сившись на брак с абсолютно незнакомым и чужим человеком?! Авторы сообщают лишь то, что Ада – вдова, имеющая маленькую дочь, а в качестве единственного приданого, она привозит с собой пианино. Уже этот факт сразу же вызывает недоумение и непонимание всех соседей, включая новоиспеченного мужа. Но от всех окружающих героиню отличает не только пристрастие к музыке и не то, что она лишена дара речи, проблема глубже: «Ада – страстная, пылкая, художница, чьей душе знакомы не только возвышенные, но и темные порывы»[78].
Но пока сердца ее никто не затронул, и игра на пианино – ее единственная радость, с его помощью она выражает свои чувства, общается с окружающим миром, а чаще и отгораживается от него. Трагедия ее мужа Стюарта не в том, что он плохой или злой человек, он просто зауряден. Ему нужна была хозяйка, любовница, кухарка, и он искренне мучается и не понимает, почему его дичится Ада, чего не хватает этой женщине, ведь в его доме она будет вдоволь обеспечена едой и одеждой. Но уже первая встреча супругов на берегу, где сброшены вещи Ады, включая пианино, становится роковой для их дальнейших отношений. Стюарт отказывается взять с собой пианино. Но то, что для него – бесполезный и громоздкий ящик, для Ады – потеря единственного сокровища, утрата смысла ее существования. Еще не начавшись, брак разрушен. Вместо преданной жены Стюарт обретает ненавидящую его женщину.
Горящие презрением глаза, нервно подрагивающие ноздри, вызов, который читается в этой маленькой черной фигурке, печально застывшей рядом с пианино на пустынном морском берегу (великолепная операторская работа Стюарта Драйбурга), такой ее впервые увидит Бейнс, третий участник этой драмы.
Бейнс (Харви Кейтель) – откровенный антипод Стюарту. В отличие от последнего, который целыми днями пропадает на приобретенном участке земли и всячески стремится расширить его границы, не щадя ни своих помощников, ни самого себя, Бейнс ведет достаточно праздный образ жизни. Долгие годы жизни среди маори во многом изменили его представления о жизни. Оставленная в Англии семья, любовница-туземка, нехитрый быт, обеспечивающий самое необходимое – таков его сегодняшний стиль жизни. Он не страшится того, что давно уже стал чужим в белой общине, впрочем, ему безразлично, что и для маори – он «другой». «Полудикарь», как его именуют окружающие, он оказывается единственным человеком, который смог понять Аду, заинтересовать ее, и, наконец, вызвать в этой женщине подлинную страсть.
Джейн Кэмпион мастерски строит эпизод сближения героев. Бейнс купил у Стюарта пианино под предлогом желания научиться на нем играть. Естественно, Аде отведена роль учительницы. И прилежный и благодарный ученик даже готов вернуть женщине ее сокровище… в обмен – на нее саму. Каждая клавиша – это шаг к любовному акту. И вскоре эта игра становится одинаково притягательна для обоих ее участников. Сцена, когда Бейнс нежно и осторожно, словно опасаясь причинить боль своим прикосновением, шершавым пальцем касается дырочки на чулках Ады, способна рассказать о чувствах героев гораздо больше, чем самые откровенные эротические эпизоды. Итак, грехопадение свершилось, и как положено в драме, должно последовать наказание. Охваченный ревностью и безумием, Стюарт в гневе отрубает палец неверной жене. И это больше, чем наказание за прелюбодеяние. «Просто я подрезал тебе крыло» – шепчет он. Но как птице нельзя запретить летать, так и героиню невозможно лишить ее страсти к музыке.
Финал картины весьма примечателен. Бейнс и Ада с дочерью покидают негостеприимный край. Естественно, пианино заботливо привязано к лодке. Но начавшийся шторм ставит перед героями дилемму: выбросить за борт тяжелый инструмент или рисковать жизнью всех пассажиров. И далее самое интересное. Режиссер, подобно опытному мастеру детективного жанра предлагает зрителям на выбор три варианта происшедшего. Сначала мы видим, как вслед за пианино в океан падает Ада. И первая мысль: лишившись возможности играть на любимом инструменте, искалеченная женщина предпочла самоубийство. Затем, камера с помощью крупного плана фиксирует внимание зрителей на веревке, в которой запутывается нога героини – и это уже другая версия – несчастный случай… И наконец, счастливое спасение: освободившись от тянущей ее на дно веревки, привязанной к пианино, Ада из океанской глубины всплывает вверх к солнцу, к дочери и возлюбленному, к любви, к жизни. К жизни, которая ждет их на новом берегу.
Цвет, который в картине играет огромную роль (не случайно почти все сцены жизни героини в Новой Зеландии окрашены в мрачные черно-серые тона), в финальной сцене также меняется. Впервые мы видим Аду в светлом платье, впервые чистый белый цвет заполняет весь экран: светлые стены их нового дома, светлый костюм Бейнса, прозрачный воздух и яркое голубое небо. Никогда еще до этого эпизода чистый белый цвет не был заявлен так насыщенно и откровенно. В той старой жизни были грязь болот, страшный угрожающий темный лес, таящий в себе угрозу и опасность, бесконечный дождь, в новом мире – чистота, покой и надежда на счастье. И то, что Ада наконец заговорила – это главный итог. Теперь в ее жизни есть не только музыка, но и любовь.
И как справедливо отметила Г. Краснова: «Великолепное изобразительное решение, необыкновенная поэтическая сила экранных образов были в первую очередь обусловлены самим местом, где снимался фильм. Могучий океан, накатывающий свои волны на этот берег и сто, и тысячу, и миллион лет назад. Густая зелень леса, чуть-чуть потеснившегося, чтобы дать прибежище человеку, решившему нарушить это девственное безмолвие. До сих пор Новая Зеландия продолжает оставаться заповедником девственной природы – тянущиеся сотни километров белоснежных пляжей и разноцветных, сбегающих к самому океану холмов»[79].
Немалую долю в успех фильма внесла и музыка, написанная композитором Майклом Найманом, которая зачастую является самой яркой характеристикой душевного состояния героев.
Триумф фильма Кэмпион заставил мировую кинокритику более внимательно присмотреться к тому, что происходит в кинематографе страны на краю света, в том числе и творчеству самой Кэмпион, которая до «Пианино» сняла две весьма неординарные ленты «Конфетка» (1989) и «Ангел за моим столом» (1990), обнаружив тесную связь между новозеландским и австралийским кинематографом. В первой работе, где рассказывалась история взаимоотношений двух сестер – душевнобольной Доун, которая превратившись в полногрудую девушку, так и осталась неразумным ребенком, и ее тихой сестры Кей. Однако, как и положено, в подобного рода картинах большую опасность для окружающих, как выясняется, представляют не буйные и дикие выходки Доун «Конфетки», а ее робкая и внешне вполне «нормальная» Кей, которую по ночам мучают сюрреалистические кошмары и пророческие сны, приносящие смерть и разрушение. И здесь, бесспорно, ощущалось сильнейшее влияние на творчество Кэмпион мастеров австралийского кино, традиционно тяготеющих к мистике и иррационализму. Недосказанность, загадочность взаимоотношений между сестрами были блистательно обыграны автором в фильме.
Не менее необычная фигура оказалась и в центре другой ее картины – «Ангел за моим столом», подлинной истории жизни новозеландской писательницы и поэтессы Джанет Патерсон Фрейм, сумевшей благодаря силе воли преодолеть страшную болезнь: в детстве ей был поставлен диагноз – шизофрения.
Несмотря на то что Джейн Кэмпион сделала еще целый ряд вполне достойных профессиональных работ, на сегодняшний день «Пианино» по-прежнему остается лучшим фильмом в ее творческой карьере.
Глава 8О том, где и как живет властелин колец
Однако, занимаясь изучением картин этого режиссера, западные критики неожиданно выяснили, что Джейн Кэмпион отнюдь не единственный кинематографист в Новой Зеландии. Более того, 1990-е гг. оказались годами расцвета экранного искусства на далеком континенте и многие работы, снятые на новозеландских студиях, оказались не менее интересны, чем картины Кэмпион.
Особое внимание критиков и зрителей привлек к себе режиссер Питер Джексон, который за несколько лет работы в кино приобрел статус культового режиссера, и американцы (а они умеют просчитывать кассовый успех проекта) доверили ему, ни больше ни меньше, как экранизацию знаменитого романа Р. Толкиена «Властелин колец».
Уроженец местечка Пукеруа Бей (недалеко от столицы Новой Зеландии – Веллингтона), Питер Джексон кинематографом «заболел» с детства, и уже его первая профессиональная лента «Дурной вкус», жанр которой можно определить как «сплеттер» – фильм, где действие построено на непрекращающейся резне и жестоких убийствах, показанных с натуралистическими подробностями, вызвала интерес. Сам Джексон заявил, что изобрел новый жанр – «сплетстик» (то же самое, но пародийно- ироничное). Один из критиков так охарактеризовал эту картину: «самый глупый, самый безобразный, самый отвратительный и самый смешной представитель жанра. Просмотр обязателен для всех»[80].
Сюжет фильма более чем незамысловат. На побережье Новой Зеландии высаживается десант плотоядных инопланетян, которые сначала уничтожают население города, а затем принимают облик своих жертв. По законам жанра на борьбу с «плохими» инопланетянами отправляется отряд «хороших» секретных агентов. И здесь первая «нестыковка» с традициями жанра: положительные персонажи отнюдь не являются носителями высоких моральных качеств, как это полагалось бы по «законам» кинематографа: они лоботрясы, фанаты тяжелого рока (заслушавшись, едва не забывают о цели миссии), любители футбола и т. д. Однако это не мешает им выполнить поручение командования: и пришельцы-зомби под ударами бравых ребят гибнут один за другим. В ход идут все подручные средства, начиная от вил, автоматов, и, конечно же, без чего не обходится ни один фильм ужасов – бензопилы.
Спецэффекты, которыми Джексон также увлекался с детства, были выполнены безукоризненно, кровь лилась ведрами, а зрители сразу же разделились на два лагеря: те, кто поняли черный юмор режиссера и оценили его тонкую пародию на адептов жанра вроде Ромеро, Данте или Крейвена, и тех, кто воспринял все показанное всерьез и даже озаботился мыслью, не показывает ли режиссер правдивые события, скрытые властью. «Его дебют имел предельно скромный бюджет, однако картина до сих пор изумляет высоким качеством спецэффектов и грима, динамичным монтажом, умело выстроенным визуальным рядом и зрелой операторской работой. Впечатляет также неповторимая атмосфера предельно абсурдной черной комедии, ставшей пародией на весь жанр киноужасов в целом и оставившей далеко позади всех своих ближайших конкурентов – известных насмешников Кевина Смита, Сэма Рейми, Мэла Брукса, Абрахамса с Дукерами, группу «Питон Монти» и прочих»