[610]. Через год Северная Корея отправила еще один запрос – на этот раз Ким Ир Сен страдал не только от бессонницы, но и от сильной боли в воспалившемся правом плече[611].
Несложно понять, почему вождь находился в таком душевном волнении. Пхеньяну не удавалось повторить успех Ханоя. Южная Корея оказалась более стабильным государством, чем Южный Вьетнам, и Ким Ир Сен не смог создать там сколько-нибудь значимое партизанское движение. К началу 1970-х годов это начал понимать и сам вождь, и атаки на Юг временно прекратились.
Вся имеющаяся информация указывает на то, что Ким Ир Сен смертельно завидовал вьетнамцам. Позже, когда 30 апреля 1975 года северовьетнамские войска взяли Сайгон, небольшая заметка об этой величайшей победе вьетнамских коммунистов в «Нодон синмун»[612] была помещена под огромной редакционной статьей «Великое дело революции нашего рабочего класса и нашего народа под мудрым руководством Великого Вождя всегда побеждает и никогда не терпит поражений»[613]. После победы вьетнамские коммунисты создали в Сайгоне коммунистическое правительство; формальное объединение Вьетнама состоялось в следующем году. Посол этой социалистической Республики Южный Вьетнам позже жаловался советским коллегам, что за все время его работы в должности ни Ким Ир Сен, ни даже Ким Иль, второй человек после вождя, ни разу не удостоили его личной встречи[614].
Глава 12Страна вождя
Появление «идей чучхе» и постоянные атаки на Южную Корею привлекли к себе немалое внимание международных наблюдателей. Но стоит помнить и о том, что все эти происшествия коснулись только нескольких сотен людей. То же, что происходило внутри Северной Кореи в эти годы, напрямую повлияло на жизнь всех северокорейцев без исключения.
В 1967 году Ким Ир Сен начал создавать в стране по-настоящему тоталитарный режим. У нового порядка было свое название: «система единомыслия». Это словосочетание выглядит довольно пугающим, и не зря. Система единомыслия предписывала, что отныне идеи Ким Ир Сена будут управлять каждым аспектом жизни в стране, что любые дискуссии в отношении их и даже простое выражение мнения, не подкрепленного мнением вождя, будет недопустимо. По сути, ее создание было провозглашением нового, полностью тоталитарного строя. Ким Ир Сен упомянул систему единомыслия в марте 1967 года, сказав, что все процессы, которые разворачивались в стране с 1956 года, привели к ее созданию[615].
Как и многие другие ключевые события северокорейской истории, официальное провозглашение системы единомыслия произошло на партийном мероприятии – XV пленуме ЦК ТПК IV созыва. Пленум проходил с 4 по 8 мая 1967 года в обстановке строгой тайны[616]. Несколько лет о нем в северокорейских справочниках даже не упоминали – за XIV пленумом шел сразу XVI[617].
Выступления участников XV пленума были записаны на пленку; записи переданы местным парткомам, которые позднее организовали их прослушивание рядовыми членами партии[618]. Они услышали, как вождь обвинил несколько партийных функционеров во «внедрении феодальных, конфуцианских идей», невыполнении планов производства и недостаточной вере в лозунги, выдвинутые Ким Ир Сеном. Сын Ким Ир Сена Ким Чен Ир, который к тому времени уже стал крупным номенклатурщиком, тоже выступил на этом пленуме. Он сказал, что некоторые члены партии отвергли единоначалие вождя, таким образом попытавшись превратить ТПК в неорганизованную толпу. Поэтому, продолжал Ким Чен Ир, партию надлежит усилить системой единомыслия. Теперь в стране будет одна воля, один образ мыслей. Только так партия может добиться построения социализма и затем коммунизма, резюмировал сын вождя[619].
Позже, 25 мая 1967 года, Ким Ир Сен выступил с секретной речью под названием «О необходимых направлениях в партийной пропагандистской работе». В Северной Корее эту речь обычно называют «указания от 25 мая». Именно она запустила процесс перерождения страны из сталинистской автократии в подлинно тоталитарное государство[620]. Основами нового порядка стали культ, контроль, закрытость, иерархичность, эксплуатация и террор. Эти шесть столпов кимирсенизма, установленные после того дня, когда вождь отдал «указания от 25 мая», стали фундаментом северокорейского общественного и государственного строя.
Первым и главным из шести столпов был культ Ким Ир Сена. Меньше чем через год после «указаний от 25 мая» он превзошел культ Сталина, а через несколько лет – вообще все примеры в истории социалистических стран. Еще в 1965 году ранняя версия культа была апробирована в Ассоциации северокорейских граждан в Японии, печать которой стала славить вождя с беспрецедентной доселе интенсивностью[621]. В 1967 году эта новая версия культа добралась и до самой Северной Кореи.
Прежде всего, имя Ким Ир Сен стало в КНДР священным. В 1974 году всем тезкам вождя было приказано сменить имена[622]. При любом упоминании его имени на письме или в печати слова «Ким Ир Сен» следовало обязательно выделять особым шрифтом – обычно жирным или большим по размеру, чем остальной текст. Например, название главного северокорейского университета теперь записывалось только как «Университет имени Ким Ир Сена», а ни в коем случае не как «Университет имени Ким Ир Сена». Если человеку требовалось вычеркнуть предложение, содержащее имя вождя, то само имя вычеркивать было нельзя. Вместо этого его следовало поместить в рамку с закорючкой рядом, которая показывала, что имя было написано по ошибке.
Пхеньян изменил даже корейскую грамматику под нужды культа – предложения следовало записывать так, чтобы вождь оказывался в них в доминирующей позиции. В результате в прессе стали появляться сообщения наподобие такого: «О Великого Вождя товарища Ким Ир Сена бессмертных классических работах газеты, журналы и СМИ разных стран сообщили»[623].
Наконец, имя Кима повлияло и на преподавание в школах КНДР китайских иероглифов. В Южной Корее обычно первыми иероглифами, которые узнавали школьники, были самые простые – «один» (—), «два» и «три» На Севере же преподавание начиналось с иероглифов «золото» «солнце» и «становиться» что легко объяснимо, ведь вместе эти три символа как раз и составляли имя Ким Ир Сена
Следующим аспектом культа была титулатура вождя. Титулов у Ким Ир Сена было множество, и их следовало обязательно использовать при упоминаниях о нем. Самым частоупотребимым из них был «Великий Вождь», или, как писали в 1970-х, – «Великий Вождь революции». Вторым по употребимости был «Уважаемый и любимый вождь». Конечно, в северокорейских текстах можно было встретить и множество других – «Великий Маршал», «несравненно гениальный человек», «Солнце нации» (тут можно заметить, что Ир Сен, Становящийся Солнцем, в каком-то смысле действительно им стал). Самым длинным и пафосным из титулов Кима, из всех, когда-либо употребленных в северокорейской печати, был следующий: «великий мыслитель, теоретик и философ, которого нация обрела и высоко чтит впервые в своей полудесятитысячелетней истории, несравненный патриот, легендарный герой, блестящий военный стратег, всепобеждающий стальной полководец, тот, кого, как один человек, глубоко любят и чтят все люди мира, великий среди великих, уважаемый и любимый вождь товарищ Ким Ир Сен»[624].
В большинстве ситуаций имя Ким Ир Сена нельзя было упоминать просто так, без титула. Одним из редких исключений были названия собраний его сочинений – в духе советской традиции они назывались просто «Избранные работы Ким Ир Сена» или «Полное собрание сочинений Ким Ир Сена». В остальных случаях имя вождя практически неразрывно связано с титулатурой, что отражают даже энциклопедии и справочники, издаваемые в КНДР. Например, в Большой корейской энциклопедии биография Ким Ир Сена стояла самой первой статьей, вне алфавитного порядка, а статьи об остальных вещах, связанных с вождем, начинались не на букву «к» – первую в слове «Ким», а на букву «ви» – первую в слове «видэхан» («великий»), ведь каждая статья о Ким Ир Сене должна содержать в названии титул «Великий Вождь».
День рождения Ким Ир Сена, 15 апреля, занял центральное место в календаре КНДР[625]. В этот день людям выдавали особые подарки от государства – от наборов сладостей до дорогих предметов бытовой техники, типа холодильника или телевизора. В армии производство в высшие офицерские звания обычно проводилось как раз перед 15 апреля, чтобы этот день стал и личным праздником для повышенных в звании генералов.
То, что Ким Ир Сен родился в 1912 году, привело к полному исчезновению из северокорейской культуры традиционного китайского календаря с животными. Причина проста – 1912 год был годом Крысы.
В КНДР развернулось потоковое производство портретов Ким Ир Сена. Каждому из них немедленно присваивался статус сакрального объекта. Рисовать их имели право только портретисты со специальным статусом – «художники Номера Один»[626]. Эти портреты надлежало вывешивать в каждом доме или квартире на особую стену, на которой запрещалось размещать что-либо еще. Жилыми помещениями дело не ограничивалось – портреты вывешивались в рабочих кабинетах, на заводах, в вагонах открытого в 1970-х годах пхеньянского метро, на улицах – везде, где только можно. Когда школьники получали завтрак, когда пациент выписывался из больницы после завершения курса лечения, когда избиратель опускал бюллетень в урну и во многих других случаях человек должен был поклониться портрету и поблагодарить Маршала-Отца за его доброту и заботу.