– А ты его деньги считала? – ехидно спросил капитан.
Я хотела достойно ответить, даже воздуху побольше в грудь набрала, но никак не придумывалась достаточно ехидная фраза. И в этот момент взорвался истошными воплями мой домашний телефон.
Глава 20
Я машинально взглянула на настенные часы, а потом с ужасом – на вопящий аппарат. Почти 11 вечера, кто мне может звонить в такое время? Внутри зашевелилось неприятное предчувствие, горло как будто сжала ледяная рука. В голове, отдаваясь эхом, бился звонкий голос Алены: «Поля, он мне звонил!» Я беспомощно посмотрела на капитана. Он уже стоял рядом с телефоном.
– Так, только спокойно. Громкая связь у тебя есть?
Я молча кивнула.
– Значит, так. Берешь трубку и сразу включаешь громкую связь. Да, еще: закончишь разговор – не нажимай на рычаг. Узнаем, откуда звонили.
Я попыталась подняться на ноги и подойти к телефону, но не успела приподняться с дивана, ноги подогнулись, и я рухнула обратно. Капитан схватил аппарат, вытянул из-за тумбочки шнур, оказавшийся неожиданно длинным, и быстро поставил телефон мне на колени. Горло сжимало так, что я не была уверена, что смогу выдавить хоть слово.
– Бери же! – почти в ухо прошептал капитан. Трясущимися руками я сняла трубку, а капитан лично нажал на кнопку громкой связи. Я не сразу узнала знакомый голос:
– Полька, ужас какой! Меня в милицию вызывали, на допрос! Все нервы вымотали. Меня обвиняли в чем-то! Полечка, ну за что, я же хотел как лучше! Что мне теперь делать?
– А, Паша! – выдохнула я. – А знаешь, почему тебя вызывали? Я получила письмо от Стрелка.
– Как письмо… то есть анонимку? Как Алена, да? Но… почему ты? Ты-то в этой истории с какого боку? Не понимаю…
– А все остальное ты хорошо понимаешь?
– Но это же тебя вообще не касалось, ты и с Аленой знакома не была. То есть раньше.
– Ты, вообще, помнишь, что она погибла?
– Ой, ну да, я же тебе почему звоню. Послезавтра похороны, мы с Петром Васильевичем – ну, с ее отцом – все уже организовали, тебя ждем в полдень на кладбище. Я и позвонил тебя пригласить.
– А я было подумала – пожаловаться.
– Да я как раз хотел днем тебе про похороны звонить, а тут меня под ручки – и на допрос. И такие тупые вопросы задавали: был ли я знаком с двумя девицами с сестрицыного курса, теми, которых пристрелили. Да я с самой Аленой встречался пару раз в год! Ну, встречал ее как-то из института, видел разных девиц с ее курса. Наверное, и эти две были, я просто не знаю, о ком речь идет. Может, я с какой-то из них даже разговаривал, только имя забыл спросить! И что теперь? На меня все и свалят? Я думал: все, сейчас посадят в камеру. Ты хоть меня понимаешь?
– С трудом. Меня на днях могут пристрелить, и это ты втравил меня в эту историю. Так что твои переживания меня как-то не так уж сильно трогают.
– Да ты не бойся, он не посмеет, – как-то неуверенно забормотал Паша. – Хочешь, я к тебе сейчас приеду?
При мысли о таком защитнике я чуть не рассмеялась в голос. На душе как-то полегчало. Вежливо отказавшись от ночного визита, я пообещала обязательно прийти послезавтра на кладбище и повесила трубку. Капитан мрачно сидел рядом со мной.
– Ну что, Полина, твой поклонник не вызывает у тебя никаких подозрений? С чего это он так расхрабрился, что готов приехать, несмотря на реальную опасность?
– Да какая опасность в моей квартире?
– Ну, не знаю…
Еще минут десять мы поболтали с капитаном. Я ужасно устала за прошедший день и хотела было намекнуть на это засидевшемуся гостю, как домашний телефон снова взвыл.
– Не забудь громкую связь!
– Да ладно, Паше не спится, решил продолжить беседу, – устало отмахнулась я, подошла к аппарату и решительно сняла трубку. Капитан подскочил к аппарату одновременно со мной и таки нажал кнопку «Звук».
– Полина? – Тихий голос на том конце звучал глухо, как из-под земли.
– Да. Кто вы? – Мой голос предательски дрогнул.
– Мы встретимся послезавтра, но ты меня не увидишь. Готовься, послезавтра ты умрешь.
Трубка выпала из моих рук. Я пошатнулась, но капитан успел схватить меня за талию и довести до дивана. Затем он начал энергично кому-то звонить, что-то выяснять, с кем-то ругаться… Я слышала всю эту возню, но до сознания она не доходила. Наконец Леша выдохся.
– Полина, очнись. Тебе звонили из автомата, расположенного недалеко от твоего дома.
Мелькнула мысль, что было бы куда удивительнее, если бы Стрелок позвонил с собственного домашнего телефона.
– Полина, Павел Носов живет далеко от тебя?
– Недалеко, но ехать очень неудобно, с пересадкой с троллейбуса на автобус.
– А на машине?
– Три минуты.
– Надо было сразу ему домой звонить. Сейчас уже наверняка поздно, он вполне мог вернуться. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. Звони!
Я на автопилоте взяла трубку, набрала нужный номер и стала ждать ответа. В трубке минуты три раздавались длинные гудки, наконец ответил женский голос:
– Кто звонит?
– Марина Петровна, мне срочно нужен Паша. Он дома?
– Недавно был. А теперь черт понес куда-то…
– Он не сказал, куда именно?
– Да сказал, к другу в гости.
– Мобильный у него с собой?
– Полечка, мобильный у него за неуплату уже пару месяцев как отключили. Да я тебе говорила уже, разве не помнишь?
Если честно, я уже ничего не помнила. Мы беседовали про Пашин мобильный? Когда? Я торопливо попрощалась с Пашиной матерью и положила трубку.
– Ну что, объявляем перехват? – сам у себя спросил Печеночкин.
– Я тебя прошу, не надо! – И я разревелась в голос. – Уверена, что он не Стрелок! Ну зачем тебе еще одного человека губить? Пожалуйста, потерпи немного, послезавтра все будет ясно. Я пойду на кладбище, за мной проследят, за всеми подозреваемыми – тоже. Получишь своего убийцу на блюдечке с золотой каемочкой.
– Голубой, – машинально поправил капитан.
– Что?
– С голубой каемочкой. Постой, ты что, собираешься послезавтра на похороны идти?
– Конечно! – В этот момент я наконец поняла поведение Алены в день ее смерти. Я не могла, просто не могла просидеть свой последний день в наглухо зашторенной квартире. – Послезавтра ведь единственная возможность поймать наконец эту сволочь. А иначе мне что, всю жизнь взаперти сидеть?
– Один день посидишь, а мы будем наблюдать за твоей квартирой.
– Вы за моей квартирой сколько наблюдать будете – год, два?! – давясь слезами, почти кричала я. – Нет, лучше я пойду на похороны! Подгонишь машину прямо к подъезду, я в нее сяду, а выйду только на кладбище. Там нет домов, а значит, нет и крыш, стрелку придется сидеть где-то в кустах. Там он с ОМОНом и встретится.
– А если он тебя раньше пристрелит?
– Лучше один раз рискнуть, чем месяцами бояться! Я пойду послезавтра на похороны, запрешь дома – в окно выпрыгну!
Капитан опять начал куда-то звонить, отдавал какие-то распоряжения, а я пыталась справиться с рыданиями. Нехорошо, глаза распухнут, физиономия покраснеет… Нам бы день простоять да ночь продержаться, пусть капитан запомнит меня такой… красивой и смелой. Но мой юмор, надежно выручавший в самых тяжелых ситуациях, на сей раз не помогал.
– Полина! Полина! – Оказалось, капитан сидит рядом со мной на диване. – Хочешь, я с тобой сегодня останусь?
Я закрыла глаза. Сегодня моя предпоследняя ночь. Сегодня я еще смогу заснуть в одиночестве, а вот завтра… Завтра мне уже не уснуть. Да и стоит ли пытаться – как говорится, на том свете все успеем отдохнуть. Неужели больше я никогда не буду с мужчиной? Странно, раньше меня никогда не волновала эта проблема. Мой любимый сбежал полгода назад, я погоревала-погоревала да и успокоилась. Мне все казалось – какие мои годы, приедет ко мне еще принц на белом коне. А теперь вот оказалось – времени у меня нет совсем. И принц мой придет послезавтра, только в руках у него вместо букета роз будет винтовка с оптическим прицелом.
Слезы снова хлынули ручьем. Я не хочу провести две ночи, оставшиеся мне напоследок, в одиночестве, вздрагивая от любого шороха и прислушиваясь к подозрительным шагам на лестничной площадке… Капитан взял мои ледяные ладони в свои. Его руки оказались сухими и горячими. Приятное тепло, исходившее от сильных мужских рук, стало распространяться по телу, отогревая заледеневшее сердце.
– Обещаю, сегодня ночью ты забудешь обо всем, – наклонившись к моему лицу, прошептал капитан. Я молча кивнула. Мне так хотелось все забыть!
Дальнейшее живо напоминало дурной сон. Надо отдать должное Леше – он так старался! Он гладил меня по рукам, пока мои онемевшие пальцы не начали потихоньку гнуться. Затем осторожно расстегнул мою блузку, аккуратно снял ее и даже ухитрился бросить не на пол, а точно на спинку стоявшего рядом с кроватью стула. Нежно поглаживая меня по ногам, он стянул с меня длинную юбку, ловким движением руки отправил ее куда-то вдаль. Интересно, попала юбка на тот же стул, или на сей раз капитан промахнулся, равнодушно подумала я. Но у меня не было сил даже повернуть голову набок, и я лишь вяло подивилась той чуши, которая лезет мне в голову этой ночью. Леша возобновил ласки, его губы щекотали мою шею, спускаясь все ниже… Я полусидела на кровати, прислонившись к широкой деревянной спинке, даже не пытаясь хоть как-нибудь реагировать на его действия и не чувствуя ничего, кроме приятного тепла от его рук и легкой щекотки в области шеи. Леша ласкал меня дальше, его ласки становились все более бурными, дыхание все убыстрялось… Он рывком опрокинул меня на кровать, подложил руку под мою талию, сам прилег сбоку… Я продолжала изображать Спящую красавицу. Да что же со мной такое? Почему я не могу хотя бы напоследок расслабиться и получить удовольствие? Я зажмурилась, и перед моим мысленным взором тут же возникли широко раскрытые глаза мертвой Алены. Нет, я не стану сегодня о ней думать! Я буду думать только об этом мужчине, который сейчас лежит рядом со мной.
Ох, какой же он горячий! Возможно, это и есть большая любовь всей моей жизни. Он полюбит меня, сделает предложение руки и сердца, а потом будет беречь и защищать всю оставшуюся жизнь. Недолго ему придется трудиться, подумала я и чуть было не расхохоталась в голос. Можно сказать, всего сутки осталось промучиться бедняге. А потом он закроет меня своей не слишком широкой грудью от снайпера, и тот пристрелит нас обоих. «И одною пулей он убил обоих, и бродил по берегу в тоске…» Похоже, я схожу с ума. Капитан уже снял с меня трусики, пыхтя, стянул с себя тугие джинсы, на мгновение исчез с кровати, уже голый, вновь вернулся ко мне в постель и явно был близок к финишу, а я все видела широко раскрытые глаза Алены, аккуратную дырочку в ее лбу, лица угрюмых парней, а в ушах зв