Прапорщик шел рядом с Гнилым, двое с автоматами – сзади. Гнилой неожиданно ударил ногой по стоявшей у подъезда урне. Прапорщик резко дернул его за локоть назад и вверх. Наклонившись, Гнилой закричал от боли. Прапорщик вдруг упал. Гнилой шлепнулся на него. Один из автоматчиков ударил бандита затыльником автомата по голове.
– Ведин убит! – увидев след пулевого ранения на лбу прапорщика, крикнул второй.
И тут пуля вошла Гнилому между глаз. Милиционеры, вскинув автоматы, пытались обнаружить стрелка. Стоявший у микроавтобуса милиционер, вырвав из кобуры пистолет, присел. Оперативник в „шестерке“, пригнувшись, поднес к уху сотовый телефон.
– Настя, – позвала мать, – тебя к телефону. Мужчина какой-то.
– Иду! – Настя, встав с пола, поправила халат, накрывающий лежащий на полу предмет. Выйдя из комнаты, закрыла дверь. Подошла к телефону и взяла трубку. – Да?
– Отнеси карандаш в гараж, – услышала она тихий мужской голос. – Это в твоих интересах. Черных не бойся, с ними все решено.
И сразу раздались короткие гудки. Настя, нахмурившись, смотрела на трубку в руке.
– Какой карандаш? – удивленно спросила. – В какой гараж?
Пожав плечами, Настя вернулась в комнату.
– Стоп! – нахмурился стоявший перед зеркалом бородатый мужчина с седыми волнистыми волосами. – Он пнул урну. Значит, бумаги в мусоре… – Оторвав бороду и поморщившись, он стал отклеивать усы. Потом снял парик. – Я не мог оставить тебя ментам, – вздохнул Мастер. – Ты уж прости, Гнилой. Слишком многое поставлено на карту, и я не имел права рисковать. А вот с Валюшкой придется разобраться независимо от ситуации. Что же она молчала, стервоза?
– Как всех вас не перестрелял этот телефонист! – раздраженно говорил генерал-лейтенант милиции. – Вот тварь! Значит, и Инну убили? Тогда и с Ировским все ясно. Но трупа нет, следовательно, преступления тоже. В том, что мы ищем труп, я не сомневаюсь. А этот телефонист, задницей его в крапиву… Вот что, мужики, он нам всем вызов бросил: вот как я вас. Прапорщика убил, сволочь!.. Мы просто обязаны его найти.
– Так!.. – Прикурив, Мастер уставился на ведерко для мусора. – Куда он сунул папку? В ведро для мусора? Менты наверняка все проверили. Куда же? Пнул урну он не просто так. Но зачем? Что он хотел этим сказать? Мента, конечно, я зря сделал, но это вроде как для успокоения Гнилого. Сволота он, конечно, был, и в розыске за жену с хахалем, и мента в Туле подранил. Но выбирать не приходилось. Когда я понял, что можно сделать все и уйти в сторону, решил пойти на это. Хорошо, что Худого нашел, он громоотводом стал бы. А Гнилого все равно пришлось бы убирать. Впрочем, и всех остальных тоже. И ее хотел, а тут все пошло не так. Инку Гнилой завалил, факт. Менты скорее всего приехали, чтобы поговорить с ней о муже… Но где же папка? – вновь пробормотал он. – Еще можно все поправить, но нужны документы. Славик, наверное, именно из-за этого и собрал компромат на своих компаньонов. Они все здорово засвечены. Главное было убрать Вениамина и Ларина. Хотя Ларина сейчас небось уже и не надо, пусть живет. Убийство Повара для меня стало полной неожиданностью. А когда я работал по Буркину, пулю получил и Рыжий. И я заметил коллегу, – улыбнулся Мастер. – Выходит, он поступал точно так же, как я. Странно… Надо все узнать и решить, как быть. Милку, выходит, я зря ухлопал. Побоялся, что начнется судебное разбирательство и все выяснится. И Розин, значит, тоже замешан в этом плане „Л“. Жаль, что так получилось с Инной. Гнилой сам виноват. Да нет, виноват я. Ему надо было все разжевать и положить в рот, проглотить он бы сумел. Хорошо еще, я позвонил. Он ее убил и собирался уходить. Но что он там так долго делал? Кретин! Убил, взял папку и ушел. А он там, похоже, чаи гонял. Прапора я, конечно, зря сделал, – снова вспомнил он. – Но вроде как в утешение Гнилому. К тому же он указывал мне на мусорную корзину. Так где же все-таки папка?
– Что-то не верится, – пробормотал один из оперативников, – что Гнилой зарезал Ировскую из-за того, что набрал здесь…
– Из-за этого ему не всадили бы пулю, – согласился другой. – Он и прапорщика завалил, сволочь. Тот ведь в Чечне два раза был – еще когда в армии служил и совсем недавно. А погиб от руки киллера. Скоро эксперты скажут, тот это или нет. Но успел ведь, сучара, от кафе с оружием…
– Это не проблема, – сказал майор. – Винтовку он не оставляет, но как с собой-то он ее носит? СВД ведь длиной метра полтора и весит…
– В СВД метр двести двадцать пять миллиметров, – заявил блондин. – А к чему ты об этом вспомнил?
– Метр с небольшим, – не дослушав его, проговорил майор, – и вес четыре кило. Ее как-то носить надо. И так, чтоб окружающие не поняли, что это винтовка. А он с ней как с рогаткой разгуливает, мать его. Если не возьмем его, ей-богу, уволюсь и пойду куда-нибудь в охрану. Там и платят больше, и…
– Самое главное, что платят больше, – усмехнулся блондин, – и работа не такая грязная. А вот я, например, эту охрану частную на дух не переношу. Если уж уйду, то в армию контрактником. И в Чечню. Все-таки в ВДВ служил, да и был там в девяносто пятом. Есть у меня претензии к Ичкерии этой. В Москве как встречу, готов сразу штаны сдернуть, ведь ваххабиты трусов не носят. Но сейчас успокоился немного. Правда, когда в метро еду, страх появляется. Тут Госдума жути на террористов нагоняет, – покачал он головой, – пожизненное обещает. А чего ему бояться, если он, дух, сам на смерть идет? Вот янки с израильтянами молодцы – шарахнут с самолета, и плевать им на мнение мировой общественности. А мы только протесты пишем. Закаев гуляет по Лондону со своей актрисой. А ведь он, дух, наших парнишек лично расстреливал. Израиль давно бы его в асфальт втер, да и штатники тоже. А мы… – Он махнул рукой.
– Эй, – остановил их вошедший подполковник, – хватит, не наше это дело. Что-нибудь нашли?
– Ствол, – блондин показал на пистолет с глушителем, – и нож. Им, видно, и бил Ировскую. Собрал он, конечно, немало. Ировская богатая баба была. Драгоценностей полно, денег, правда, не очень, но все-таки сумма приличная. А Гнилой барахольщик был. Серебряные ложечки положил, разные безделушки, даже две игрушки сунул. Если он убил Ировскую, а это очевидно, зачем стал собирать барахло? Неужели он ее и зарезал из-за этого? Тогда зачем ему ствол с глушаком? И почему дверь не закрыл? А самое главное – почему его шлепнули? Выходит, они сюда собирались вдвоем, но сначала…
– А если это не тот, – сказал другой оперативник, – зачем он прапора завалил? Нужно ждать заключения эксперта. Да и откуда он стрелял, еще неясно. Там работает Серегин со своими, но пока пусто. Можно подумать, что он его специально завалил.
– Ты сам только что сказал, что еще неясно, – напомнил невысокий опер, – телефонист это или кто-то другой. Хотя я тоже думаю, что это он сработал. Если Гнилой – подельник телефониста, то понятно, как двоих убили почти одновременно в разных районах города.
– Да, – насмешливо согласился блондин, – Гнилой шлепнул Степанова и поехал резать Ировскую. А телефонист от нечего делать пристрелил сестру Буркиной и тоже рванул сюда, чтобы кончить Гнилого. Что-то тут не так. Вряд ли Ировскую убили из-за нашего приезда… Хотя это основная версия.
– Выходит, кто-то из наших стучит? – спросил плотный опер.
– Знаете, – вздохнул майор, – после оборотней я уже ничему не удивляюсь. Знал я одного из них, нормальный мужик. Не трус, башка работает, награды имеет – и нате вам. Вот и думай, кто есть кто…
– Инну убили, – сказал Лео. – Зарезал прямо на хате какой-то тип с пушкой. Под домушника хотел пройти. Его на выходе тоже грохнули вместе с ментом. И сеструху Лизки Буркиной убили. Валит кто-то всех подряд. Ировский пропал, прилетел из Вологды – и все, больше его никто не видел. А вот кто Милу ухлопал? Непонятно, кому она могла дорогу перейти. Уж не твоя ли новая подруга сработала? – Он покосился на Ангелину.
– Она и мухи убить не сможет, – отмахнулась Ангелина. – Да и зачем ей это? Если уж не убила, когда Милка ее нищей оставила, то теперь совсем незачем.
– Не скажи, – возразил Лео. – Милка наверняка звонила ей и пугала. Может, даже угрожала расправиться с сыном. А мать за ребенка…
– Да перестань ты, – остановила его Ангелина. – Настька на такое не способна.
– И все же я бы на твоем месте был с ней поосторожнее. Не знаю почему, но я по-другому стал думать о бабе покойного Славика. Тут с армяшкой чирикал, так Настя отоварила его прилично, и скинхеды влезли за нее. Значит, Настена не так проста, как кажется.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросила Ангелина. – О скинхедах и о том, что она…
– Да уж куда серьезнее! – Лео засмеялся. – Милку нашли с телефонной трубкой в руке. Выходит, ей звонил кто-то. Очень может быть, ее спросили, не заказывала ли она киллера… – усмехнулся он.
– Тонким голоском киллер милицию вызывает, – сказала Ангелина, – так говорят. А когда про заказ спрашивает, то голос тихий мужской. Кстати, Степанову недавно тоже звонили. Говорят, Миха ходит сам не свой.
– А при каких тут Миха? – удивился Лео. – Он же ни на кого из бизнесменов не работал.
– Но ему звонили, – повторила Ангелина, – я тебе точно говорю.
– Странно… А сейчас, значит, хлопнули? Нормально работает мужик. Надеюсь, я ему дорогу нигде не перешел?
– Да ты вроде испугался? – насмешливо удивилась Ангелина.
– Просто неприятно, – честно ответил он, – если ни с того ни с сего позвонят и спросят про киллера. – Он поежился. – А ведь сейчас многие ждут звонка. И наверняка все эти бизнесмены хреновы сами трубку не берут. А чем ему Клип не понравился? Угрохал и его тоже…
– Следы заметал. Ведь через Клипа он на Либертовичей вышел.
– Ты-то откуда об этом знаешь? – подозрительно посмотрел на нее Леонид. – Не ты ли…
– Да перестань ерунду городить! – рассердилась она. – Когда я узнала, что Милку убили, испугалась. Ведь она что-то знала…
– Ты мне говорила об этом. Может, поэтому и убили?