проглотил бутерброд с вареной колбасой, запил его чаем и заторопился на речку. Супруга не была удивлена, тем более обижена. Она давно знала, что муж обожал плавать, особенно когда на реке было безлюдно.
– Я приду через час, – сказала женщина, доставая из сумки упаковки с семенами и аккуратные коробочки с рассадой.
– Договорились. – Олег Станиславович кивнул, прихватил с собой газету «Аргументы и факты», надел панаму и отправился к реке.
На пляже было пустынно. Где-то вдалеке противно зудела газонокосилка. Над зеркальной гладью с жужжанием носились стрекозы. Гнатюк быстро скинул с себя одежду, придавил сандалиями газету, чтобы не унесло ветром, набрал в легкие побольше воздуха и с уханьем забежал в воду.
Если бы следователь был повнимательнее, то он заметил бы, что метрах в двадцати слева, возле камышей, происходит какое-то движение. Кто-то не отрывал от него пристального взгляда.
Вода была еще не прогретой, и у Олега Станиславовича в первое мгновение перехватило дыхание. Он нырнул, проплыл под водой несколько метров и поднялся на поверхность.
Капитан совершенно некстати снова подумал о Павлове. Эх, такого бы профессионала да к ним в команду! Все дела щелкали бы, как орешки! Да, хватка у Павлова будь здоров.
Отдуваясь словно кит, он поплыл к середине реки. Олег Станиславович решил добраться до буйка, немного отдохнуть, держась за него, и отправляться обратно.
Гнатюк плыл, наслаждаясь прохладой реки. Вот он, самый настоящий кайф! А может, взять отпуск на недельку и провести его тут? Эта мысль показалась капитану вполне осуществимой. Вот только с делом Ганакяна надо закончить.
Он доплыл до буйка, представлявшего собой железный баллон с давно облезлой краской. На дно уходил трос, держащий его и обмотанный лохмотьями водорослей. Следователь обхватил руками буй и начал торопливо хватать губами воздух.
Отдышавшись, Олег Станиславович понял, что начал замерзать, и решил плыть обратно. Он уже хотел оттолкнуться от буйка, как вдруг что-то дернуло его за ногу. Капитан остолбенел, его глаза расширились.
«Это трос. Я задел его ногой», – подумал он, и в этот момент чья-то сильная рука ухватила Олега Станиславовича за щиколотку.
Он помертвел от страха. Его голова погрузилась в воду и тут же выскочила наружу, как поплавок. Но страшная рука не отпускала, пыталась увлечь мужчину вниз, на дно.
– Помогите! – завопил Гнатюк.
Его охватил неподдельный ужас. Он судорожно дрыгал ногами, пытаясь освободиться от захвата, но все эти попытки были тщетны. Его щиколотку будто кто-то зажал в тиски.
– На помощь!..
Тело капитана скрылось под водой. Теперь уже вторую его ногу кто-то сжимал и изо всех сил тащил вниз.
Олег Станиславович извивался, терял из легких последние остатки воздуха. Каким-то непостижимым образом ему удалось согнуться, почти вплотную приблизиться к существу, которое с таким ужасающим упорством тянуло его в ледяную пучину.
Сердце бедолаги подскочило куда-то к глотке, рот в ужасе раскрылся. Внутрь тут же хлынула вода, и он забился в агонии.
Это была девушка. Та самая, с черными раскосыми глазами. Они горели безумным весельем, она тащила его на дно, в самую темноту, где черными щупальцами шевелились водоросли.
«Русалка? Нет, не может быть».
На лице девушки была маска, за спиной тускло мерцали два баллона с кислородом.
«Это не русалка».
Такая вот мудрая мысль последней промелькнула в затуманенном мозгу Олега Станиславовича. Грудь его сдавила нестерпимая боль, легкие наполнились водой, и он погрузился в бездну.
Через час растерянная супруга Олега Станиславовича нашла на пляже лишь вещи мужа. Газета «Аргументы и факты» была аккуратно придавлена сандалиями.
Гостья
«Он найден повешенным в собственной квартире. Предсмертной записки бизнесмен не оставил. По предварительной информации, следов насилия не обнаружено. Ведется проверка для установления всех обстоятельств происшедшего».
Павлов выключил телевизор.
Он немного знал человека, который, как утверждала пресса, сам свел счеты с жизнью. Этот владелец крупной сети мебельных магазинов был известен своим скандальным характером и пристрастием к сутяжничеству. Он гнал пинками в суд своих юристов по поводу и без такового, будь то конфликт с поставщиками или его имя, не к месту упомянутое в какой-нибудь бульварной газетенке.
У этого бизнесмена был крепкий брак, изумительной красоты жена и двое детей. Поэтому в то, что этот толстосум, живший по принципу «бери от жизни все», по собственной воле сунул голову в петлю, Артем не верил.
Но он, очень опытный юрист, знал, что факты – вещь упрямая. Входная дверь квартиры коммерсанта была заперта, следы взлома отсутствовали. Правда, проверка еще не закончилась, но почему-то Павлов был убежден в том, что уголовное дело возбуждено не будет.
Артем заварил чай. Задумчиво глядя на пар, поднимающийся над чашкой, он вдруг вспомнил слова бывшего уголовника Кургана:
«А занимаются эти отморозки заказными мокрухами. Не брезгуют ничем – хоть старик перед ними, хоть дитя малолетнее. Тупо валят всех подряд, и не просто так, а подставляя других людей, которые вообще не при делах».
«Что это, совпадение? Или мне просто уже начинает мерещиться бог знает что? Собственно, чего я себе голову забиваю? Это вопросы следствия, – подумал он и отхлебнул горячий напиток. – Так-то оно так. Я адвокат. Моя обязанность – оказывать юридическую помощь лицам, в ней нуждающимся, а не искать преступников или подозреваемых, как это вышло в случае с Осокиным. Я добился освобождения Дмитрия. Дело осталось за малым – полностью его реабилитировать. Ведь по сути, отбросив все формальности, я чуть ли не ткнул носом этого Гнатюка в очевидное, то есть в Морозкова. Как говорится, разжевал и в рот положил, осталось проглотить. Сможет ли этот нерасторопный, стареющий капитан одолеть Морозкова? Этот здоровяк, судя по всему, не так прост».
Эта мысль не давала покоя адвокату. Пока вопрос с данным типом не закрыт, положение Осокина будет оставаться хрупким.
Павлов набрал служебный телефон следователя, но трубку никто не брал. Он позвонил на мобильный, но тот был отключен. Хм, странно. Сегодня понедельник, в отпуск Гнатюк вроде бы не собирался. Возможно, он на каком-то совещании.