Но я не собирался давать им такой возможности. Я начал методично разбирать их презентации, разбивая каждую идею в пух и прах.
— Вот здесь, — сказал я, показывая на слайд, — ваш подход к продвижению в социальных сетях не имеет под собой никаких оснований. Это устаревший метод, который не принесёт результата. Вы видите, что ваши показатели по этому направлению не улучшились за последние три месяца? Это потому, что стратегия не работает. Давайте быть честными — это не рентабельно.
Я смотрел на них прямо, не давая им возможности отвернуться от фактов. Их лица становились всё более напряжёнными. В комнате царила тишина, и я чувствовал, как мои слова медленно, но верно проникали в их сознание.
Они начали возмущаться, но сдержанно, как принято в корейской культуре.
— Но мы уверены, что эти методы доказали свою эффективность в других кампаниях, — начал второй начальник, Пак бучжан-ним. — Мы изучали аналоги и…
— Изучали аналоги? — перебил я с лёгкой усмешкой. — Ваша аналитика показывает, что эти «аналогичные» кампании провалились. Вы действительно считаете, что стоит повторять чужие ошибки?
Он замолчал, не найдя, что ответить. Я знал, что он не может возразить, потому что его аргументы были слабыми. Это был момент, когда я решил воспользоваться их уязвимостью.
— Давайте так, — сказал я, смягчая тон. — Мы здесь для того, чтобы найти лучшее решение. Я предлагаю мозговой штурм. Давайте рассмотрим другие идеи, новые подходы. Вы сами говорите, что имеете опыт. Так давайте его использовать.
Они пытались сопротивляться, но я знал, как правильно надавить на их самолюбие. Я начал выдвигать разные идеи и гипотезы, проверяя, как они реагируют.
— Как насчёт того, чтобы пересмотреть подход к рекламе в интернете? Например, сделать акцент на видео-контенте и прямых трансляциях? Или может быть, использовать коллаборации с популярными блогерами? Если я ошибаюсь, поправьте меня, — сказал я, слегка поддразнивая их.
Они пытались возразить, но их аргументы были слабыми и необоснованными. Постепенно они начали уступать, понимая, что их методы действительно устарели и что мои предложения имели смысл. Это была долгая битва, но я видел, как их сопротивление тает, шаг за шагом.
В какой-то момент дверь кабинета приоткрылась, и я увидел Хвана саджан-нима. Он тихо заглянул в комнату, окинул нас всех взглядом, кивнул мне и исчез, как если бы он «ошибся дверью». Этот краткий момент дал мощный заряд энергии обеим командам. Я заметил, как начальники и их заместители стали активнее включаться в процесс. Видимо, они поняли, что если Хван лично следит за этим, то нужно действовать, и быстро.
К вечеру мы добились серьёзного прогресса. Мы совместно выработали основные векторы для будущей презентации, и мне удалось объединить идеи обоих отделов в одну мощную стратегию. Теперь это выглядело как полноценный план, который действительно мог сработать. И хотя многие из этих идей исходили от меня, я не стал присваивать себе все заслуги. Это был командный результат, и я знал, что это важно для их чувства собственного достоинства.
Когда всё было закончено, начальники покинули аудиторию с удовлетворёнными лицами, хотя я чувствовал, что внутри они всё ещё переваривают произошедшее. Это был успех, но я знал, что впереди ещё много работы.
Когда я поднимался по лестнице в приемную, где, как я предполагал, был Минсу, мои мысли были сосредоточены на прошедшем брифинге. Всё прошло хорошо, даже лучше, чем я ожидал. Мы с отделами выстроили структуру будущей презентации, и это было немалой победой, но меня не покидало ощущение, что этот успех был только началом чего-то большего. Я мысленно прокручивал детали, когда заметил, что кто-то спускается вниз по лестнице с папками в руках. Я был слишком погружён в свои размышления и почти не обратил внимания на фигуру, приближающуюся ко мне.
Но на площадке между этажами, словно по какому-то незримому сценарию, наши пути пересеклись. Я столкнулся с девушкой, и тут же, как по волшебству, папки выскользнули у неё из рук и полетели на пол, разбрасываясь по всей лестничной площадке.
— Простите! — вырвалось у меня автоматически, одновременно с её извинениями.
— Ой, извините, — сказала она одновременно, и мы оба наклонились, чтобы собрать разбросанные файлы.
Когда я поднял глаза, чтобы взглянуть на неё, моё сердце на мгновение замерло. Это была Сухён. Внезапно я ощутил, как весь мир остановился вокруг нас, словно оставив только нас двоих на этой небольшой площадке между этажами.
— Ты в порядке? — спросил я, слегка смущённый тем, что не заметил её раньше.
— Да, я… я просто была немного задумчивой, — ответила она, чуть улыбнувшись. Её улыбка была лёгкой, почти застенчивой, и в этот момент что-то тёплое разлилось по моим жилам.
Мы оба начали собирать файлы, которые были разбросаны повсюду. Я старался как можно быстрее собрать их, чтобы не доставлять ей неудобств, но в этот момент произошёл забавный случай: каждый раз, когда мы тянулись за очередным файлом, наши руки соприкасались. Сначала это было случайно, и мы оба моментально отдёргивали руки, смущённые, словно ученики, застигнутые на чём-то неприличном.
— Прости, — снова сказал я, не находя других слов.
— Нет-нет, это я виновата, — сказала Сухён, но её тон был таким мягким и дружелюбным, что я невольно улыбнулся.
Собирая очередной файл, наши руки снова коснулись друг друга. На этот раз прикосновение было дольше, чем раньше, и я ощутил, как будто что-то тёплое пробежало от моей руки к её. Мы оба замерли, взглянув друг на друга. В её глазах я заметил лёгкое смущение, но в то же время — что-то большее. Она не отдёрнула руку так быстро, как в первый раз, и, если честно, я тоже не спешил убирать свою.
Мы оба смотрели друг на друга, и в этот момент между нами будто бы что-то щёлкнуло. Было ощущение, что вокруг нас вдруг стало тише, как если бы весь мир исчез, оставив только нас двоих на этой лестничной площадке. Я уловил её лёгкий запах — смесь духов и свежего воздуха — и это усилило моё волнение.
— Ты часто здесь бываешь? — наконец спросил я, пытаясь развеять эту странную, но приятную неловкость.
— Иногда, — ответила она, её голос был немного тише, чем обычно. — Отец иногда просит меня помогать с документами…
Мы снова оба улыбнулись, но на этот раз в наших улыбках было что-то большее, чем просто вежливость. Было что-то неуловимое, какое-то мягкое, едва заметное притяжение, которое невозможно было объяснить словами.
— Ты сегодня очень много работы сделала, — сказал я, глядя на её папки.
— Да, но ты не отстаёшь, — улыбнулась она, немного расслабившись.
Я почувствовал, что она в курсе поручения Хвона. Было удивительно, как обычная встреча на лестнице могла вдруг превратиться в нечто большее, нечто особенное. Мы продолжили собирать файлы, стараясь сосредоточиться именно на этом, но каждый раз, когда наши руки снова случайно касались друг друга, в воздухе повисало что-то электрическое. И на этот раз я не спешил отдёргивать руку.
Когда мы наконец собрали все папки, мы оба встали и посмотрели друг на друга. На её лице была лёгкая улыбка, и я не мог не ответить тем же. В этот момент я понял, что думаю о ней больше, чем просто как о дочери Хвана. Она была чем-то большим. Я видел в ней не только мягкость, но и силу, не только хрупкость, но и удивительную жизненную стойкость.
— Спасибо за помощь, — тихо произнесла она, глядя мне в глаза. Её голос был мягким, но в нём было что-то большее, чем просто благодарность.
— Всегда пожалуйста, — ответил я, ощущая, как сердце снова ускоряет свой ритм.
Мы оба ещё раз улыбнулись друг другу. Я чувствовал лёгкую неловкость, но в то же время — странную радость от того, что эта встреча произошла. Мы обменялись короткими прощальными фразами, и Сухён пошла вниз, а я продолжил подниматься вверх. Но на этот раз мои мысли были уже не о работе, не о проекте и не о моих планах на день. Все мои мысли вертелись вокруг неё.
Её образ, её глаза, её прикосновение — всё это не покидало меня. Я невольно улыбался, вспоминая тот момент, когда наши руки соприкоснулись на лестнице. Вроде бы случайное прикосновение, но оно заставило меня почувствовать что-то глубокое, что-то, что мне было сложно объяснить даже самому себе.
Прощаясь с ней, я понял, что думаю о ней иначе. В моём сердце появилось что-то новое — лёгкое, почти незаметное чувство, но оно уже начало разгораться.
Глава 10
Дорога домой в тот вечер прошла, словно в тумане. Я шёл, механически переставляя ноги, но мои мысли были далеко. Все происходящее вокруг меня будто бы перестало существовать. Люди, шум города, вечерний ветер — всё это стало просто фоном для одной, самой главной мысли: Сухён. Как бы я ни старался переключить своё внимание на работу, на предстоящую презентацию, всё снова и снова возвращалось к тому, что произошло на лестнице.
Я не мог найти объяснений этим внезапным чувствам. Эта неожиданная волна эмоций сбила меня с толку. Она была настолько чужда мне, Максу, что я едва мог поверить, что это происходит со мной. Макс ведь всегда был уверенным, всегда в центре внимания, женщины сами обращали на него внимание. Я никогда не испытывал подобной робости или смущения перед женщинами. Я привык, что всё шло по заранее определённому сценарию, и всегда знал, чего ожидать. Но тут… всё было иначе. Я чувствовал себя словно подросток, который впервые столкнулся с реальными чувствами. Джинсу был робким, это было понятно, но теперь эта робость просачивалась и во мне. Или это была не робость Джинсу, а нечто более глубинное? Что-то, что затрагивает корейскую культуру, генетическую память? Я не знал.
Каждый раз, когда я пытался сосредоточиться на предстоящей презентации, мысли ускользали. В голове то и дело всплывал образ Сухён: её взгляд, её смех, то неловкое прикосновение наших рук. Я пытался понять, почему это случилось. Что заставило меня почувствовать такое притяжение к ней? Были ли это её искренность, её мягкость? Или это был тот момент, когда наши руки коснулись друг друга, и мир на секунду остановился?