Хван ничего не сказал, но его глаза сверкнули. Он медленно повернул монитор в мою сторону, показывая новости и заголовки в интернете. Экран был усыпан статьями, которые пестрили кричащими заголовками. «Финансовый кризис: внутренние источники сообщают о серьёзных проблемах в корпорации», «Неуправляемый коллапс или стратегия выживания?», «В ожидании краха — акции корпорации на грани».
Я пробежался глазами по экранам. Всё выглядело так, как мы и планировали. Статьи, распространявшиеся по сети, аккуратно усиливали ощущение нестабильности. Они касались как внутренних источников, так и слухов о неприбыльных контрактах, добавляя каждый раз новые «подробности», которые якобы стали известны журналистам.
— Вот что я хотел тебе показать, — сказал Хван, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась напряжённость. — Минсу и его команда проделали хорошую работу. Но нам нужно действовать дальше.
— Да, саджан-ним, — кивнул я, анализируя данные. — Эти слухи уже оказывают влияние, но чтобы наши противники начали действовать, мы должны убедить их в том, что это падение будет постепенным и что у них ещё есть шанс сбросить акции по приемлемой цене. Как только они поверят в это, паника захватит остальных.
Хван продолжал смотреть на меня, и я чувствовал, как он оценивает мои слова, проверяет, насколько уверенно я держусь.
— Мы должны быть готовы к тому, что они могут предпринять неожиданные шаги, — добавил он. — Но наша цель — направить их действия в нужное русло.
Минсу, стоявший рядом, добавил:
— Мы также видим, что некоторые акционеры уже начали сомневаться. Они не показывают это открыто, но их действия говорят сами за себя. Один из них даже запросил встречу для обсуждения своих вложений.
— Отлично, — сказал я, чувствуя, как азарт захватывает меня. — Если мы сможем надавить на слабое звено и подтолкнуть его к действиям, остальные последуют за ним. Нужно использовать каждую возможность.
Хван посмотрел на меня, его глаза были сосредоточенными и цепкими.
— Джинсу, ты знаешь, что мы играем с огнём. Если план не сработает, последствия могут быть необратимыми. Но если он сработает, у нас будет полный контроль.
Я кивнул, осознавая всю серьёзность ситуации. Всё или ничего — другого пути не было.
Хван сделал приглашающий жест, чтоб я продолжил. Я знал, что каждый следующий шаг требовал ещё большей точности и стратегии. Все зависело от того, насколько мы сможем создать иллюзию, убедив всех, что корпорация действительно стоит на грани обрушения.
— Следующий этап, — начал я, выдерживая паузу, чтобы подчеркнуть важность момента, — заключается в том, чтобы организовать продажи крупных пакетов акций через подконтрольные нам брокерские конторы. Минсу должен договориться через третьих лиц, чтобы брокеры начали продавать акции в больших объёмах, но так, чтобы никто не знал, что это идет от нас. Это создаст видимость, что акции действительно обесцениваются, и процесс падения начнёт набирать обороты. Мы должны запустить цепную реакцию.
Минсу, сидевший рядом, кивнул, его глаза были внимательными и сосредоточенными. Я знал, что он уже прокручивал в голове план действий и строил цепочку контактов, которая позволит скрыть наши следы. Этот план требовал не только точности, но и полной анонимности. Если кто-то поймёт, что всё это подстроено, мы будем в опасности.
— Наши противники, видя, что акции стремительно падают, начнут паниковать, — продолжил я, стараясь, чтобы в моём голосе звучала уверенность. — В их глазах будет казаться, что рынок вот-вот рухнет, и они постараются сбросить свои пакеты акций, чтобы минимизировать потери. Это важно. Когда они начнут массово продавать, акции будут продаваться по ценам вдвое ниже текущей стоимости, что ещё больше понизит их цену.
Я сделал паузу, наблюдая за реакцией Хвана. Его лицо было каменным, но я видел, как он анализирует каждое моё слово. Это был не просто тест на мои знания — это был тест на мою уверенность и способность брать ответственность за свои решения. Хван оценивал, стоит ли доверять мне с таким важным шагом, или я был очередным «выскочкой», пытающимся играть в игры на уровне, которому не соответствую.
Хван прищурился, его взгляд стал более внимательным.
— Ты предлагаешь создать настоящую панику, чтобы акционеры сами сбрасывали свои активы? И что мы будем делать дальше?
Я наклонился вперёд, ощущая, как адреналин начинает бить в висках. Это был ключевой момент. Если он согласится, у нас не будет права на ошибку.
— Именно так. Мы заставим их поверить, что катастрофа неизбежна. Но нам нужно не упустить момент. Как только цена акций упадёт до критического минимума, мы будем готовы к следующему шагу. Мы должны будем выкупить их акции через те же брокерские конторы, чтобы вернуть контроль над акциями и стабилизировать ситуацию. Важно, чтобы этот момент был точно рассчитан. Если мы сработаем по плану, то захватим контрольный пакет акций, и наши враги останутся ни с чем.
Хван, казалось, на мгновение отвлёкся, погружённый в свои мысли. В кабинете наступила тишина, и звук воды из фонтанчика в углу стал отчётливо слышен, словно тиканье часов. Это напряжение — ощущение, что от твоих слов зависит нечто гораздо большее, чем просто рабочий план, — ощущалось каждой клеткой моего тела.
Наконец, Хван поднял на меня взгляд. Я видел, как в его глазах мелькали расчётливость и холодный анализ. Он взвешивал все риски и выгоды, прокручивал в голове возможные сценарии и последствия. Я понимал, что он должен был убедиться в том, что этот план не просто амбициозная идея, а стратегическое решение, которое даст ему контроль и власть. Его взгляд проникал в меня, проверяя, уверен ли я в каждом слове.
— Если акции действительно упадут до критического минимума, мы сможем скупить их по копейкам. Но цена ошибки будет высока. Ты осознаёшь, что, если план провалится, всё это может обернуться крахом не только для компании, но и для нас?
Я кивнул, держа его взгляд.
— Да, саджан-ним. Я полностью осознаю риски. Но в этом и есть вся суть. Мы должны сыграть на их слабостях, на их жадности и страхах. Это наш шанс перевернуть игру и вывести их на свет. Если они поддадутся панике, то у нас появится возможность перехватить контроль и укрепить позиции корпорации.
Он усмехнулся, но в этой улыбке не было тепла. Это была улыбка человека, который увидел что-то, что могло работать, но могло и уничтожить всё, если что-то пойдёт не так.
— Ты или гений, или чертовски везучий, — сказал он, его голос был тихим, но твёрдым. — Если этот план сработает, у меня будет контрольный пакет акций. Я удивлён, почему сам до этого не додумался…
Он сделал паузу, словно обдумывая последние детали, и я видел, как его взгляд становился всё более сосредоточенным. Казалось, он взвешивал, стоит ли доверять мне с такой задачей. Наконец, он уверенно кивнул.
— Действуйте. Даю зелёный свет. Но помни, Джинсу, — его голос был холодным, как лёд, — если что-то пойдёт не так, у нас не будет второго шанса. Это игра с огнём, и если мы проиграем, последствия будут катастрофическими.
Я кивнул, ощущая, как волнение и адреналин смешиваются внутри меня. Это был момент истины. Всё, что я делал до этого, привело меня к этому шагу. Мы входили на опасную территорию, и я знал, что каждый шаг должен быть выполнен идеально. Ошибки не было места.
Когда я вышел из кабинета, воздух казался плотным, как будто все напряжение, накопившееся внутри, не отпускало. Я чувствовал, как внутри у меня смешались адреналин и тревога. План был рискованным, но если он сработает, это изменит всю игру. Но в то же время, я знал — если мы ошибёмся хотя бы в одной детали, этот шаг может стать началом конца. Настоящая битва только начиналась.
После напряжённого разговора с Хваном мне нужно было немного отвлечься. Возвращаясь к своему столу, я пытался оторваться от мыслей о рисках и возможных последствиях нашего плана. В такие моменты важно было переключиться, и, открыв компьютер, я решил погрузиться в изучение данных по проекту Сухён.
Проект сразу привлёк моё внимание своей сложностью и перспективностью. Сухён занималась внедрением информационной системы, которая, по сути, должна была стать основой для автоматизированного управления контрактами и сделками компании. В её системе использовались алгоритмы искусственного интеллекта для обработки данных — это означало, что вся информация по текущим сделкам, партнёрским соглашениям и контрактам будет систематизироваться в режиме реального времени, позволяя анализировать её с высочайшей скоростью.
Одним из ключевых моментов проекта было использование машинного обучения для определения рисков и слабых мест в договорных соглашениях. Система могла выявлять несоответствия и потенциальные угрозы ещё на этапе анализа документации, позволяя минимизировать риски компании и быстро реагировать на изменения. Это был настоящий прорыв — вместо того, чтобы вручную проверять каждую мелочь в контракте, система делала это за доли секунды, сверяя с огромной базой данных прошлых сделок и примеров.
Другой важный элемент — интеграция с внутренними системами компании. Эта информационная система позволяла бы видеть всю картину бизнеса в реальном времени, предоставляя доступ к аналитическим данным о партнёрах, поставщиках и даже конкурентных корпорациях. Такой уровень анализа мог бы серьёзно повысить эффективность всей структуры и упростить принятие решений. Важные вопросы, такие как выбор поставщика или оценка потенциального риска партнёрства, решались бы мгновенно, основываясь на огромном массиве информации.
Сухён также предлагала использовать блокчейн-технологии для обеспечения прозрачности и безопасности данных. Это означало, что все изменения в контрактах и сделках могли бы отслеживаться, предотвращая любые попытки подделки или манипуляции. Это добавляло уровень доверия к процессу и делало всю систему ещё более надёжной.
Я продолжал изучать данные, погружаясь всё глубже. Система действительно могла стать мощным инструментом в руках корпорации, и, если всё правильно внедрить, она имела потенциал не только улучшить внутренние процессы, но и поднять репутацию компании на новый уровень. Такой проект был настоящей находкой, и мне было приятно видеть, что Сухён подошла к его разработке с серьёзным подходом и профессионализмом.