. Перед тем как выставить забальзамированное тело Ким Ир Сена в саркофаге, над ним произвели косметическую операцию: с головы вождя удалили доставлявший когда-то фотографам столько неудобств жировик[839].
8 июля 1997 года, в третью годовщину смерти Ким Ир Сена, власти КНДР объявили, что в стране будет введен новый календарь чучхе, первым годом которого станет 1912-й – год рождения вождя. Его день рождения был официально объявлен Праздником Солнца[840]. Через два месяца решение вступило в силу, и 1997 год стал 86 годом эры чучхе[841].
Напомню, что используемый во всем мире календарь основан на дате рождения Иисуса Христа, как ее (неверно) вычислил монах Дионисий Малый. Северная Корея, таким образом, подняла Ким Ир Сена на один уровень с Христом. Обычно оба календаря использовались вместе (например, «13 сентября 85 года эры чучхе (1996)»), но бывали и случаи, когда в северокорейских публикациях и документах использовался только календарь чучхе.
Ким Ир Сен умер, но Пхеньян продолжал считать президентом КНДР именно его. Поначалу планировалось, что этот пост унаследует Ким Чен Ир[842], но потом Великому руководителю пришла в голову идея получше[843]. Северная Корея объявила, что Ким Ир Сен навсегда остается Вечным президентом КНДР[844].
Нельзя сказать, что Ким Чен Ир не поменял ничего в системе, выстроенной его отцом. При Великом руководителе наказывать родственников осужденных за их прегрешения стали только в виде исключения. После нескольких лет голода Ким Чен Ир повел страну по пути экономических реформ. Вел он ее медленно, неуверенно и порой отступая назад, но в итоге при нем государство фактически признало права граждан на частную торговлю и предпринимательскую деятельность. Ким Чен Ир провел либерализацию в культуре и искусстве – и в стране, десятилетиями не знавшей ничего, кроме примитивной пропаганды, появились настоящие картины и хорошая музыка. Но все эти перемены были совершенно незначительными на фоне реформ во всех без исключения прочих странах соцлагеря.
Созданная Ким Ир Сеном квазимонархия гарантировала сохранение его курса еще лучше, чем это могла бы сделать даже полноценная монархия. Новый царь не обязан продолжать курс предшественника. Ведь он – царь и может делать то, что считает нужным. В Северной Корее же было не так. Гениальное изобретение Ким Ир Сена состояло в том, что все обоснование пребывания Ким Чен Ира у власти заключалось в том, что он – самый лучший в мире кимирсенист, и ни в чем другом. Так Ким Ир Сен, правивший страной 49 лет, сумел в каком-то смысле остаться у власти и после смерти.
«Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен всегда с нами». Такая надпись была нанесена на каждую из Башен Бессмертия – огромных стел, которые Ким Чен Ир приказал установить по всей стране. С этой фразой нельзя не согласиться. Ким Ир Сен, Вечный Президент Республики, по-прежнему остается с нами.
Заключение
Могла ли судьба Северной Кореи сложиться иначе? Вполне возможно, не будь на свете Юга, в исторических работах мы прочли бы, что Корея – страна, в многовековой истории которой никогда не было ничего даже напоминавшего демократию, страна с минимальным опытом существования институтов самоуправления – была просто обречена на то, чтобы оказаться одним из самых закрытых, бедных и несвободных обществ на нашей планете. Скорее всего, мы бы увидели и работы о наследии «традиционной конфуцианской культуры», отвергавшей прогресс, о «реакционной, склонной к насилию ментальности крестьянского общества», а также и о культуре абсолютной монархии и привнесенном в Корею оголтелом милитаризме Японской империи начала 1940-х годов. Задним числом придумывать правдоподобные объяснения историческим процессам – любимое занятие почти любого историка.
Но Корея – поистине уникальное место, потому что своим примером она доказывает, что история – вещь более гибкая, чем многие думают. То, как повернулись события на Юге, показывает, что судьба Севера совершенно не была предопределена. Даже наоборот: сложись карты чуть-чуть по-другому, и жизнь десятков миллионов людей была бы абсолютно иной.
Если бы – по тем или иным причинам – Япония капитулировала перед союзниками до того, как СССР объявил ей войну, то Северная Корея была бы вычеркнута из мировой истории, и миллионы людей были бы спасены от ужаса Корейской войны и десятилетий жизни в страхе и бедности.
Не было предрешено и то, что в 1945 году возглавит страну именно Ким Ир Сен. Например, если бы Чжоу Баочжун не послал свое письмо Василевскому, то Ким Ир Сен задержался бы в СССР и, скорее всего, пропустил бы тот критически важный период, когда совершался выбор кандидата на место вождя. Или Берия мог не подойти к Сталину с предложением назначить на эту должность именно Ким Ир Сена. Или сам Сталин мог выбрать кого-то еще. Но в результате стечения целого ряда обстоятельств и случайностей история повернулась так, что из всех возможных кандидатов на место главы государства Северная Корея получила именно Ким Ир Сена – беспощадного человека, насколько блестяще одаренного в искусстве политической интриги и удержания власти, настолько и бездарного в управлении экономикой страны и глухого к нуждам простых людей.
И даже после его назначения судьба Северной Кореи все равно могла сложиться иначе. Возможно, СССР достиг бы соглашения с США и Корея была бы объединена под водительством Ё Унхёна или какого-то другого политика, ставшего компромиссной фигурой. Ким Ир Сен мог погибнуть в террористической атаке 1946 года. Если бы Мао настоял на своем изначальном плане и не стал бы вмешиваться в Корейскую войну, то правление северокорейского вождя подошло бы к концу осенью 1950 года. Если бы в середине 1950-х оппозиция действовала умнее, то смогла бы повторить успех Болгарии и Венгрии и сместить Ким Ир Сена с руководящих позиций. Если бы у Ли Санчжо было бы больше решимости, то отставки Кима мог бы потребовать Анастас Микоян. И даже после всех этих событий, в 1957 году, у Александра Пузанова все еще была возможность лишить Ким Ир Сена абсолютной власти в стране.
Только к концу 1950-х годов судьба Северной Кореи прошла точку невозврата. Ким Ир Сен, великий мастер политических манипуляций, сумел добиться того, чего не смог больше никто за всю холодную войну, – вывести страну, созданную в качестве безусловного советского сателлита, из-под контроля СССР.
Северная Корея немедленно испытала на себе все идеи Ким Ир Сена об управлении государством. Экономика должна была быть централизована настолько, насколько это было вообще возможно; вождь при этом требовал, чтобы страна была готова в любой момент отказаться от всех принятых ранее планов и перестраивать себя под его новые указания. Во главе фабрик и колхозов встали партийные чиновники; от заявленных коммунистами принципов рабочего и крестьянского самоуправления не осталось абсолютно ничего.
Вся культура страны была практически полностью отрезана от мировой и переделана в угоду одной всепоглощающей цели: поклонению Ким Ир Сену. В каждом доме висели его портреты, практически в каждом тексте упоминалось и восславлялось его имя. Ни дня не могло пройти без того, чтобы каждый человек в КНДР не возносил хвалы Ким Ир Сену и кимирсенизму. Сама государственная идеология в итоге была поглощена и растворилась в культе, которому больше не требовалось какого-то дополнительного идеологического обоснования для того, чтобы подчинить себе всю жизнь северокорейцев.
Было бы преувеличением называть Ким Ир Сена воплощением абсолютного зла. Он был смелым и хитроумным человеком; нельзя сказать и что он был совершенно лишен таких чувств, как доброта, прощение и сострадание. Однако вряд ли могут быть какие-то сомнения в том, что именно он стал мрачнейшей фигурой в корейской истории. Ким Ир Сен был человеком, начавшим самую страшную войну во всей истории Кореи, человеком, создавшим одно из самых жестоких и закрытых государств в истории, человеком, чья экономическая политика привела к массовому голоду, и человеком, который сделал все для того, чтобы эта система простояла без изменений как можно дольше и после его смерти.
В какой-то степени он был и коммунистом, и националистом. Но больше всего Ким Ир Сен заботился о нуждах не какой-то идеологии, а себя самого. Эго вождя и культ его личности взаимно усиливали друг друга, и в конце концов Ким Ир Сен перестал допускать и мысль о том, что он в принципе может быть неправ по какому бы то ни было вопросу. Вождь убедил себя, что все проблемы в стране происходят по причине глупости, лени или халатности его подчиненных, а не из-за того, какими методами он правит Северной Кореей.
В конце его правления КНДР потеряла поддержку и Китая, и Советского Союза, отношения с которыми уже долгие годы оставались натянутыми. Пхеньян не мог больше рассчитывать не только на помощь Москвы или Пекина в случае войны, но и на их экономическую поддержку, от которой полностью зависела северокорейская экономика. Последние годы правления Ким Ир Сена были годами экономического спада, который перерос в страшный голод после его смерти.
Но самое важное наследие Великого Вождя – выстроенная им социальная и политическая система – пережила его уже как минимум на четверть века. Сейчас, когда я дописываю эти строки, эта система все еще существует, под властью внука Ким Ир Сена живут больше 20 миллионов северокорейцев, и никто не знает, как и когда кимирсенизм встретит свой неизбежный конец.
Иллюстрации
Шан Юэ, школьный учитель Ким Ир Сена
Нодзоэ Масанори, командующий японскими карательными отрядами в Маньчжоу-го
Хан Сонхи, первая жена Ким Ир Сена
Родина Ким Ир Сена – провинция Южная Пхёнан, 1910-е годы