– Слушай, Гриша, – усмехнулся Вениамин Викторович, – если бы я этого хотел, то давно бы это сделал. У меня есть и люди, и деньги. Кстати, надеюсь, ты не забыл, да и вы тоже, – он скользнул глазами по лицам присутствующих, – что я расчистил вам дорогу в этот бизнес? Конечно, деньги дали вы поровну. Но я сделал грязную работу и поэтому считаю, что мы все имеем в этом бизнесе равную долю. Да-да, Гришенька, – кивнул он, увидев взгляд Ировского, – я убрал папашу твоей женушки.
– Я это знал, – сказал Григорий, – и не препятствовал. Ведь Петр Сергеевич хотел, чтобы я прибрал все к своим рукам. Но мы команда, и я не понимаю ваших подозрений. Кто скажет, что за документы были у Вячеслава? Анатолий тоже убит – следовательно, документов у нас нет. А что это за бумаги? Почему из-за них убивают?
– Перестань строить из себя дурачка, – поморщился Вениамин Викторович. – В той папке были счета в банках Швейцарии, Дании и Финляндии – в тех странах, куда мы отправляли лес. И покупали мебель, которую продавали втридорога на Дальнем Востоке, а здесь под видом ее продавали свою. Кстати, она ничем не хуже заграничной. Люди покупали ее и радовались. И удивлялись, почему цена невысокая.
– Давайте решим, – вздохнул Макарыч, – что нам с этим телефонным террористом делать. Ведь он не просто пугает, а убивает. И если, например, мне позвонит, я, наверное, от инфаркта умру. Он же, паскудина, Повара прямо дома уложил. И зачем-то милицию вызвал, когда Илью кончал. Странно…
– А чего ж тут странного? – пожал плечами Ларин. – Ведь скольких парней позабирали. Четверо пойдут за незаконное хранение оружия, трое – за сопротивление. Семерых убрал, гнида. Обескровил он нас. Ведь парни Ильи – наши люди. Они почти постоянно были с ним, так как Илья в основном перевозил деньги. И кстати, где деньги от финнов?
– Да на месте они, – ответил Макарыч, – на счете нашего банка, так что с этим полный порядок. А что вы думаете о Степанове? Он сейчас хороводится с Лизкой и вполне мог убрать Илью, у которого денег полно, а оставлять он супруге, как я знаю, собирался очень и очень немного.
– Тогда при чем здесь Повар? – спросил Ларин. – Я уж не говорю о Лапиных. Если их убили из-за каких-то документов, то причина убийства Ильи и Повара совершенно непонятна. И тем не менее мне кажется, что и убийство братьев, и эти два убийства – звенья одной цепи.
На столе перед Вениамином Викторовичем прозвучал телефонный звонок.
– Да? – поднес тот трубку к уху.
– Киллера заказывали? – услышал он тихий мужской голос.
– Да-да! – Вениамин Викторович нажал кнопку записывающего устройства и включил громкую связь. Однако присутствующие услышали лишь гудки отбоя.
– Киллера заказывали? – отключив телефон, сообщил всем Вениамин Викторович.
– Вот и сюда позвонил… – Макарыч вздрогнул и поспешно пересел в угол.
– Да… – Вениамин Викторович подошел к окну. – Интересно…
Тонко звякнуло пробитое пулей стекло. Вениамин Викторович упал. Макарыч с криком бросился на пол. Остальные, пригнувшись, молча смотрели на Вениамина Викторовича, лежащего на полу с кровавой точкой на лбу.
– Охрана! – крикнул Ларин.
В распахнутые двери влетели двое вооруженных пистолетами людей в черной униформе.
– Оцепить квартал! – закричал Борис Сергеевич. – Срочно свяжитесь с милицией! Да шевелитесь вы!
– Здравствуйте, Анастасия Викторовна! – Ангелина остановила подходившую к подъезду Настю.
– Здравствуйте, – растерянно посмотрела на нее та. – Простите, но мы не знакомы.
– Ангелина Лапина. Вам о чем-нибудь говорит эта фамилия?
– Да, собственно, ни о чем, – сдержанно отозвалась Настя, – и о многом. Я сейчас тоже Лапина. Правда, постараюсь…
– Именно об этом, – перебила ее Ангелина, – я и хочу поговорить. Давайте съездим куда-нибудь.
– У меня дома сын.
– С ним посидит ваша мама. Поверьте, это в ваших интересах.
– Ну хорошо… – подняв голову, Настя посмотрела на окна своей квартиры. – И куда же мы поедем?
– На Петровке есть прекрасный во всех отношениях бар – небольшой, и там нам никто не помешает.
– Хорошо, – согласилась Настя, – поехали.
– Вениамина пристрелили! – ворвавшись в комнату, крикнул Огурец.
– Что? – Эдуард вскочил с дивана. – Как? Где?
– Да в комнате совета. Позвонил кто-то и спросил: киллера заказывали? Он, говорят, усмехнулся и подошел к окну. И сразу пулю получил. Вот так-то… Понимаешь, что делается? Мочат директоров одного за другим. Я, наверное, умотаю куда-нибудь, а то здесь пулю можно получить ни за хрен. Рыжика ведь тоже сделали…
– Не дури, – остановил его Эдуард. – И не вздумай вякнуть об этом при ком-нибудь, шлепнут сразу. Подумают, что ты на этого киллера работаешь. Понял?
– Правильно говоришь, – поспешно согласился Огурец. – Но что же делать-то? Он ведь так всех перестреляет. Прикинь – на квартире завалил Повара. У офиса снял Бурку, в комнате директоров пристрелил Веньку. Кто следующий? И Рыжика завалил вместе с Ильей. Тот охрану, как президент, держал. Все будьте нате. На стреме, с пушками, переговорники у всех. И ментов киллер вызвал… – Он шумно выдохнул.
– Да, дело принимает поворот на сто восемьдесят. Звонит и бьет. А Вене он звонил?
– Ага, я ж тебе говорил.
– Менты там понаехали, – войдя в комнату, сказал коренастый парень в темных очках. – Снова тонкий голос сообщил сам милиции…
– Вот сучара, – возмутился Эдуард, – мочит капканы! Он еще и ментам о случившемся звонил, гад!..
– Снова СВД, – сказал светловолосый опер. – Стрелял с крыши кафе. И снова никто ничего не видел. И снова звонок. Хорошо, мы прибыли почти…
– Да чего уж тут хорошего? – недовольно перебил его полковник. – Вызывает нас и шлепает этих директоров. Похоже, издевается он над нами.
– Что-то ты, Вареников, не хочешь ему спасибо сказать, – поддел его плотный пожилой мужчина в штатском. – Или ты только за Рыжика ему благодарность выписал?
– Знаете, – вздохнул полковник, – что-то тут не так. Не зря он мочит директоров этих и нас вызывает. Он как бы подводит нас к чему-то. И мне кажется, что к делу о гибели Лапиных. Я в этом уверен. Не просто так убили сначала старшего, а потом и младшего в болото сунули. Когда Сазонов приедет, может, что-то и прояснится. Он с лесорубами поговорит, ведь не просто так убили Лапиных, – повторил он и чертыхнулся.
– Этих бакланов признали тронутыми, – сообщил блондин.
– Они такие же тронутые, – раздраженно отозвался Вареников, – как и мы. Подставили они себя за хорошие бабки, а вот что не получат их, не понимают. Помните Ваську Копыто? Его взяли за убийство одной бизнес-леди. В вагоне ее зарезали. Копыто признался, что отпечатки на ноже его. В дурдом его отправили, а через месяц он уже пытался следователя вызвать. Но кто будет пациента дурдома слушать? А через два месяца сдох Васька. Вот и этих такое же ожидает. Сделали из Уголовного кодекса хрен знает что, а вопят, что менты взяточники и работать не умеют. Неделю назад двух великовозрастных детишек новых русских арестовали. Они купили пневматическую американскую винтовку и развлекались тем, что испытывали ее сначала на кошках и собаках, а потом из вагона выстрелили в старика на станции и убили его. – Полковник скрипнул зубами. – Старик войну прошел, и нате вам. Суд санкцию на арест не дал, и пришлось их отпустить. Так хотелось разрядить в каждого по обойме!.. Когда они уходили, такое говорили…
– Значит, снова ни гильзы, ни винтовки, – покачал головой штатский. – И звонок тонким голосом. Ну и дела.
– Ну, прежде всего я хочу попросить прощения, – сказала Ангелина. – Моя фамилия не Лапина. А сказала так, потому что хотела тебя заинтересовать.
Настя вздохнула.
– Понятно! – Ангелина кивнула и взяла бокал с шампанским. – Давай выпьем за знакомство.
– Хорошо, – Настя тоже подняла бокал, – но сначала объясни, что ты хочешь? Как я поняла сейчас, ты была Славкиной любовницей. Но у меня ничего уж не осталось, и я ничем не могу тебе помочь.
– А я ни о чем и не прошу, – засмеялась Ангелина. – И даже более того, хочу помочь тебе. Ну что ж, за знакомство и дружбу выпьем.
– Ты меня заинтересовала. Давно не видела таких беспардонных людей.
– Спасибо за комплимент, – посмеиваясь, кивнула Ангелина. – Но я хочу тебе помочь вернуть все, что осталось от Славки. Я любила его, и он, я думала, меня любит. Я забеременела, а Славка вдруг женился на моей подруге, ты ее знаешь. Я пыталась покончить с собой и теперь никогда не смогу иметь детей. – Настя молча смотрела на нее. – Я возненавидела и Славку, и ее, подругу-разлучницу. Встречалась со Славиком, не буду скрывать, пыталась увести его, но не получилось. А тут появилась ты. Он с тобой в Тамбове познакомился?
– Да. Он приезжал к своей бабушке, а я как раз приехала на каникулы. Встречались мы три года. Потом я родила Толика, и через полтора года Славка увез меня в Москву. Но о том, что он был женат, не говорил. А уж про ребенка тем более. И когда я узнала…
– Ты дура, – перебила ее Ангелина, – что все отдала этой стерве. Ты имела право на все. И любой суд отдал бы тебе половину, даже несмотря на то что у Милки имеется завещание, в котором…
– Мне ничего не надо! – резко перебила Настя. – Ведь он даже не упоминал о дочери. Он оставил меня и сына ни с чем. Ничего делать для того, чтобы получить какую-то часть наследства, я не буду. До свидания! – Поставив бокал, Настя быстро пошла к выходу.
– Дура, – усмехнулась Ангелина. – Но ты сделаешь то, что мне надо. Завтра мы с тобой снова встретимся, и ты изменишь свое мнение. Я эту Милочку по миру пущу!
И тут она увидела, что Настя вернулась.
– Зачем тебе все это надо? – не присаживаясь, тихо спросила Настя. – Только не говори, что жалеешь меня. Ведь когда Слава жил со мной, он с тобой…
– Нет, – не дала ей договорить Ангелина. – Мы с ним порвали сразу, как он только женился на тебе. А я стала подругой Милы и искала момент, чтобы разделаться с ней. Окунуть ее мордой в грязь, как она сделала со мной. А твою позицию я не понимаю.