Но были и проблемы. Я замечал, что в некоторых местах у системы были слабые места. Например, интеграция с существующими системами компании была недостаточно проработана, и это могло вызвать сложности при внедрении. Также было очевидно, что некоторые сотрудники опасаются автоматизации и замены ручного труда на машинный. Страх потерять свою работу был слишком велик, и именно поэтому проект сталкивался с таким сопротивлением.
После нескольких часов анализа я осознал, что мне действительно интересно работать над этим проектом. Мне хотелось помочь Сухён не только с технической частью, но и с тем, чтобы убедить коллег в преимуществах этой системы. Это был не просто очередной проект, а возможность изменить структуру работы компании, сделать её более эффективной и современной.
Я открыл почту и написал Сухён письмо:
— «Сухён, я ознакомился с твоими данными. Проект впечатляющий и действительно перспективный. Но есть несколько моментов, которые нужно доработать, чтобы его можно было внедрить с максимальной эффективностью. Потребуется некоторое время, чтобы систематизировать все данные и предложить решение по интеграции с текущими системами компании. В ближайшее время я подготовлю отчёт с предложениями и вышлю его тебе для обсуждения.»
Отправив письмо, я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как напряжение медленно отступает. Это было приятное переключение — работать над чем-то, что не связано с интригами и манипуляциями, а с настоящими улучшениями и прогрессом.
Несколько дней прошли, как в какой-то карусели. В офисе царила атмосфера напряжения, сотрудники всё чаще смотрели на экраны своих мониторов, отслеживая, как акции корпорации медленно, но верно падали. Заголовки в интернете только усиливали панику: «Компания на грани банкротства!», «Акции падают, что дальше?» — кричали заголовки на главных страницах. Всё шло по нашему плану.
Я и Минсу действовали чётко и быстро. С утра до позднего вечера мы координировали свои действия, стараясь не привлекать лишнего внимания. Наши разговоры были короткими и содержательными — каждая деталь имела значение. Минсу, обладая сетью проверенных контактов, создал целую паутину подставных компаний, через которые мы начали тайно скупать акции. Эти компании были зарегистрированы на третьих лиц, что полностью скрывало наше участие и не позволяло никому связать эти сделки с корпорацией или с Хваном.
— Важно сохранить анонимность до последнего момента, — сказал я Минсу, когда мы встретились в небольшом кафе на окраине города. — Никто не должен заподозрить, что мы сами скупаем акции. Они должны думать, что всё идёт к катастрофе.
— Уже организовано, — ответил он, кивая. — Эти компании зарегистрированы на несколько подставных лиц, и, даже если кто-то решит копнуть, они не смогут выйти на нас. Акции медленно стекаются к нам, и пока никто не понимает, что происходит.
Я кивнул, чувствуя удовлетворение от того, что план работает. Но расслабляться было нельзя — каждый наш шаг был рискованным. Мы знали, что любая ошибка могла стоить нам всего. Поэтому каждый документ, каждое заявление, каждое действие проверялись по несколько раз.
Параллельно с этим я разрабатывал целую сеть ложных заявлений, которые Минсу передавал через своих знакомых журналистов и контактов в СМИ. Это были тщательно продуманные сообщения, создававшие иллюзию, что корпорация стоит на пороге катастрофы. «Инсайдеры говорят о серьёзных проблемах в бухгалтерии», «Хедж-фонды уже готовят стратегии на случай банкротства» — такие заголовки усиливали атмосферу паники и неуверенности.
Каждое новое заявление, появляющееся в сети, добавляло масла в огонь. Акционеры и аналитики начали гадать, что же происходит на самом деле. Некоторые из них пытались разобраться в ситуации, связывались с офисом и задавали вопросы, но наши сотрудники были подготовлены — они отвечали нейтрально, создавая впечатление, что ничего не знают или сами не понимают, что происходит. Это только усугубляло положение.
Минсу, используя свои связи, также направил несколько «анализов» и «прогнозов» через экономические издания, утверждая, что падение акций может быть лишь началом серьёзного финансового кризиса. Некоторые из крупнейших хедж-фондов, опасаясь дальнейших убытков, начали массово сбрасывать свои пакеты акций, усугубляя панику. Я видел, как всё это разрастается, и понимал, что именно это нам и было нужно.
Паника распространилась и на внутренний круг. Инсайдеры, видя, что даже крупные фонды начинают выходить из игры, тоже решили не рисковать и начали сбрасывать свои активы. Это создало эффект домино — чем больше акций попадало на рынок, тем сильнее падала цена. Каждый следующий продавец, видя, как быстро обесцениваются его акции, спешил избавиться от них, чтобы хоть что-то заработать.
Мы с Минсу скупали акции осторожно, постепенно увеличивая их объёмы, но не настолько, чтобы вызвать подозрения. Все сделки проходили через наши подставные компании, зарегистрированные в оффшорах и через третьих лиц, которые не имели отношения к корпорации. Всё было рассчитано так, чтобы, даже если кто-то начнёт копать, следы уводили в тупик.
— Нужно усилить панику, — сказал я Минсу в одном из наших тайных разговоров. — Передай через свои контакты, что в компании якобы готовится внутреннее расследование. Пусть думают, что верхушка уже ищет виновных. Это заставит многих поверить, что проблемы реальны и серьёзны.
Минсу кивнул и молча взял телефон. Его скорость и точность работы впечатляли — через несколько часов в сети начали появляться новости о возможном расследовании, и обстановка в компании накалилась ещё больше. Сотрудники уже не просто шёпотом обсуждали падение акций — в офисе чувствовалась настоящая паника. Люди боялись, что компания может не выдержать кризиса, и начали искать пути ухода или сброса акций, если они ими владели.
— Сработало, — сказал Минсу на следующий день, наблюдая за тем, как акции продолжали падать. — Уже несколько крупных игроков вывели свои активы. Ещё немного, и у нас будет полный контроль.
Я наблюдал за ходом событий, чувствуя, как напряжение росло. Акции падали быстро, и этот обвал выглядел неконтролируемым. Но это и было нашей целью. Мы создали хаос, и теперь оставалось дождаться момента, когда цена достигнет своего дна.
Глава 13
Вечер прошёл дома в уютной и тёплой атмосфере. Впервые за долгое время мама выглядела лучше. Её лицо уже не было таким болезненным, как раньше, и на её щеках появился лёгкий румянец. Она даже улыбнулась, когда я зашёл на кухню, где она сидела с чашкой горячего чая. Мы поговорили о том, как она себя чувствует, и я попросил Хану записать её на ещё один приём к врачу, чтобы провести дополнительное обследование и скорректировать лечение. Хана, как всегда, всё записала в свой блокнот и обещала сделать это на следующий день.
После ужина Хана рассказала, что успешно сдала экономику, и её глаза светились гордостью и радостью. Я искренне порадовался за неё и похвалил, вспомнив, как помогал ей с подготовкой. Но, несмотря на её радость, она не оставила вопрос о моей работе.
— А как у тебя дела на работе? — спросила она, подкладывая себе ещё кусочек рыбы. — Я слышала, что тебе дали новую должность?
Я понимал, что Хана была очень любопытной, и любая информация для неё представляла интерес, но я предпочёл отвечать уклончиво.
— Всё в порядке, Хана, — улыбнулся я. — Просто новая позиция, новые задачи. Ничего особенного.
Она прищурилась, явно чувствуя, что я не говорю всей правды.
— А ты не слышал, что про вашу корпорацию говорят? Мол, скоро она рухнет. Будь осторожен и, если что, подыскивай новую работу, ладно?
Её слова заставили меня улыбнуться, но я лишь кивнул и спокойно ответил:
— Не волнуйся, у меня всё под контролем.
Ночью, лежа в кровати, я думал о том, как наш план разворачивается и как важно держать всё под контролем. На следующий день я собирался заняться проектом Сухён и довести его до идеала.
Утро в офисе началось с полного погружения в проект Сухён. Я знал, что этот проект имеет огромный потенциал и если мы внедрим систему в нужный момент, это сыграет нам на руку. Система должна была стать важным элементом, который укрепит позиции корпорации после кризиса с акциями. Если всё пройдёт так, как я планирую, это не только покажет эффективность нашего управления, но и выведет Сухён из тени её отца, позволяя ей проявить себя как профессионала.
Первым делом я внимательно пересмотрел стратегию внедрения. Ключевой задачей было создать систему, которая не только автоматизировала бы обработку данных, но и делала её максимально доступной для использования сотрудниками разного уровня подготовки. Я заметил, что некоторые модули системы могли быть усовершенствованы для улучшения взаимодействия с пользователями. Например, интерфейс нужно было сделать более интуитивно понятным, чтобы даже те, кто не имеет глубоких знаний в ИТ, могли легко работать с системой.
Я позвонил ИТ-специалистам, которые занимались разработкой программного обеспечения для этого комплекса. Мы обсудили, какие изменения необходимо внести. Во-первых, я предложил внедрить систему подсказок и автоматического обучения, чтобы пользователи могли быстро адаптироваться и учиться в процессе работы. Это должно было снизить уровень страха перед новыми технологиями, который был распространён среди сотрудников, и упростить внедрение системы.
Во-вторых, я предложил изменить способ хранения и обработки данных, интегрировав блокчейн-технологии на уровне контрактов и соглашений. Это позволило бы повысить прозрачность системы и сделать её более защищённой от вмешательств и манипуляций. Я попросил ИТ-специалистов разработать алгоритмы, которые позволяли бы фиксировать каждое изменение в контракте и сохранять его в базе данных с отметками времени, подписью и уровнем доступа.
Важным элементом было и изменение интерфейса. Я предложил упростить навигацию и добавить более визуальные элементы — диаграммы, графики и индикаторы, которые позволяли бы отслеживать прогресс и риски в режиме реального времени. Я знал, что визуальная информация воспринимается проще и быстрее, а значит, сотрудники будут меньше нервничать, работая с новым инструментом. Мы также обсудили внедрение панели быстрого доступа, которая бы позволяла пользователям переходить к часто используемым функциям без необходимости искать их в меню.