к нему, и он к нам, и даже я неожиданно полюбила звереныша. Судя по громкому мурчанию – он меня тоже.
Надо же, Мишка и про животинку нашу не забыл – не бросил помирать в одиночестве от голода, пока хозяйки в плену.
Макс вернулся первым, я обрадованно поднялась ему навстречу, кот снова сиганул под диван. Демон коротко огляделся по сторонам.
– Одна? – простой вопрос прозвучал холодно, и я умерила свой пыл, стерла улыбку с лица, нахмурилась.
– Как видишь, – села в кресло, небрежно кинула на колени журнал, чтоб было чем занять задрожавшие от неприятного предчувствия руки. – Что случилось?
– Еще три взбесившихся демона равновесия, двое сами успели подать сигнал о помощи, третьего мы нашли, когда стали проверять всех равновесных, – устало сообщил он, плеснул в стакан из старомодного графина, выпил залпом, поморщился – хлорированная вода плохая замена вину, и, отставив стакан в сторону, повернулся ко мне. – Сумасшествие их накрыло в лесопарковой зоне, в кафе и в супермаркете. Одновременно, и все в разных частях города.
Я затаила дыхание.
– Жертвы? – голос сорвался. Я уже знала, что они есть. Правильней было спросить: «Сколько?»
– Всех отправили в Аравит. И раненых, и убитых, и людей, и демонов… – ушел от прямого ответа Макс. Раненые вполне могут превратиться в убитых, а убитые… После того, что мы наблюдали с Ричем, даже с количеством мертвых нельзя быть на сто процентов уверенным.
– Истребители в супермаркете попытались вколоть Аримару какую-то дрянь. Их тоже пришлось забрать, жаль, что брат рассвирепел, они бы наверняка рассказали нам что-нибудь интересное.
Он старался говорить равнодушно, даже пренебрежительно, как будто ничего особенного не произошло, но его интонация меня не убедила.
– Макс, что происходит? – настойчиво переспросила я.
– Что происходит? – рассеянно повторил он. – А ничего особенного – они нашли какой-то состав, который вызывает у демонов неконтролируемую ярость, и принялись применять его налево и направо.
Больное место демонов – самоконтроль. Природа создала нас монстрами, эволюция облагородила – магия теперь подпитывается за счёт эмоций и страстей, а не кровью. Хотя заклинания на крови так и остаются самыми сильными. Инстинкты нет-нет да и вырываются наружу. И если в Аравите это может оказаться лишь досадным недоразумением – взъярившийся демон спускает пар и успокаивается, либо его насильно успокаивают присутствующие рядом сородичи, то в человеческом мире все происходит гораздо плачевней и стремительней. А почуяв животный ужас, хлебнув концентрированной, первозданной энергии, у демона окончательно срывает крышу и остановит его только пуля.
– Другой вопрос – зачем? – рассуждал вслух Макс. – Испытывают наши силы – до какой степени мы сможем гасить конфликт? Провоцируют на ответную агрессию? Как будто водят фантиком перед носом кота, – он покосился под диван. – А что? Ценой нескольких жизней посеять панику, объявить себя спасителями, не удивлюсь, если у них и антидот припрятан, привлечь паладинов и избавиться от нас навсегда. Но в то же время сделано все – на авось, что ли, второпях. Именно сегодня, именно сейчас… Сработает – хорошо. Не сработает – и ладно. Мысль приходит в голову одна – отвлекают, перетягивают внимание. Есть идеи, от чего именно?
Взгляд уперся в меня, и бросило в жар от той самой мысли, которая пришла в голову.
– Чтобы пропажу одной блондинистой демоницы не заметили и не смели помешать обмену… – я сама это сказала, вслух.
Как-то гадко ощущать себя причиной чужих трагедий даже чисто теоретически. Как-то подозрительно, что я настолько сильно понадобилась врагам. И страшно, каким образом меня планируют использовать.
– Вот после этого вывода очень и очень хочется именно помешать! – с чувством произнес демон, присаживаясь рядом со мной.
– Брось, – я даже отвернулась, чтобы не стучало громче сердце от его близкого присутствия, не мешало мыслить. – План идеальный.
Он сцепил руки в замок, не ответил, просто сидел, сгорбившись, уставившись на пол, и хмурился.
– В этом плане только один минус, – выдал он наконец.
Я заинтересованно повернула к нему голову. Суровая складка на лбу так и не разгладилась.
– Какой? – я просчитывала и так, и этак, но лучше ничего придумать не могла. Вряд ли какой-нибудь другой демон согласится на привязку, которая была единственным надежным способом ускользнуть из рук истребителей.
– Твое непосредственное участие.
Я обиделась.
– Если ты считаешь меня слабым звеном, то не стоит беспокоиться. Я сделаю свою работу от и до…
– Зря я заикнулся про метку! Вляпаешься куда-нибудь, сам себе не прощу…
Прозвучало раздраженно, даже презрительно. У меня дернулся рот в порыве возмущения, но я решила, что не время для ссор, и отвернулась молча.
Он притянул меня к себе.
– Не злись, Килл, – Макс уткнулся лбом в мое плечо, обнимая со спины. Нежно потерся щекой о волосы. – Я бы предпочел, чтобы ты вообще в этом не участвовала, не приближалась бы ни к истребителям, ни к демону, а лучше сидела бы дома, ждала, пока мы сами с ним разберемся. Только… отдать тебя Аримару даже временно оказалось выше моих сил… Да и для твоих подруг это единственный шанс, ты бы ведь меня возненавидела, если бы тебе не оставили возможности их спасти… Но эта чертова привязка! Этот названый друг… А если он случайно сдохнет?
– Макс… – протянула я укоризненно, млея от его дыхания на своей коже, от уверенной ласки, от своеобразного, хоть и грубого признания, что я ему дорога. Слов не находилось. Раньше за меня никто не переживал, я не знала, как реагировать. Я привыкла быть одна, сама по себе, и даже любить его предпочла бы на расстоянии. На безопасном. Поэтому попыталась сбросить оцепенение и отодвинуться. Не удалось.
Он резко развернул меня к себе лицом и поцеловал. Жадно, страстно, так что задрожало все тело, подаваясь ему навстречу. И накрыло нас обоих тьмой, смерчем поднявшейся от пола, взметнув волосы вверх, как от порыва ветра.
– Вернешься, моей будешь, – отрываясь от моих губ, хрипло заявил Асмодей. – Навсегда.
Не угроза – обещание. Решение, принятое за двоих, с которым не хотелось спорить.
– Уверен? – вскинув голову, с вызовом спросила я. Дыхание срывалось, сердце заходилось в бешеном ритме, но гордость никуда не делась.
Он улыбнулся и не стал отвечать.
Вместо этого тьма, окружившая нас, зашевелилась, коснулась моего лица. Я напряглась, памятуя, какой она может быть смертоносной.
– Накопитель снова стал мне полностью послушен, – невпопад заметил Макс, пристально и с какой-то гордостью следя, как переплетаются темные ручейки, обволакивая мои плечи, стекая по рукам чернильными пятнами.
– Ты меня пугаешь, – призналась я, не смея пошевелиться.
– Извини.
Тьма тотчас же отпрянула от меня, как любопытный зверь, которого спугнули, и постепенно растворилась полностью.
– Не хочешь спросить, как будет осуществляться между нами связь во время мероприятия? – заговорщицки поинтересовался демон, крепко держа за талию, и одним движением пересадил меня себе на колени. И даже вопрос по делу прозвучал как-то интимно.
– А сейчас самое подходящее время? – невинно переспросила я, улыбнувшись, и обхватила его шею двумя руками. Наконец-то тягостные мысли отступили, нервы перестали натягиваться внутри. Ненадолго, но я была рада передышке и благодарна ему за это. С ним было хорошо, и даже очень. И спокойно, и хотелось как можно дольше продлить это ощущение.
– Лучше не придумаешь, – вернул он улыбку, блеснув зеленью глаз.
Провел пальцем по моему запястью, украшенному с его подачи золотистой татуировкой-браслетом, и упало материализовавшееся украшение в его подставленную ладонь. Я внимательно наблюдала, как он, словно заправский фокусник, разрывает тонкую цепочку на две половинки и отдает одну мне обратно. Растерянно сжимаю ее в кулаке, не зная, что с ней теперь делать, а демон снова улыбается.
– Ты знаешь, – голос его вкрадчивый, завораживает, заставляет вслушиваться, практически не дыша. – Вообще-то такой способ используют только семейные пары.
Я разжала кулак, посмотрела на обрывок цепочки, как будто он сейчас уползет, превратившись в змею.
– Почему? – постаралась, чтобы не звучало волнение в голосе.
– Потому что не каждый демон согласится всю жизнь чувствовать того, кто ему безразличен, – с готовностью пояснил Макс, наклонив голову и пытливо сверля меня взглядом.
– А ты, значит, геройски согласишься? – ехидно подколола я, намеренно нарушая ему все торжество момента. А у самой сжалось все внутри, когда он молча скатал пальцами свою половинку цепочки в шарик, приложил к своей ладони и надавил. Кожа зашипела, защекотал нос запах паленой плоти.
Я схватила его за руку, осторожно раскрыла ладонь. Он не препятствовал, даже повернул ее так, чтобы мне было отчетливо видно переливающийся на свету знак, похожий на маленькую точку, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это сплетенные между собой буквы «К» и «М».
– Ты теперь навсегда со мной, – сказал он, пока я неверяще смотрела на монограмму. – Но только если сама захочешь – сейчас это просто бесполезная картинка.
Так я и поверила, что через боль демона рождается «просто картинка»…
А пальцы уже сами начали скатывать цепочку и через секунду решительно вмяли ее в ладонь. От выжигающей дотла боли потемнело в глазах, застопорилось дыхание.
А потом вернулась способность воспринимать окружающий мир. Буквально через секунду, но казалось, что он безвозвратно изменился. Что именно изменилось, я не поняла, пока не почувствовала, как пульсирует в центре ладони новоприобретенный знак. Сначала даже решила, что это отголосок боли, но разливалось от него непонятное волнение, царапая сердце, требовательное, настойчивое, которое не представлялось возможным игнорировать. Я с беспокойством вгляделась в ладонь, растопырив пальцы. Ничего особенного, монограмма даже не светится. Если не знать, куда смотреть, то и вовсе не заметно.