а денег любой ценой, в том числе даже ценой смерти окружающих. «Слишком далеко до воскресения» – один из немногих фильмов, где была правдиво и без прикрас показана повседневная жизнь стригалей овец, по роду своей деятельности вынужденных жить небольшими группами вдали от городов и цивилизации. В чем-то этот фильм напоминает американские картины о золотоискателях, освоителях земель Нового Света. Но в отличие от большинства авторов заокеанских фильмов, Кен Хеннем не видит особого героизма и благородства в жизни людей, о которых рассказывает. Их психология и мироощущение предельно примитивны, потребности сведены к минимуму, а мечты не простираются дальше пачки денег. Герои ленты – жители богом забытых уголков, где давно уже перестали действовать законы и нормальные человеческие взаимоотношения. Остались лишь чувство зависти друг к другу, озлобление, неудовлетворенность и острая конкуренция, постепенно становящаяся единственным содержанием и смыслом унылой, однообразной и безысходной жизни. В этом фильме, пожалуй, ярче всего воплотилось то, что специалисты, занимающиеся вопросами киноискусства, связывают с понятием «австралийского кино»: высокий профессионализм, сюжет из жизни нации, неторопливый ритм, доминирование психологического и бытового планов. И сквозная тема Австралии, как страны на краю света, тема, которая раскрывается то в зримой реальности (огромные расстояния, безбрежные горизонты, растрескавшаяся иссушенная земля, красноватая пыль, въедающаяся в одежду и кожу героев, и, конечно же, кенгуру – и как типичное для пятого континента животное и как символ Зеленого континента), то в целом ряде ассоциаций и метафор, – страна, обойденная цивилизацией, страна без истории и традиций.
Глава 3О том, какое место в обществе занимают женщины, солдаты и прочий народ
Тему человеческого одиночества, разочарования и крушения надежд, Хеннем продолжил и в другой своей картине «История Доун Фрейзер» (1978), где в соавторстве со сценаристом Джо Кевиллом попытался воссоздать на экране подлинную историю жизни знаменитой австралийской чемпионки по плаванию Доун Фрейзер. В работе над лентой приняла участие и сама спортсменка, что придало фильму ценность подлинного документа. Раскрыть характер героини, мотивы ее поступков – в этом видели свою задачу авторы, и в том, что это в полной мере удалось – немалая заслуга исполнительницы главной роли Броунвин Мак-Пейн. В самом начале картины на экране пройдут кадры хроники и документальных фильмов, где улыбающаяся Фрейзер принимает очередную награду, стоит на пьедестале почета, раздает поклонникам автографы… Как далеки эти лучезарные сцены от сегодняшних будней разносчицы бакалейных товаров! Как не похоже ее нынешнее монотонное существование на прошлую жизнь знаменитости! До секунды рассчитанное время, заполненное тренировками, соревнованиями, переездами из страны в страну, встречами, стремительный ритм, когда нет возможности оглянуться назад, задуматься. Зато теперь, времени, которого так недоставало прежде, у Доун в избытке, наконец, она может позволить себе восстановить в памяти всю свою жизнь. Воспоминания девушки, оживающие на экране, отчетливо делятся на две неравноценные части – «до» и «после». «До» – это время побед и свершений, оно начинается с того момента, когда на нее, длинную и нескладную девчонку с рабочих окраин, все свободное время проводящую в бассейне, обратил внимание тренер по плаванию, интуитивно угадавший в несуразном закомплексованном подростке будущую чемпионку. И здесь развенчивается первая легенда, придуманная журналистами о Доун, мол, она была просто удачливее и везучее других. Нет, за ее спортивными победами стоял не случай, не везение, а труд и упорные многочасовые, выматывающие все силы тренировки. Именно в это время формируется и ее характер – своевольный и упрямый, с одной стороны, позволивший ей достичь вершин славы, с другой – предопределивший ее нелегкую судьбу. Упорная и честолюбивая, не желающая никогда и никому ни в чем уступать, решительная, доверчивая и непосредственная – такой она и запомнится.
На долю этой женщины выпало многое. Выдержав нелегкое испытание славой, она с достоинством пережила и горе: смерть отца, трагическую гибель матери, разрыв с мужем, предательство любимого, жестокое решение Федерации по плаванию, за легкомысленный проступок запретившей спортсменке выступать в течение десяти лет и тем самым поставившей крест на ее карьере. Но остался несломленным ее дух, и в этом Доун – типичная австралийка, воскрешающая в памяти зрителей многих героинь национальных лент, достойных подруг настоящих мужчин, покорявших суровый континент.
Картина, внешне вполне попадающая под определение «спортивный фильм», на самом деле оказалась гораздо более глубоким исследованием психологии национального характера, чем это можно было предположить по первым сценам.
Окрыленная успехами отечественных фильмов, австралийская комиссия по кино в годовом отчете за 1977 г. с торжеством отметила, что возрастающий интерес к австралийской кинопродукции переходит в постоянное сотрудничество с прокатчиками на многих рынках, которые до сих пор были закрыты. Это означало не только появление австралийских фильмов на зарубежных экранах, но и приток долларов к австралийским продюсерам и людям, вкладывающим капитал в австралийское кино. Все это вместе взятое способствовало расширению кинопроизводства, улучшению качества фильмов, чему, кроме всего прочего, должны были содействовать таланты режиссеров и расцвет творческих индивидуальностей.
Само понятие «новая волна» в кинематографе, как правило, ассоциируется с полным отказом от общепринятых коммерческих рецептов, рассчитанных на завоевание международного рынка, обновлением кинематографического языка, разработкой принципиально новой стилистики, реализмом в анализе острых проблем общества. Новизна австралийского кино – особого свойства. Австралийские кинорежиссеры не только не декларировали свою независимость от коммерческого кино, но именно с освоения его моделей начали реализацию программы возрождения национального кинематографа. Ориентация значительной части австралийской кинематографии на кассовый успех объясняется в первую очередь специфическим положением национального кино, вынужденного пробивать себе путь на экран и завоевывать собственный кинорынок внутри своей страны, конкурируя с более сильными и авторитетными кинематографиями – английской и, главное, американской. Все это заставило австралийских режиссеров приспосабливаться к установкам кинопроката, учитывать неизжитый колониальный комплекс неполноценности, присущий зрителям Зеленого континента, выпестованный индустрией информации и развлечений, системой образования, на протяжении многих лет экспансионистской политикой США, проводимой в Австралии. Привыкшая к стереотипам заокеанской промышленности, публика просто не воспринимала фильмы, сделанные в иной эстетике. Требовалось время, кропотливая работа со зрителем. И постепенно начали происходить перемены.
Так, в 1976 г. вышел на экраны фильм «Кадди», имевший беспрецедентный успех не только в самой стране, но и за границей. В основу картины был положен роман неизвестного автора о судьбе женщины в 1930-х гг. Авторы фильма специально обращаются к теме экономического кризиса тридцатых годов, сделав его фоном истории жизни молодой женщины, не пожелавшей мириться с ложью, лицемерием и пустословием своей среды, покинувшей неверного мужа и пытающейся самостоятельно воспитывать и содержать своих детей. Интригует уже начало ленты. Камера, следуя за спешащей на работу героиней, воспроизводит на экране картину того времени: Сидней 1930-х годов, обшарпанные стены домов, узенькие извилистые грязные улочки, старенькие дребезжащие трамваи, переполненные трактиры – мрачные приметы кризиса, обрушившегося на страну. Странным диссонансом смотрится строгая молодая женщина на фоне наглых пропитых физиономий посетителей трактира. Ругань, пошловатые шуточки, двусмысленные комплименты, чего только не предстоит выслушивать героине каждый день. Попытка сохранить достоинство дается молодой женщине чрезвычайно тяжело. В прологе картины мы видим ее ссору с мужем, который сам затевает скандал, упрекая жену в том, что та смеет быть недовольной его изменами. В глазах мужа Кадди – вещь, к тому же он прекрасно понимает, что женщина полностью зависит от него. И потому ее протест оборачивается для героини издевательским предложением «нежного супруга» покинуть дом и жить самостоятельно, ибо муженек абсолютно уверен в том, что этим быстро заставит героиню приползти к нему на коленях. Действительно, положение замужней женщины в Австралии в то время мало чем отличалось от жизни ее современниц в Англии, да и в других странах. Полная финансовая и моральная зависимость от мужа заставляла тысячи женщин молча и безропотно переносить все издевательства благоверного. И потому попытка Кадди построить свою жизнь заново – это прежде всего бунт личности против несправедливого отношения общества к женщине.
Судьба героини складывается трудно: долгое время ей приходится работать буфетчицей в питейном заведении низкого пошиба. Ее преследуют нищета, болезни детей, грубость и жестокие нравы посетителей паба. Но и в этих сложных обстоятельствах ей удается сохранить гордость и чувство собственного достоинства. В свое время среди первых переселенцев был ее отец. Ирландец по происхождению, он в двенадцать лет «зайцем» прибыл в Австралию в поисках удачи, и как все пионеры, создавал все заново, на чужой земле, рассчитывая только на свои силы. Кадди унаследовала целеустремленность и гордость своих предков, ей чужды отчаяние и слезы. Потеряв свою первую работу, она не паникует, а ищет новую. Она из тех, кто верит в будущее, ведь сказано же, что «дорогу осилит идущий». И Кадди ради светлого «завтра» готова терпеть любые лишения. Исполнительница главной роли Элен Морс рисует свою героиню скупыми красками. О внутреннем состоянии женщины больше говорят не слова, ибо Кадди удивительно немногословна, а лишь строго продуманные жесты. Так, к примеру, о колоссальном эмоциональном стрессе, который испытывает героиня во время сцены в госпитале, где идет операция по спасению ее дочери, зритель узнает лишь по напряженной спине Кадди и по вдруг задрожавшей руке с чашкой кофе, когда героине сообщают о благополучном исходе. Точность операторской работы Питера Джеймса подчеркивается как тонкой драматургией, так и профессиональной режиссурой. Там, где в исполнении других авторов, история страданий одинокой женщины легко могла превратиться в слезливую и сентиментальную мелодраму, в руках Кромби вырастает в серьезное исследование состояния общества.