Санитар остановился вполоборота. Он будто плохо расслышал слова Тихого.
– Голос прорезался? – хрипло проговорил он. – Тихий, ты играешь с огнем. Забыл, с кем разговариваешь?!
– Илья Робертович…
Но Санитар не дал ему продолжить.
Он с перекошенным лицом подскочил вплотную к Тихому и завизжал:
– Твой поганец Док пытался убить Павлова! Врубаешься?! Кто-нибудь знал, что задумал этот горшок с навозом?! Тебе было известно хоть что-то?!
– Я предупреждал его. Увы…
– Увы, – с ухмылкой повторил Санитар и вытер рот, блестящий от слюны. – Этот авдокатишка скрутил Дока, как малолетнего ботаника, и сдал ментам. Сегодня утром наш герой разбил окно и выпрыгнул с пятого этажа. Хоть на том спасибо, что не сдал нас с потрохами!
– Мне жаль, – только и смог ответить Тихий. – Док был слишком эмоционален, плохо контролировал себя. Да, вынужден признать, что он являлся слабым звеном. Но согласитесь, что его последний поступок вызывает уважение. Во всяком случае, все концы обрублены. Дело по Ганакяну тоже закроют. Так что Павлов ничего не докажет.
Санитар хмыкнул и заявил:
– А вот тут ты глубоко ошибаешься, мой дорогой друг. Я хочу вернуться к нашей проблеме с базой данных по клиентам.
– Вы о Графе?
– Именно. Ты же видел запись с видеокамеры, установленной перед его домом?
Тихий кивнул.
– Граф клянется, что в доме ничего не тронуто. Возможно, эти двое даже не появлялись там, – сказал он.
– А вот я думаю иначе. Знаешь почему? Ты не задавался вопросом, кто вообще эти три чудика? Тебе не кажется, что этот спектакль с пробитым колесом – лишь повод попасть в дом?!
– Оса говорит, что один из них, седой, встречался с ней несколькими часами раньше. Хотел обсудить заказ, но когда началась конкретика, слился.
Санитар расхохотался. Тихий спокойно смотрел на своего босса и ждал, когда тот успокоится.
– Поди сюда, Тихий, – отсмеявшись, позвал его Илья Робертович.
Бригадир шагнул к столу и услышал:
– Вот увеличенное фото твоего седого. А теперь внимание! – С этими словами Санитар достал из конверта другую фотографию и положил ее рядом с первой. – Вглядись повнимательнее. Ничего не замечаешь?
У Тихого перехватило дыхание. На фото, извлеченном из конверта, был изображен тот самый адвокат Артем Павлов. Бригадир перевел взор на снимок с видеозаписи. Он мысленно убрал с этого человека длинные волосы, многодневную щетину, и из груди его вырвался вздох:
– Это он.
– Вот именно, – раздраженно сказал Илья Робертович. – Займись им. Уж слишком далеко засунул свой нос этот юрист. Я понятия не имею, был ли он в доме Графа или нет, но мы не должны рисковать. Кстати, из всего этого следует, что Павлов следил за Осой.
– Разумеется.
– Она не Оса, а тупая овца, – в сердцах бросил Санитар. – Боже мой, с кем мне приходится работать!..
– Хватит, Илья Робертович. Нужно что-то делать, – хмуро произнес Тихий и наморщил лоб, словно вспоминая о чем-то. – Нужно выяснить, каким образом адвокат вышел на контакт с нами. Я переговорю с ребятами. Кажется, я знаю человека, который хлопотал о встрече с этим оборотнем.
– Уж переговори, – устало сказал Санитар, сел на диван и начал обмахивать лицо газетой, взятой со столика. – Будь так любезен.
«Стареешь, Илюха, – глядя на босса, подумал Тихий. – Пора тебе бросать это занятие и возвращаться в поликлинику. Выписывать капли в глаза куда спокойней, чем руководить киллерами».
– В общем, вечером жду от тебя предложений по Павлову – раз. Узнай, кто его навел на «Профсоюз» – два. Сюда тащить это дерьмо не надо, сами разберетесь, на месте. Заканчивай с Отставным. За операцию с Кольцовым отвечаешь головой, Тихий! Понял? Это три. В-четвертых, Графу пора на покой. Дом засвечен, да и в лицо его теперь знают. Старика я беру на себя. И пятое, последнее. Решите вопрос с бабой Дока. Той самой вдовой. Хрен его знает, что он в постели ей наболтал. Тем более что Павлов тоже к ней ходил.
– Я понял. Могу быть свободен?
Санитар открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, затем просто махнул рукой.
Тихий спокойно вышел.
Намеченные жертвы
Поздно вечером Шамиль встретил Артема у ворот своей дачи. Друг настоял на этом, хотя адвокат и не хотел причинять ему неудобства.
– Поживешь дней пять у меня, – безапелляционно заявил Шамиль. – Пусть дело по Морозкову закроют. Оставаться дома тебе рискованно.
Спорить с этим утверждением было бессмысленно, Шамиль говорил правду.
– Как доехал? – осведомился он, огляделся в тишине, нарушаемой лишь стрекотом сверчков, и закрыл ворота.
– Нормально, – ответил Павлов.
Голос адвоката звучал бодро, но даже при скудном освещении Шамиль не мог не заметить, как устало выглядит его друг.
– Артем, тебе нужно срочно отдохнуть, – заметил он. – Нет, не просто выспаться. Я имею в виду полноценный отпуск, недели две как минимум.
– Отпуск – вещь хорошая, – не стал возражать адвокат. – Только не сейчас. Шамиль, ты же сам все прекрасно понимаешь.
– Вот именно, – проворчал тот. – Угробишь себя, сам того не замечая.
Друзья прошли в просторный дом.
– Как Вероника?
– Все в порядке, – ответил Артем. – Ее очень тепло встретили, она уже купалась в море.
Шамиль вздохнул и сказал:
– Не знаю, радоваться или нет, что так все оборачивается. – Он поставил чайник на плиту и залез в холодильник. – Артем, ты ни в коей мере не принимай мое бурчание на свой счет. Просто мне неожиданно пришло в голову, что наша жизнь устроена таким загадочным образом, что зачастую грани между добром и злом стираются.
– Эка ты закрутил, – с усмешкой проговорил Павлов. – По сути, что сказать-то хотел?
– Все очень просто, – ответил Шамиль, ставя на стол тарелку с нарезанной ветчиной и сыром. – Если Вероника не обратилась бы за помощью ко мне, то финал был бы предсказуем. Ее брат получил бы пожизненный срок, и дело по взрыву этого Ганакяна закрыли бы. Теперь же события разворачиваются так, что я каждый день просыпаюсь с дрожью – как ты там? Что с Вероникой? Кого еще найдут убитым? Понимаешь, о чем я?
– Еще бы. Ты начинаешь сомневаться в целесообразности той линии, которой мы сейчас придерживаемся?
– Дело зашло слишком далеко, Артем. Убит следователь. Пусть это известно только нам с тобой. Но мы-то знаем, с кем нам приходится иметь дело, – подчеркнул Шамиль. – Если бы ты тогда приехал к себе домой на полчаса позже, то последствия для Вероники могли бы быть необратимыми. Я никогда не простил бы себе, что втянул ее в эту заваруху.
– Я понял твою мысль, Шамиль. Давай попробуем взглянуть на эту проблему под другим углом. Когда все только начиналось, вряд ли кто-то из нас предполагал, что в деле по взрыву будут замешаны такие силы. Но маховик закрутился. Назад дороги нет, и все мы, в том числе Вероника, должны это принять. Представь на минутку, что мы оставили бы все как есть. Дмитрий, брат Вероники, отправился бы за решетку, а преступная группировка, в которой состоял Морозков, продолжала бы перемалывать людей, как мясорубка. Отступать нельзя!
– Она и сейчас перемалывает, – мрачно заметил Шамиль. – База данных, которую ты скачал с ноутбука этого Бердникова, – лучшее тому доказательство.
– У нас есть шанс остановить этот механизм. Отступать поздно, – повторил Павлов, ввалившиеся глаза которого горели решимостью. – Теперь о том, что касается следователя Гнатюка. О мертвых плохо не говорят. Если бы он делал свою работу в соответствии с законом и на должном уровне, то запросто вышел бы на этого Морозкова сам, без моего вмешательства. Или ты считаешь, что если бы Гнатюк самолично вычислил настоящего убийцу, то Морозков покаялся бы перед ним в совершении преступления?
Шамиль вздохнул.
– Чувствуешь, к чему я веду? – продолжал Артем. – Он схалтурил, я исправил его ошибки. Воспользовавшись информацией, которую я ему предоставил, он начал преследование Морозкова, за что его и устранили. Мне не в чем себя винить. Каждый из нас делает свою работу.
– Я не виню тебя, брат, – отозвался Шамиль. – Но у меня возникает какое-то не очень хорошее ощущение.
– Я разделяю твое мнение. Но останавливаться мы тоже не можем. Слишком уж поднялись ставки. У нас не должна промелькнуть даже искра сомнения в правильности выбора, иначе мы проиграем. Только вперед, ломая ногти и зубы, набивая шишки, но не сбиваясь с пути.
Шамиль разлил по чашкам чай.
– К сожалению, никакого движения по делу Ганакяна нет, – сказал Павлов. – К тому же из-за смерти Морозкова, собственно, и расследовать уже нечего. Дело будет закрыто. Я сегодня беседовал со следователем, который пытался допросить Морозкова. Этот горе-киллер как воды в рот набрал, потом улучил момент и метнулся к окну. Решеток на нем не было. Так что, кроме наших с Вероникой показаний, у следствия ничего нет. – Артем достал из папки прозрачный файл с листками внутри. – Это еще не все, Шамиль. Вопрос касается тех данных, которые расшифровали твои ребята. Я нашел время и провел небольшую сверку по уголовным делам. – Он немного помолчал, просматривая записи, сделанные собственноручно. – Так вот, только за двенадцатый год я обнаружил в базе данных двадцать три человека, которые фигурируют в уголовных делах в качестве потерпевших. А точнее – убитых. Шамиль, обрати внимание на следующее обстоятельство. Мы изучили только те дела, по которым есть обвиняемые. Понял? В этих случаях вместо истинных убийц на скамью подсудимых отправились невиновные люди! Мы не смотрели нераскрытые дела, так называемые висяки. А ведь в них тоже наверняка упомянуты те персонажи, которые перечислены в этой базе. – Артем перевел дух. – Мы не трогали материалы проверок, когда убийства маскировались под несчастные случаи, – тихим голосом произнес он. – Человек утонул. Задохнулся во сне. На него упал кирпич. Наконец он мог покончить жизнь самоубийством, как якобы сделал торговец мебелью, помнишь?
– Или просто исчезнуть, пропасть без вести, – закончил за него Шамиль.