Глава 52Мистер Моко
У Кими много поклонников по всему миру, но вряд ли кто-либо из них в состоянии быть более эмоциональным в выражении своего восторженного отношения к пилоту, чем некий персонаж, которого все знают только как Моко. Наш герой родом из Сенегала. Он стал вечным фанатом скудерии после того, как первый выходец из Африки Джоди Шектер стал чемпионом мира 1979 года и именно на красной машине Ferrari.
Позже столь же горячие чувства он начал питать и к Кими Райкконену.
Все более или менее успешные пилоты «Формулы-1» знают Моко. Он обладает бессрочным пропуском в боксы «Гран-при». Он дружен со всеми, он непосредствен в общении, любит азартные игры и восхищается дизайном одежды финского бренда «Маримекко». Он сам разрабатывает дизайн ювелирных изделий и трудится во всемирно известной компании.
– Большую часть времени Моко проводит в США – в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Остальное время он путешествует по миру, посещает модные показы, этапы «Формулы-1» и концерты Rolling Stones.
– Знаете, это жизнь высокого полета. Если на это есть деньги, страсть не угаснет. Ведь деньги многих портят, и это связано с отсутствием страсти. Ты можешь преуспеть в чем-то, но страсть нужна всегда. Почему кто-то выкладывает полмиллиона за Ferrari или миллион за часы? Я наделен привилегией путешествовать по миру и следить за тем, что считаю превыше всего. Однажды я усядусь с детьми на диван и расскажу им, что их отец был частью того и того. Верю, что они будут гордиться мной.
– В этом весь Моко. Другим именем он не пользуется.
– Моко – вполне достаточное, цепкое прозвище. Работает всегда. Почти как Боно или Шер, ведь их даже никто не знает под настоящим именем.
– Он не называет своего возраста.
– Есть как есть. Возраст мне неинтересен, он записан в паспорте. Мику Джаггеру уже под восемьдесят, Берни Экклстоуну – 90, но посмотрите, выглядят ли они на свой возраст? Страсть поддерживает в человеке жизнь, – говорит Моко.
– Его вообще не беспокоит то, что Кими уже перешагнул сорокалетний рубеж, а он все еще в обойме. Из Африки далеко до Эспоо, но, несмотря на это, Моко и Кими – лучшие друзья. Моко мечтает о том, чтобы его сын, Панк Масса, и сын Кими, Робин, когда подрастут, стали бы соревноваться между собой. Ребята одногодки.
– Я тоже чувствую связь с прошлыми и нынешними временами автогонок. Когда ты поддерживаешь что-то, когда у тебя есть связь с ним, то возникает совершенно особое очарование. С Кими можно даже не беседовать, с ним весело проводить время, мы много смеемся. В Кими особенно видна такая специфическая финская черта, как умение смотреть и наблюдать. Это очаровывает. В автоспорте часто сталкиваешься с напыщенностью. Такие люди приходят и уходят. В моем случае все иначе. Хвалю Господа за то, что я все еще здесь и люблю автогонки и Ferrari.
– Кими привнес новое измерение. Он попусту не говорит, особенно если не знает людей вокруг. Меня он восхитил еще в 2001 году. Я сразу заметил, что у парня имеются мозги и чутье. Меня привлек его характер. Когда Кими смотрит на тебя, он будто смотрит внутрь, все видит и все понимает. Он внимательно смотрит вокруг себя. Если с ним познакомиться поближе, он открывается.
– Когда Кими еще выступал за McLaren, он ограничивался только фразой типа «как дела?», но я терпеливо ждал своей очереди, чтобы познакомиться с ним. Наконец время пришло: в 2007 году он заключил контракт с Ferrari.
– До сих пор хорошо помню нашу первую встречу. Момент настал в Австралии до первой гонки. Я сидел в моторхоуме Ferrari, тут появился Кими и прошел мимо столика. Я сказал: «Доброе утро, мистер Райкконен». Кими остановился, обернулся и ответил на мое приветствие: «Доброе утро, сэр». И пошел дальше, на встречу с Жаном Тодтом.
– Через час Кими вернулся с совещания. Я все так же сидел. Сказал, что хотел бы переговорить с ним. Кими опять остановился.
– Сказал ему, что меня зовут Моко, что я хочу поприветствовать его как нового члена скудерии. Он выслушал и сказал: «Спасибо». Затем я рассказал о своем бизнесе драгоценных камней и сказал, что хотел бы оказать ему персональный знак внимания и преподнести ему подарок. Затем я снял со своей шеи один из многочисленных крестов и вручил его Кими, добавив, что украшение является символом моей поддержки Ferrari, что оно принесет ему счастье и что он победит в гонке. В ответ Кими только улыбнулся, но подарок принял. Мы пожали друг другу руки, а потом – он победил. Уже через несколько лет Кими сказал мне, что у него тот крест хранится до сих пор. А тогда на гонках в Австралии Кими взял все возможные награды. С тех пор наши отношения очень теплые. Мы не встречаемся каждодневно, но этого и не нужно. Мне достаточно знать, что наша дружба существует, она не требует ежедневного поддерживающего общения.
– Разумеется, Моко присутствовал в 2007 году на гонках в Бразилии, где Кими Райкконен стал чемпионом мира.
– После вручения наград Кими пригласил меня пройти с собой. В боксе он отдал мне свой насквозь мокрый комбинезон. Тодт сказал: «Бери, пока Кими тебе его отдает». Я сказал, что придется отдать в прачечную, но Кими сказал, что лучше оставить как есть, потому что он уже начертал на нем свой автограф.
– Я ощутил один из лучших моментов моей жизни, – сказал Моко. – В гонке Кими был неподражаем. Нас объединяет общая долгая история, такая связь не рождается и не возникает на пустом месте.
– Пережитое с Кими – это такое, чего не встретишь в мире формульных гонок. Это общение с настоящим человеком. Он особенный, он помнит, откуда он вышел. У него все те же старинные друзья, он очень лоялен по отношению к ним и все помнит. Я горжусь тем, что познакомился с его семьей. Бабушку Сиркку Пиетиля даже встретил один раз в Нюрнбергрине, и тогда между нами возникла особая связь. Приятно осознавать, что ты знаешь всю семью, друзей, а теперь и детей.
Сам же Моко долгое время обращался ко мне «Папи». Я было предполагал, что это связано с неким образом или ролью отца, но вероятнее всего, что поначалу он думал, что я и есть отец Кими. Мы в некотором роде с Матти даже похожи.
Забавный случай произошел со мной и Моко во время «Гран-при Бельгии» в 2015 году. Как обычно, мы жили на площади в Ставелоте, и как-то поутру я заметил, что коллега пытается поймать машину, чтобы поехать на автодром. Не взять его с собой я не мог – главное, чтобы двое не самых маленьких по своим габаритам мужчин уместились в одну машину. А ездил я на Nissan Micra. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Произошло чудо: мы сумели проехать целых десять километров, единственное, сложно было переключать передачи, потому что рычаг застрял между нашими жирами.
Мы веселили друг друга, пока ехали из Ставелота до Спа-Франкоршама по дороге, где раньше проводились легендарные бельгийские гонки.
В то время рейтинг Кими в мировой таблице был не на высоте и, будучи истовым фанатом Ferrari и Кими Райкконена, он попросил меня укрепить веру финнов в то, что время самого последнего на тот момент чемпиона Ferrari еще не кончилось. Между прочим, именно в ту поездку в той самой машинке Моко рассказал мне историю о том, как он ходил к Кими, чтобы высказать ему слова поддержки, а в качестве последнего аргумента он пригрозил пойти и лечь поперек двери проживавшего по соседству в Нью-Йорке президента Ferrari Серджио Маркионне и лежать там, пока последний не согласится оставить Кими в команде. К счастью, так далеко заходить ему не пришлось.
С Моко мы обычно наперегонки пели дифирамбы Кими. А когда стало понятно, что переход Кими в Alfa Romeo – это первый шаг, чтобы уйти из большого спорта, Моко растрогался:
– Как прекрасно, что Кими все еще участвует в гонках. Когда-нибудь и это закончится, и тогда я увезу его в Африку, чтобы показать свои родные пенаты. Мир «Формулы-1» своеобразен. Всякий раз волнительно наблюдать за рождением новой машины, видеть, как волнуются фанаты. Мы все обожаем наблюдать за гонкой вблизи, тогда гонку ты не рассматриваешь как просто гонку. Ты видишь ее как искусство. Это свой вид искусства, подобный живописи, музыке, опере и балету.
– Ты смотришь на болид: он не особенно отличается от других. Для меня болид воплощает искусство в максимуме. Единение человека и мотора. Я называю это танцем с любимой женщиной: делать это можно по-разному – плохо или хорошо.
Корни влюбленности Моко в Ferrari кроются в истории Энцо Феррари:
– Вспоминать всегда приятно: первый победивший в «Формуле-1» африканец управлял Ferrari. Я люблю этот вид спорта, я дышу воздухом Ferrari. Ни за что не променяю ни на что. Пилоты меняются, но Ferrari остается.
Моко имел возможность дважды порадоваться контракту Райкконена с Ferrari. Последний раз на уикенде Королевских гонок в Сингапуре в 2013 году он по свежим следам поделился со мной своими ощущениями от возвращения Кими в гавань Ferrari.
– Я так счастлив, что Кими возвращается на год домой. Некоторое время назад мы с ним общались, тогда он сказал: «Моко, я вернусь домой». Что за пара получается – Райкконен и Алонсо! Осталось дело за хорошей машиной. Если машина окажется плохой, то это разрушит наследие этих двух суперпилотов.
Моко работал также и с группой Rolling Stones, он знает музыкальный бизнес изнутри.
– Не будут утверждать, что мы с Джаггером большие друзья, потому что вообще очень сложно быть другом кому-то, кто играет в «роллингах». Мы – знакомые. У них свое видение дела, мы работаем на них. В последнее время мы потому сблизились, что когда Мик меня видит, то подходит, чтобы поздороваться. И Кит Ричардс тоже. Оба интересуются: «Мо, как жизнь?» Мы знакомы уже лет сорок.
Я тоже большой поклонник музыки Rolling Stones, как и автор биографии Кими писатель Кари Хотакайнен.
– Однажды мне позвонил Кими и сказал, что он знает, что я знаком с некоторыми людьми. Он сказал, что у него новый приятель, который без ума от «роллингов», и что он хотел бы подарить ему что-нибудь, но не знает, что именно. Тогда я сказал: «Секунду, дай пораскинуть мозгами». Сначала я подумал, что это мог бы быть автограф Мика Джаггера, но это неактуально. Потом я вспомнил, что одним из объектов нашего сотрудничества с ними является ремень. Я попросил Кими выяснить охват талии своего приятеля. Он и понятия не имел, что я задумал.