Я взял ложку и сделал первый глоток. Горячий бульон обжёг губы, но это было именно то, что нужно. Тепло разлилось по всему телу, и я почувствовал, как силы медленно возвращаются. Я не мог не признать — несмотря на все предрассудки о традиционных рецептах, хэчжанг-гук действительно работал.
— Спасибо, Хана, — пробормотал я, ещё не до конца проснувшись.
Она усмехнулась, скрестив руки на груди.
— Ну, а как иначе, — ответила она. — Считай, что это моя забота о брате, который, похоже, весело провёл вчерашний вечер.
— Не без этого, — признал я, чувствуя, как голова понемногу проясняется.
После супа и холодного душа я уже чувствовал себя намного лучше. Хэчжанг действительно вернул меня к жизни. Я привёл себя в порядок, надел свежий костюм и решил, что прогуляюсь до офиса пешком. В этом была какая-то романтика — пройтись по улицам утреннего Сеула, чтобы окончательно выбросить из головы туман и остатки хвемина.
Утренний город был тихим и спокойным. Ветерок приятно обдувал лицо, а запахи корейских булочных, где уже пекли хлеб и сладости, разливались по улицам, добавляя атмосфере уюта.
Я подходил к центральному офису, когда увидел, как к самому входу подъехал шикарный автомобиль. Его блестящая чёрная поверхность и мягкий рёв двигателя говорили о высоком классе, и на секунду я замедлил шаг, любопытствуя, кто выйдет из машины. Дверь плавно открылась, и из неё вышла Сухён. В этот момент внутри меня что-то ёкнуло. Она выглядела как всегда прекрасно — её волосы ниспадали на плечи, а в её взгляде было что-то сосредоточенное и решительное. Но самое интересное было не в этом.
За рулём авто находился молодой парень, которого я не знал. Он был в дорогом костюме и выглядел как человек, привыкший к роскоши и определённому уровню жизни. Когда Сухён вышла, он остался в машине, а она, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к входу. Мне показалось, что она как будто не хотела, чтобы её кто-то видел. В этот момент я почувствовал, как внутри всё переворачивается. Кто он? Почему она с ним? Почему так спешила?
Я попытался собраться с мыслями, но не успел. Мой телефон зазвонил, и я вздрогнул, вынырнув из своих размышлений. На экране высветилось имя Минсу.
— Где ты? — спросил он, его голос был деловым, без привычного сарказма. — Тебя ждут в кабинете Хвана. Быстрее.
— Понял, поднимаюсь, — ответил я, откладывая в сторону все эти смутные мысли.
Поднявшись по мраморной лестнице и пройдя через строгий коридор с традиционными корейскими узорами на стенах, я оказался перед дверью кабинета Хвана. Внутри что-то щелкнуло, и двери плавно открылись. Хван сидел за столом и, как всегда, выглядел абсолютно собранным и спокойным. Его глаза, как два холодных обжигающих огня, пристально изучали меня.
— Присаживайся, — сказал он, кивнув в сторону кресла напротив. Я сел, чувствуя, как внутри меня нарастает лёгкое напряжение. Взгляд Хвана был таким, словно он старался заглянуть в самые глубины моей души. Я старался сохранять невозмутимость, но внутри уже росли догадки и сомнения.
Что, если что-то пошло не так на хвемине? Может, я где-то ошибся, допустил бестактность или не соблюл какое-то правило? Вдруг ему не понравилось, что я проводил Сухён домой? Или, что ещё хуже, он узнал про того парня, который её привёз утром. Сухён… Кто же он был?
Хван выдержал паузу, а затем задал самый обыденный вопрос, который только мог прийти в голову:
— Ну что, как ты себя чувствуешь после хвемина?
Я слегка расслабился, но всё равно насторожился. Почему этот вопрос? Он пытался проверить мою реакцию? Но я быстро ответил, стараясь выглядеть уверенно:
— Спасибо за беспокойство, саджан-ним. Всё хорошо. Моя сестра приготовила мне хэчжанг-гук, и это меня буквально вернуло к жизни.
— Хэчжанг, говоришь? Знаю, хороший суп. Помогает после таких вечеров. — Его взгляд всё ещё был пристальным, но на лице появилась лёгкая улыбка, что немного сбавило напряжение в комнате.
Хван рассмеялся, услышав про хэчжанг, и снова усмехнулся, явно наслаждаясь ситуацией.
— Молодёжь, молодёжь… — проговорил он, покачивая головой. — Вам, Джинсу, ещё учиться и учиться в плане выпивки. Хвемин — это искусство, и искусство требует терпения и опыта. А хэчжанг-гук, как спасительный якорь, всегда должен быть рядом.
Я улыбнулся, понимая, что он подшучивает, но в его словах скрывалось нечто большее — напоминание о том, что в корпоративной культуре Кореи есть свои традиции и обычаи, которые нужно уважать, даже если они кажутся неформальными. Впрочем, я знал, что за этой лёгкой шуткой сейчас последует нечто более серьёзное. И мои ожидания оправдались.
Хван поменял тон, став более деловым и сосредоточенным.
— Я упоминал твою новую должность вчера, — сказал он, его голос стал более холодным и чётким. — Это было не случайно.
Я сразу напрягся, хотя старался сохранять спокойствие. Он внимательно смотрел на меня, как будто ждал моей реакции, но я старался не выдать никаких эмоций.
— Я долго думал над этим решением, — продолжил он. — И решил, что ты этого заслуживаешь. Ты успешно провернул операцию с акциями и показал, что умеешь мыслить стратегически и действовать решительно и точно в сложных ситуациях. Это именно то, что мне нужно от человека, который будет стоять рядом. Поэтому твоя новая должность — не просто формальность, а показатель того, что я доверяю тебе.
Слова Хвана прозвучали как комплимент, но я понимал, что это не только похвала, но и огромная ответственность. Быть рядом с человеком, как Хван, означало не только привилегии и доступ к ключевой информации, но и высокие риски.
— Я ожидаю, что и в дальнейшем ты будешь работать с такой же эффективностью и преданностью, — сказал он, его голос стал ещё серьёзнее. — Но помни, что с такими успехами приходит и ответственность. Твоя новая роль сделает тебя мишенью для наших врагов. Они уже потеряли миллионы, и я уверен, что они будут использовать любые методы, чтобы добраться до меня. И если они не смогут достать меня, то будут искать те слабые места, через которые смогут нанести удар. Сейчас, Джинсу, ты — одно из таких мест.
Я кивнул, обдумывая каждое его слово. Ситуация усложнялась. Я понимал, что находился в центре крупной игры, и моя новая роль делала меня не просто наблюдателем, но и участником, на которого могут нацелиться враги.
— Понимаю, саджан-ним, — ответил я, стараясь звучать уверенно. — Я буду предельно осторожен.
Хван, скрестив руки на груди, прищурился, его взгляд был холодным, но в то же время в нём читалось беспокойство.
— Я рекомендую тебе перевести свою семью поближе к центру. Желательно в район с охраняемой территорией и надёжными соседями. Сейчас тебе и твоим близким нужно максимальное внимание и защита. Если мы действительно хотим продолжать успешную работу, мы не можем позволить, чтобы кто-то воспользовался твоей уязвимостью.
Я почувствовал, как внутри меня всё напряглось. Перевести семью? Это было логично и, возможно, даже необходимо. Моя мать, хоть и пошла на поправку, всё ещё нуждалась в постоянном наблюдении, а сестра была занята своими учёбой и делами, и я не мог позволить, чтобы что-то угрожало им.
Когда Хван дал понять, что разговор подходит к концу, он упомянул:
— Тебе нужно будет оформить все документы о переводе. Мой секретарь всё подготовит, и ты сможешь подписать их до конца дня.
Я кивнул, но внутри меня остался вопрос, который не давал покоя. И прежде чем Хван успел продолжить, я осторожно спросил:
— Саджан-ним, позвольте задать вопрос. Почему выбрали именно меня? Почему Минсу остался на своей должности, ведь его вклад в нашу работу был не менее важен?
Хван на мгновение замолчал, его глаза стали чуть прищуренными. Я понял, что он обдумывает, стоит ли мне давать разъяснение. Но затем, видимо решив, что это важно, он заговорил:
— Джинсу, хороший вопрос. И думаю, тебе нужно знать ответ. Минсу — отличный исполнитель. Он человек, на которого можно положиться. Он, как правило, делает всё быстро, чётко и по инструкции. Если я даю ему задачу, я уверен, что он её выполнит. Но, — Хван сделал паузу, — в этом и заключается его предел.
Я слушал внимательно, обдумывая каждое слово.
— Минсу способен вытянуть многие проекты и задачи, — продолжил он. — Но ему не хватает того, что я называю стратегическим мышлением. Он не видит картину в целом, не способен просчитать несколько ходов вперёд. Ему не дано предвидеть, как то или иное действие может повлиять на всю ситуацию в будущем. Это его ограничение.
Слова Хвана звучали спокойно и уверенно, но в них не было ни капли пренебрежения. Он говорил с уважением о Минсу, признавая его достоинства, но и отмечая его недостатки.
— Минсу прекрасно знает свои сильные и слабые стороны, — добавил он. — Его это устраивает. Он предпочитает быть исполнителем, человеком, который выполняет порученное с максимальной точностью. Он знает, что он не стратег, и ему это не нужно. Поэтому его нынешняя позиция для него оптимальна.
Я кивнул, понимая логику Хвана, но всё ещё ощущая небольшое сомнение внутри. Я задал себе вопрос: а был ли я тем самым стратегом, о котором говорил Хван? Но прежде чем мои мысли успели углубиться дальше, Хван продолжил:
— В тебе же, Джинсу, я вижу то, чего не хватает Минсу. Ты способен не просто выполнить задачу, но и просчитать её последствия. Ты умеешь видеть, что произойдёт через три хода, и на основе этого принимаешь решения. Ты продемонстрировал это, провернув операцию с акциями. Ты сделал шаг, который поставил нас в выигрышное положение, и предугадал действия врагов.
Хван внимательно смотрел на меня, и я ощущал всю серьёзность его слов.
— Вот почему я выбрал тебя. Ты — человек, который способен принимать стратегические решения, и это то, что сейчас нужно корпорации и мне лично. Минсу — надёжный исполнитель, но стратегом ему не стать. Он знает это, и это не должно тебя беспокоить.
Я кивнул, принимая его объяснение.
Выйдя из кабинета, я сразу подошёл к секретарю Хвана. Она профессионально улыбнулась и кивнула, как будто знала, зачем я подошёл.