етающий вслед за ним на странном сооружении – гибриде планера, велосипеда и помела, обнаруживают здравый смысл, становясь на сторону обездоленных и беззащитных, помогая им и внушая надежду на будущее.
Несмотря на фантастичность сюжета, все происходящие в фильме события прекрасно укладываются в рамки жанра традиционного боевика: герой-одиночка, защищая слабых и восстанавливая попранную справедливость, побеждает сильных и многочисленных противников для того, чтобы в финале исчезнуть в дали (а затем, в следующей серии, вновь сражаться со злом). Однако, отмечая очевидную склонность Миллера к внешним эффектам, стремление снять яркий, захватывающий и динамичный боевик, режиссеру тем не менее удалось и другое – создать особую атмосферу фильма, показать ужас, охвативший землю после катаклизма, и отчаяние живых, которые действительно завидуют мертвым, передать чувство острой ностальгии по утраченному миру. И быть может, именно эта атмосфера, мастерски созданная профессиональным режиссером, в значительной степени и обусловила успех картины, ибо не будь ее, фильм легко мог бы стать австралийским перепевом бесконечных американских лент о бесстрашных стражах порядка. И здесь, бесспорно, можно видеть влияние мастеров «новой волны» австралийского кино и прежде всего Уэйра на творчество Миллера. Ибо, именно в умении создать на экране причудливый мир, где реальность смыкается с ирреальностью, австралийским кинематографистам найдется мало равных в мире.
Так или иначе, картина имела огромный успех в мире, и теперь уже не австралийцы копировали американских режиссеров, а те не считали зазорным для себя использовать опыт кинематографистов Зеленого континента. К примеру, в ленте Джона Карпентера «Побег из Нью-Йорка» (1981) можно было заметить прямые цитаты из картины Джорджа Миллера.
Естественно, после громкого успеха своей первой ленты, Миллер получил предложение продолжить тему Безумного
Макса, и в 1980 году он делает вторую серию «Безумный Макс II. Воин дорог». И вновь фантазия и профессионализм режиссера плюс потрясающая работа каскадеров приносят зрительский успех и, что не менее важно, более ста миллионов долларов дохода в международном прокате (только в Австралии картина собрала более 25 миллионов долларов).
Рецензии на картину были самые благожелательные, а французская критика даже усмотрела в ленте постапокалипсисческие мотивы. Так или иначе, но вторая серия ни в чем не уступала первой, что в кинематографе – явление не частое. Известно, что, как правило, продолжение зачастую лишь повторяет находки оригинала. В данном случае этого не произошло. Отдавая должное Миллеру, справедливости ради стоит признать, что немалая заслуга в успехе ленты принадлежала и исполнителю главной роли Мэлу Гибсону. И право же, этот актер заслуживает особого упоминания, ибо не пройдет и нескольких лет, как он станет сначала известным американским актером, а затем и режиссером, причем обладателем высшей премии американской киноакадемии «Оскара».
Вот основные вехи его творческого пути. Гибсон не коренной австралиец. Он родился в США, но когда Мэлу, шестому из одиннадцати детей Гибсонов, исполнилось 12 лет, его семья переехала из Америки в Австралию. Юноша мечтал о профессии журналиста и менее всего – о карьере актера. Однако его сестра решила по-иному и в тайне от брата направила прошение от его имени на актерский факультет Австралийского национального института драматического искусства. Неожиданно для себя Мэл с успехом сдал все вступительные экзамены и был принят в институт. Вскоре незаурядные способности студента обратили на себя внимание, и уже в 1977 г. Гибсон дебютировал в легковесном «пляжном» фильме «Летний город». Эта картина не принесла ему известности, однако заставила австралийских режиссеров обратить внимание на красивого высокого парня с ярко-голубыми глазами.
Подлинный успех пришел к нему с участием в фильме «Безумный Макс» Джорджа Миллера, о котором уже упоминалось.
Следующая роль – чудак Тим из одноименного фильма (1979) Берстелла – подарила Гибсону премию австралийского института кино и закрепила его репутацию серьезного профессионала. Но для зрителей он еще долгое время оставался, прежде всего, бесстрашным Максом.
Его Макс, сильный, уверенный в себе, а главное – сохранивший в хаосе безумия, охватившего растерянных обывателей, железную волю, рассудок и желание восстановить порядок, по сути оставался излюбленным персонажем многочисленных приключенческих лент, героем-одиночкой, которого легче убить, чем заставить поступиться принципами. Международный успех лент о Максе принес Миллеру и Гибсону приглашение работать в Голливуде, от которого они оба не отказались.
Глава 10О том, что вновь пришла зима наших надежд
А их коллеги, оставшиеся на родине, также сделали для себя важный вывод, что широкое признание их картин может обеспечить, прежде всего, обращение к темам, которые в равной степени волнуют все международное сообщество. И одной из таких проблем стали леворадикальные выступления молодежи, категорически не согласной жить по законам старшего поколения, пик которых как раз и пришелся на этот период, что, естественно, незамедлительно нашло свое отражение в работах австралийских кинематографистов. Особенно это было заметно в работах режиссеров так называемого карлтонского кино (Карлтон – одна из окраин Мельбурна), снимавших свои картины при помощи Экспериментального фонда на 16 мм пленке. И самым интересным кинематографистом «карлтонского» направления был, бесспорно, Джон Дайген. Он родился в Лондоне в 1949 г., но поскольку его родители много путешествовали, то его детство прошло в Малайзии, а в Австралию он попал, уже будучи подростком. Еще в школе Дайген увлекся театром, сам играл на сцене. Но прежде чем прийти в кинематограф, окончил Мельбурнский университет, где учился на факультете философии и истории. Но в конце концов любовь к кино пересилила, и вскоре Дайген ушел в профессиональный кинематограф.
Уже его первые картины «Человек фирмы» (1975), «Правонарушители» (1976), «Из уст в уста» (1978), «Димбола» привлекли внимание критики необычностью темы. На фоне сытых преуспевающих героев многих развлекательных лент персонажи фильмов Дайгена поражали своей неприкаянностью и неустроенностью, неумением приспособиться и найти общий язык с окружающими. Они постоянно метались в поисках смысла жизни, вступали в молодежные леворадикальные организации, или поселялись в коммунах хиппи, но нигде не находили себя, и многие из них постепенно теряли связь с реальностью, уходя с помощью наркотиков и алкоголя в мир грез и фантазий.
Сам болезненно переживший «бурные 60-е», период молодежных бунтов и леворадикальных выступлений по всему миру, Джон Дайген хорошо понимал трагедию многих представителей своего поколения, тех, кто так и не смог смириться с крахом своих юношеских надежд и вписаться в общество «истеблишмента». Тема «потерянного поколения» станет личной темой режиссера на долгие годы и «красной нитью» пройдет через многие его картины. Постоянно обращаясь к периоду 1960-х гг., режиссер стремился не только проследить судьбу своих героев на протяжении ряда лет, но и исследовать причины их неудач, попытаться объяснить, почему так, а не иначе сложилась их судьба. Справедливости ради стоит признать, что лучший фильм Джона Дайгена «Зима наших надежд», сделанный им в Австралии и вышедший на экраны в 1981 г., стал не только подведением итогов бурных 60-х, но во многом ознаменовал собой окончание «австралийского бума» в кино. Фильм представляет собой соединение прошлого, о котором зритель узнает из дневников Лизы, покончившей с собой, и современности, в которой живет ее бывший возлюбленный Роб (Брайан Браун). И контраст между «вчера» и «сегодня» огромен. «Вчера» – время юности героев – было периодом надежд на будущее изменение мира, крушением старых идеалов, временем бунта против общества «отцов». Главный герой фильма Роб Мак Грегор в те далекие 1960-е гг. учился в университете, мечтал стать политическим обозревателем, был лидером среди сверстников. Стоило этому высокому красивому парню бросить клич: «Мы против войны во Вьетнаме», как за ним, признанным студенческим вожаком, шли сотни девушек и парней. Роб активно участвовал во всех демонстрациях протеста, яростно обвинял старшее поколение в ханжестве, меркантилизме, равнодушии. Такой же была и его подруга тех лет Лиза. Но шли годы, и юношеский экстремизм уступил место конформизму, по мере роста материального благополучия героя бунтарские высказывания Роба постепенно сменились умеренной критикой, а потом и вовсе исчезли из его жизни. И хотя карьера Роба сложилось не совсем так, как он мечтал: деньги ему приносит не журналистская деятельность, а собственный книжный магазин, но в целом герой доволен своим положением.
В момент появления в его жизни Лу, бывшей подруги Лизы, он – вполне преуспевающий зажиточный обыватель, «бывший» красавец и сердцеед. Незаметно для самого себя герой постепенно отошел от юношеских идеалов и вполне комфортно ощущает себя в том обществе, против которого так протестовал в молодости. Не удивительно, что Лу (в этой роли снялась одна из лучших актрис не только австралийского, но и мирового кино – Джуди Дэвис) с трудом может поверить, что этот сытый равнодушный господин и порывистый искренний парень, о существовании которого она узнала из дневников умершей подруги, – одно и то же лицо. Она бросилась к нему в надежде найти родственную душу, ведь, по ее мнению, их связывают любовь к умершей и их общее прошлое. Но для героя в его жизни нет места ни воспоминаниям, ни людям из «того времени». Лишь равнодушная вежливая фраза «В 60-е годы все на что-то надеялись, были другие времена» – вот и все, что он может ответить на попытку Лу рассказать ему о своем прошлом. Роб теперь живет только настоящим. Лу и Лиза же – прошлым. Так же как и он, они участвовали во всевозможных демонстрациях. Даже накануне своей смерти Лиза была в рядах протестующих против термоядерной войны. Она из тех, кто до конца своей жизни верит, что «мы дождемся счастливой судьбы. Нельзя смириться, нельзя плыть по